"Эрдоган желает стать вторым Ататюрком, а Турция - и Египтом, и Израилем", - считает директор Института Кавказа, политолог Александр Искандарян.
- Г-н Искандарян, насколько реальна, на ваш взгляд, возможность провозглашения нео-Ататюрка?
- Премьер-министр Турции Эрдоган, по всей видимости, стремится стать вторым Ататюрком - новым "отцом народа". Вся имиджевая стилистика Эрдогана нацелена на это. Это чрезвычайно опасное явление, поскольку очевидно, что политический лидер, обладающий ярко выраженными популистскими свойствами, хочет подмять под себя всю политическую систему страны. Естественно, что и внутри Турции подобное стремление порождает у некоторых людей определенные опасения относительно установления в государстве если не диктатуры, то серьезно выраженного авторитарного режима.
Эрдоган явно хочет стать президентом Турции. Однако для того, чтобы стать общенародным президентом, он должен изменить Конституцию страны. При внесении же проекта необходимых конституционных реформ премьер-министру следует заручиться в парламенте тем количеством голосов, которое необходимо для прохождения поправок. Этих голосов у Эрдогана в настоящее время нет. Значит, ему надо продолжать потакать националистическим тенденциям, которые являются любимым коньком политических партий. Есть также задача подчинить армию политическому руководству, иными словами, изменить парадигму турецкого развития последних почти 90 лет - начиная с Ататюрка.
Правящей партии "Справедливость и развитие" (AKP) этот процесс в значительной мере удается. Сегодня все мы являемся свидетелями продолжающейся тихой революции внутри турецкого государства и все большего вытеснения армии из политики - вплоть до ареста бывшего начальника Генштаба ВС Турции Илькера Башбуга. Следует также отметить, что в силу проведенных реформ и экономических успехов страны партия "Справедливость и развитие" чрезвычайно популярна в Турции, о чем свидетельствуют результаты прошедших выборов.
- Но насколько популярна внешняя политика турецкого государства? Ведь, по мнению большинства экспертов, внешнеполитическая установка "ноль проблем с соседями" обернулась полной противоположностью - "ноль соседей без проблем".
- У Турции в области внешней политики чрезвычайно сложное положение. Ряд проблем, наслоившись одна на другую, привели к кумулятивному эффекту. Разные вызовы и задачи сошлись в одной точке, и турецкому руководству приходится нелегко по всем направлениям.
С известной долей метафоричности часто говорят о притязаниях Турции на воссоздание Оттоманской империи. Это, конечно же, никакое не воссоздание Оттоманской империи, а попытка стать ведущей державой в этой части мира. Условно говоря, турецкое государство нацелилось стать одновременно и Египтом, и Израилем, но при этом оставаться Турцией. Одним словом, стать мощным центром, вокруг которого группируется региональное пространство. Подобное головокружение от успехов обусловлено экономическим ростом Турции, одним из наиболее высоких в мире, на который не повлиял даже кризис.
Но проблема для Турции в том, что этот рост не конвертируется автоматически в политический и геополитический вес. В частности, когда взорвался Ближний Восток, Анкара попыталась воспользоваться ситуацией и пошла на разрыв отношений с Израилем. Причем решение принималось еще до известной "арабской весны". Так что, на мой взгляд, действия Турции - начиная с первых скандалов с израильтянами, с демарша Эрдогана в Давосе в январе 2009 года и все последовавшие шаги - это не какая-то случайная политика или же последствия личных обид, а результат принятого и осознанного решения. Кстати, именно полемика Эрдогана с президентом Израиля Шимоном Пересом и обещание больше никогда не посещать экономический форум в Давосе заставили многих аналитиков осознать, что Турция намерена играть принципиально новую роль на Ближнем Востоке. А для того, чтобы в арабском мире получить выигрышную позицию, необходимо быть немножко антисемитом или же по крайней мере антиизраильтянином. Но не получилось.
- В чем же причина? В ошибках внешнеполитического ведомства и просчетах турецких стратегов?
- Конечно, идеальных политиков не бывает. Однако, на мой взгляд, просто не был усвоен более ранний урок. Произошло то же, что и при распаде Советского Союза, когда Анкара попыталась воспользоваться создавшейся ситуацией и вознамерилась проглотить кусок, который ей оказался не по зубам: всю южную часть бывшего СССР. Но Турция так и не стала тем государством, модель которого принимали бы бывшие советские республики, - от Молдовы до Казахстана. У Анкары явно не хватило ресурсов для того, чтобы реализовать свои планы.
Думаю, что работать сразу на всех направлениях просто невозможно. Ведь, когда Турция начала себя позиционировать в регионе как ближневосточная страна, это в основном положительно воспринималось во многих арабских странах, в частности в Иордании, Сирии, Ливане. Вероятно, головокружение от первоначальных успехов сослужило недобрую службу. Турция решила одновременно налаживать отношения с Ираном, работать на Сирию и занять место Египта после того, как эта ключевая в регионе страна была выбита на какое-то время из своей роли самого крупного игрока в регионе. Турция также нацелилась чуть ли не подмять под себя Ливию, но, в частности, при вмешательстве Франции потерпела полный провал, как, впрочем, и почти на всех остальных направлениях. Шутка ли, предъявлять претензии практически на всем пространстве от Алжира до Афганистана. А плюс ко всему вести войну внутри страны - в восточных районах.
- Помимо всего прочего, усиливается недовольство, а порой и прямое давление европейских стран. Вряд ли и США в восторге от политики, проводимой Турцией - союзником по НАТО...
- Конечно же, недовольство Вашингтона по отношению к Анкаре ощущается. Но то место, которое Турция занимает в американской, а шире - в западной политике и даже в региональной геополитике, ничем не заменить. В этом смысле, безусловно, США пытаются каким-то образом усилить давление на Турцию, но на деле у американцев не так уж много инструментов воздействия. В Анкаре также хорошо понимают, что обладают неоспоримой ценностью, своим географическим расположением. Так что Вашингтону, как и всему Западу, образно говоря, некуда деться, поскольку в регионе у них самих есть масса нерешенных вопросов и дилемм, связанных с Ираном, Северным Ираком, Сирией и территорией бывшего Советского Союза - например, с Грузией и др. США, даже будучи крайне недовольными поведением Турции во многих аспектах, хотя бы по процессу улучшения армяно-турецких отношений, спонсорами которого они выступали, не в состоянии исправить сложившееся положение.
- Если мы говорим о провальной внешней политике Турции по всем направлениям, то можно ли предположить, что в качестве фактора успеха на международной арене Анкара вдруг признает Геноцид армян 1915 года и разморозит армяно-турецкие протоколы?
- Даже теоретически мне сложно представить, что в ближайшем будущем Турция признает Геноцид. Не думаю также, что в краткосрочной перспективе Анкара попробует использовать свои отношения с Арменией как козырь в остальных проблемах. Однако в средне- и долгосрочной перспективе процесс налаживания армяно-турецких отношений в принципе не исключаю. Вряд ли подобный проект уже находится на столе турецких политиков, поскольку у них достаточно проблем внутреннего характера. Но, с другой стороны, маловероятно, что проект установления дипломатических отношений и открытия границ между Турцией и Арменией окончательно выброшен турками в мусорную корзину, при некоторых политических обстоятельствах этот вопрос когда-нибудь может опять оказаться в повестке дня. В политике вообще никакие сценарии нельзя исключать совсем.
"Голос Армении"