События вокруг процесса армяно-турецкой нормализации приняли вид откровенного шантажа с турецкой стороны, замешанного на традиционно присущей ей склонности жаловаться во все инстанции, если нечто не отвечает её интересам.
Пришло время принимать конкретные решения в весьма конкретном процессе армяно-турецкой нормализации. Но именно сама конкретика не устраивает Турцию, которая всячески стремится дистанцировать этот процесс от его результата. Отсюда болезненная реакция на весьма взвешенное, можно сказать хорошо продуманное решение Конституционного Суда Республики Армения, в котором содержалась именно конкретика, а именно указание на два “предмета” протоколов – открытие границы и установление дипломатических отношений.
Мы уже указывали, что процесс армяно-турецкой нормализации изначально был на 99 процентов политизированным процессом со всеми вытекающими из этого последствиями, издержками и стремлениями сторон. Несмотря на то, что в основу этого процесса были заложены два международно-правовых соглашения (протоколы), его динамика, направленность, связываемые с ним надежды непосредственных подписантов и всех главных внешних акторов позиционировались в политических категориях – “интерес”, “влияние”, “сдерживание” и т.д.
В настоящий момент в этом процессе уже наметились контуры политиканства, то есть определённого фарса, политического театра одного актёра, где главный сценический персонаж воплощается игрой Турции, а сама игра этого актёра направлена на расшатывание чувств у такого благодарного в последнее время зрителя Турции как Россия.
Премьер-министр Турции Р. Эрдоган, с первых же шагов процесса армяно-турецкой нормализации взявший на себя роль главного защитника интересов братского Азербайджана во всём этом деле, имеет особый подход в Москве, определённые политические и экономические связи на личном, профессиональном и даже семейном уровнях. У него есть то, что называется личным доверием и это доверие, что особенно важно в нынешних российских условиях, у него есть в отношениях со своим российским коллегой, премьер-министром В. Путиным. Но в вопросе, ставшем для Р. Эрдогана своеобразным внешнеполитическим “фетишем” – связывание в едином целом процессов армяно-турецкой нормализации и карабахского урегулирования, - у него нет взаимопонимания с В. Путиным, свидетельством чего стали весьма категоричные заявления Владимира Владимировича в Москве 13 января этого года.
Однако, турки не были бы турками если бы не становились более настойчивыми, когда им в чём-то отказывают или просят не докучать. Очевидно, что они взяли “в разработку” другой путь подхода к верхам российской власти и есть основания предполагать, что ставка будет сделана на возможные разночтения в оценках и подходах двух главных действующих акторов на российском политическом Олимпе.
Последние откровения Р. Эрдогана очень показательны в этом контексте. Было заявлено о больших ожиданиях турецкой стороны от президентов стран-членов Минской группы ОБСЕ в вопросе урегулирования карабахского конфликта и в связи с этим отмечено, что Р. Эрдоган лично обратился по этому поводу к президентам США и России, а также к своему российскому коллеге В. Путину (до сих пор не удалось встретиться только с президентом Франции). Эти откровения стали симбиозом жалоб на Минскую группу ОБСЕ, апелляций к высшим руководителям представителей США, России и Франции в Минской группе, а также открытого шантажа. Было заявлено буквально следующее: “Минская группа имеет большие упущения. За 20 лет карабахский вопрос не сдвинулся с места. Если бы за эти 20 лет Россия, США и Франция проявляли серьезный подход, Турция, Азербайджан и Армения не имели бы сегодняшних проблем. Они должны были бы сказать „это будет так“. Армения оккупировала земли, и это доказано ООН. Никаких проблем после прекращения этой оккупации не будет. Однако, Россия, США и Франция заняли выжидательную позицию. Приближается апрель (выделено автором). Мы им заявили, как ваш парламент, так и наш. Мы не окажем давления на законодательный орган ни в каком вопросе. Какое решение будет принято, так и поступим”.
Практически в синхронном с этими заявлениями Р. Эрдогана режиме имел место телефонный разговор (по инициативе турецкой стороны) между президентами Турции и России. А. Гюль жаловался своему российскому коллеге на решение Конституционного Суда Республики Армения. Дмитрий Анатольевич успокаивал Гюля тем, что пообещал более детально обсудить данный вопрос с армянской стороной.
Во всех этих перекрёстных заявлениях и телефонных разговорах в российско-турецком формате мы хотели бы обратить внимание на два интересных и одновременно взаимосвязанных нюанса:
1. Р. Эрдоган не зря упомянул В. Путина, когда говорил об обращениях к президентам стран-членов Минской группы. Это может быть игрой с самолюбием Дмитрия Анатольевича, который и так с трудом скрывает своё неудовольствием тем, что всё время должен соизмерять свои слова и действия с имевшими место договорённостями в русле тандемного режима деятельности в Кремле. Процесс армяно-турецкой нормализации и карабахского урегулирования – это не внутрироссийские процессы, в которых баланс сил поддерживается при помощи взаимодействия по принципу, например, “назначение А. Хлопонина – выдвижение кандидатуры главы Следственного комитета МВД России”. Это всё-таки внешняя политика, прерогативы которой должны находится в президентских, а не премьерских руках.
2. В Турции ждут президента России с визитом в мае этого года. Сроки пока не определены. Во всяком случае мы не посвящены в эти сроки. А что, если сроки визита будут приурочены к какому-либо крупному событию в регионе. Ну, например, открытие армяно-турецкой границы. Конечно, для этого надо будет ратифицировать протоколы в турецком парламенте где-то в конце этого февраля, далее дождаться такой же ратификации, но в значительно ускоренном режиме, в армянском парламенте, быстро обменяться ратификационными грамотами и с 1 марта вступить в определённый Протоколом о развитии отношений между Республикой Армения и Турецкой Республикой двухмесячный срок до фактического открытия границы. В таком случае, в конце апреля стороны будут непосредственно находится в ожидании открытия границы, в первой же половине мая президенты Турции, Армении, России и возможно кто-то из Вашингтона (если пригласят и если в Вашингтоне найдётся подходящий по рангу чиновник, который бы смотрелся на фоне такого президентского состава, хотя и участие Б. Обамы тоже не исключено, ибо надо же как-то наполнять конкретикой статус нобелевского лауреата премии мира и участвовать во всём том, что оценивается как “американский проект”) примут участие в торжественном мероприятии по открытию границы. До этого, конечно, Турция должна получить от России некие заверения в том, что с Арменией будет “серьёзный и предметный разговор” по поводу вывода войск хотя бы из одного или даже части одного района Низинного Карабаха в канун открытия границы.
Важно отметить то, что турецкая сторона больше увязывает факт именно открытия границы, а не ратификации в парламенте протоколов с ожиданиями от армянской стороны в вопросе вывода войск с территорий Низинного Карабаха.
Возникает сакраментальный вопрос – “выдержит ли политическое руководство Армении такого возможного нажима, что называется по всем дипломатическим и не только фронтам?”. Ответ элементарно прост. Это давление носит субъективный характер и как всё субъективное неминуемо уйдёт в прошлое. Объективность же заключается в том, что никто кроме Азербайджана не желает изменения нынешней фактической границы размежевания армянской и азербайджанской государственностей в Южном Кавказе. Этого не хочет сама Турция, хотя боится признать это публично по понятным причинам, потому что всё, что направлено на фиксацию и продолжение нынешнего статус-кво в зоне карабахского конфликта – это есть прагматичность, рациональность и стабильность. Соответственно, всё другое – это авантюра, иррациональность и дестабилизация.
Ваган Вардикян
Земляческое объединение “Трабзон-Ардвин-Батум”