В настроениях мировых держав произошли значительные изменения, и опасения в отношении иранской «ядерной программы» возросли. Опасения испытывают и те державы, которые ранее пытались спекулировать на этой теме, то есть, Россия и Китай.
Имеется полное понимание того, возникла глобальная опасность, и необходимо объединить усилия. Франция категорически выступает против применения боевых ударов против Ирана, но вполне возможно, Франция, со временем изменит свою позицию, если проблема иранской «ядерной программы» вступит в некоторую критическую фазу.
Западные государства стали более последовательно использовать разведывательные данные, чтобы спрогнозировать революционные события и смещение власти в Иране, что может привести к непредсказуемым последствиям в применении ядерных материалов. Ведущие державы должны начать более серьезные контакты с различными иранскими политиками, в том числе и оппозиционными и находящимися у власти, чтобы суметь договориться о судьбе ядерных материалов, в случае повышения рисков в политической жизни Ирана.
Видимо, сейчас нет смысла оказывать существенную поддержку лидерам оппозиции, так как вряд ли стоит ожидать прихода их к власти. Скорее всего, смена руководителей Ирана произойдет в результате внутривластных договоренностей и преобразований в актуальных политических кругах. Перед ведущими европейскими государствами, в особенности, перед Францией и Германией, стоит задача разработать более перспективную, стратегическую политику в отношении Ирана и данного региона.
В настоящее время у Франции и у Европейского Союза все еще нет стратегии в отношении Ирана и столь важного региона, как Ближний Восток. Ранее, французы думали, что у их страны есть стратегия, но в действительности ее нет. От этого зависит место не только Франции, но и Европы в мировой политике. В настоящее время сотрудничество Франции и Германии с США и Россией по иранской проблеме способствует выработке и утверждению французской политической стратегии в отношении Ирана и многих других стран региона.
По мнению европейских политологов, Иран находится в переходной стадии политического развития, нынешний режим исчерпал свои политические ресурсы, и внутри режима имеются группировки, стремящиеся внести серьезные изменения во внутреннюю и внешнюю политику. До сих пор нет понимания того, кто именно из нынешних властных кругов способен выдвинуть новые предложения и занять место ведущего лидера в Иране. Скорее всего, наиболее энергичным политиком, находящимся во власти, является Али Лариджани, который обладает поддержкой достаточно подготовленных помощников и соратников.
Иран все еще ожидают большие события, когда будут возникать новые политики и новые политические группировки и партии, и пока очень рано говорить о возможных изменениях иранской политики. Но Иран уже вошел в период корректировки внешней политики, и нынешние руководители хорошо понимают, что Ирану угрожает международная изоляция, что приведет к катастрофическим последствиям для экономики и социальной ситуации. Политики и некоторые эксперты чрезмерно большое значение придают санкциям, считая, что они способны принудить Иран принять внешние требования по проблемам «ядерной программы». Санкции, конечно, не могут не оказать влияние на экономическое положение Ирана, но вовсе не столь сильное влияние, о котором говорят американские и европейские политики.
Иран, скорее, обеспокоен не санкциями, а развитием событий, в результате которых Иран окажется в политической изоляции и, возможно, будет подвергнут боевых ударам. Санкции, все же, сыграли важную роль, и пока рано оценивать результаты санкций для такого крупного государства, которое нуждается во многих технологиях и материалах и, в особенности, в инвестициях, в любом случае серьезные санкции имеют важное значение. По мнению европейских экспертов, санкции будут усиливаться, и в настоящее время вопрос о методах и подходах применения санкций обсуждается мировыми державами.
В отношении эффективности санкций следует отметить, что экономические и социальные стандарты в Иране в значительной мере отличаются от западных, и необходимо понимать, что экономические трудности в Иране не могут также существенно отразиться на политическом положении в стране. Санкции весьма существенно отразились на внутреннем положении в Иране, но не могут привести к внутренним протестам. Санкции, скорее, дадут понять иранской элите, что невозможно и далее вводить страну в состояние изоляции.
Нет оснований говорить, что в самое последнее время угрозы, исходящие от иранской внешней политики, возросли, как это часто утверждает американская и израильская пропаганда. Напротив, вследствие создания «коалиции» государств, которая сформировала санкции, возможности Ирана во внешней политике, прежде всего, в региональной политике, стали менее широкими. Иран в настоящее время весьма неудобно себя ощущает на международной арене и во многом перешел от различных тактических ударов к глубокой обороне.
В настоящее время иранские вооруженные силы переживают высокий подъем и развитие и могут представлять большую угрозу в регионе, прежде всего, в зоне Персидского залива, но политическое и военное руководство Ирана не имеет никаких намерений проводить более агрессивную внешнюю политику. В концепциях США и ведущих государств Европы и Ближнего Востока Иран продолжает рассматриваться как неагрессивное государство, не имеющее целей осуществить военную агрессию ни в одном из направлений.
Недопустимость развития «ядерной программы» Ирана обосновывается вовсе не включением ядерной составляющей в оборонную доктрину, а возможностью вовлечения Ирана в ядерный конфликт развитием событий и процессов в регионе. Возможно, владеющий ограниченным числом ядерных боезарядов Иран будет представлять собой более безопасное государство, но проблема даже не в ядерном потенциале самого Ирана, а в распространении ядерного оружия в регионе и в мире, по принципу цепной реакции. Видимо, некоторые разведывательные службы предпочтут ликвидировать специалистов по ядерным технологиям, чем попытаются сдержать развитие «ядерной программы».
США, Великобритания, Израиль и Саудовская Аравия, при определенном участии менее влиятельных государств, развернули широкую программу подрыва иранского режима, политического и социального порядка в Иране. Иранское общество рассматривается как развивающееся и «переходного типа». Это не может не обусловить новые революционные события, и возможна «вторая исламская революция», практически под теми же лозунгами, что и первая.
Турция никогда не проводила действительно честного политического курса в отношении Ирана, и в последнее время пытается заработать политические выгоды, участвуя в игре между Западом и Ираном. Турция, заявляя о намерениях создать совместную зону экономического сотрудничества с Ираном и арабскими государствами, весьма ревностно относиться к влиянию Ирана на Ближнем Востоке и выстраивает свою политику, которая имеет намерения вытеснить Иран из числа влиятельных держав в регионе. Турция делает ставку на «суннитский фактор», в том числе, в таких странах с сильными позициями шиитов, как Сирия и Ливан.
Иран уже понял эти цели Турции, и пытается ограничить влияние Турции, с помощью ливанской партии «Хизболла». Однако, главная борьба между Турцией и Ираном развернется не в Сирии и Ливане, а в Ираке, где Турция имеет не только политические и экономические, но проблемы безопасности, связанные с курдским фактором. Турция пока успешно пытается освоить новые позиции в Ираке, захватывая экономические и сырьевые рынки, опираясь на поддержку суннитских арабских политических сил. Однако, эти экономические успехи не очень велики, а ограничиваются в основном торговлей. Турция не сумеет внедриться в энергетический сектор и установить свои позиции в нефтяной и газовой промышленности, чему будут сильно препятствовать западные державы. В целом, Турция не обладает достаточно значительным экономическим потенциалом для занятия преобладающих позиций, и вытеснить Иран.
Сейчас и в будущем Иран будет иметь более приоритетные позиции, опираясь на близкие отношения с шиитским большинством Ирака. Эксперт считает, что турецко-иранские отношения имеют во многом карикатурный характер, и Турция в последнее время свертывает свои инициативы по Ирану в части урегулирования его отношений с Западом. Западные государства не заинтересованы в усилении роли Турции в рамках иранской проблемы, в целом, они не хотели бы, чтобы Турция обретала в регионе новые позиции, и вообще рассматривают Турцию как лишнего игрока в отношениях Запада с Ираном.
В отношении внутренних проблем Ирана политика Франции, Германии и России существенно отличается от политики США и Великобритании. Длительное время Великобритания несколько раз предлагала Франции заключить двухсторонние договоренности по проведению различных специальных мероприятий по поводу Ирана. Практически, речь шла о подрывной деятельности и сбору информации. Аналогичные договоренности имеются между Великобританией и Францией по проблемам терроризма и исламского радикализма, что подавало британцам надежды на достижение договоренностей и по Ирану. Нужно отметить, что аналогичные предложения со стороны Великобритании Германии никогда не поступали.
Франция немало сделала для внесения в деятельность ООН и Европейского Союза предложений по рассмотрению нарушения прав человека и свобод в Иране и продолжает заниматься этой работы. Более того, Франция намерена усилить свое участие в развертывании акций, в связи с нарушением прав человека в Иране. Во Франции долгое время находятся представители наиболее влиятельных иранских оппозиционных группировок, в том числе «Халг моджехедин», члены которой все более предпочитают базироваться в Великобритании. Вместе с тем, Франция отвергает возможность участия в инициативах, направленных на подрыв государственного и политического режима в Иране.
Великобритания занимает важное место в организации различных мероприятий по проведению антиправительственных акций в Иране и пытается вовлечь в это направление деятельности другие государства Европы и Ближнего Востока. В настоящее время в Лондоне делаются попытки перенесения традиционных центров иранской политической эмиграции из других столиц и государств на свою территорию. В связи с этим, Франция заинтересована в сохранении на своей территории штаб-квартир и базирования различных арабских, иранских и арабских организаций. Французское аналитическое сообщество обладает гораздо меньшим опытом в исследованиях политических процессов в Иране, чем британские или американские эксперты. Тем не менее, во Франции сложились некоторые представления о возможном развитии политических процессов в Иране.
В отношении позиции Франции (и возможно Германии) по вопросу о предпочтениях в сложившейся в Иране внутриполитической ситуации можно утверждать то, что наиболее предпочтительной политической фигурой является Али Лариджани. По утверждению французских экспертов, Франция, несомненно, поддержит этого политика и будет настаивать на том, чтобы Великобритания и Германия также поддержали его, если он выдвинет свою кандидатуру на пост президента Ирана. Вместе с тем, устранение с поста главы иранского МИДа М.Моттаки рассматривается в Европе как шаг, направленный, на устранение неугодных политическому руководству страны политиков.
Революции в арабских странах, так или иначе, внесут коррективы в позицию европейских государств в отношении Ирана, который все больше будет рассматриваться как партнер в политике Франции и Германии, а также Великобритании на Ближнем Востоке. Возможность сближения с Ираном еще больше ослабит позиции Турции в регионах, приведет к совершенно новой реальности в регионе, позволит в более управляемом и предсказуемом режиме вести новые инициативы в политических отношениях с государствами Ближнего Востока. Как ни странно, в данной ситуации, когда Турция проводит совершенно демагогическую политику в отношении арабских стран, испытывающих революционные потрясения, а США все еще не готовы к урегулированию отношений с Ираном, европейцы могли бы начать новый диалог с этой страной.
Игорь Мурадян, http://www.lragir.am