Года два-три назад мне довелось перевести монографию некоего нашего ученого мужа, специалиста по Урарту. Автор приводит множество клинообразных надписей царей Урарту (Ванского царства). Меня особенно заинтересовала надпись Руса II, сына Аргишти, найденная экспедицией Леманн-Гаупта и Белька в Топрак-кале (Ван). Глиняная табличка, на которой она была сделана, повреждена, но ученые прочитали ее достаточно верно.
Приводим текст в прочтении И. М. Дьяконова с некоторыми уточнениями, сделанными Г. А. Меликишвили:
«Год, в который из города (царя) Руса, (сына) Аргишти, Шага, сын старший ишкугульского, пришел в страну Мана на место Ака, когда царя Халдия оставил (поселил) в Русахинили из (находящегося) около (букв. перед) (страны) Кильба(ни) святилища: 104 (человека) tardaљ?e, 1109 (людей) kirini, всего 1113 (людей) mari (знатных?), 3784 евнуха, 2409 юношей, 119 (людей, находящихся) у «человека счета», 68 ткачих (?), 1188 псарей, 300 вооруженных свободных людей, 90 человек населения (?).
168 слуг (?) дворца, 108 евнухов дворца, 35 (людей) halbiw, 10 виноделов (?) (виночерпиев?), 15 (людей) ?ipika, 52 (человека) inqaita, (находящихся) у (букв. перед) Убиаби, 7 погонщиков мулов. 20 (людей орудия) garurda (?), 10 людей (страны) Б/Пулиевской. Итого 5507 человек».
Леманн-Гаупт считает, что надпись является письмом царя страны Ишкигулу к урартскому царю Руса, сыну Аргишти, и повествует о построении в Ишкигулу (т.?е. в районе нынешнего Гюмри) города имени Руса (Русахинили), в сооружении которого участвовали и манейцы.
Конечно, для современного читателя надпись представляется маловразумительной, но общий смысл ее можно понять: это перечень людей разных профессий, причем местами даются подытоживающие цифры. В тексте упоминается город Русахинили, построенный царем Руса I. Возможно, люди разных профессий, перечисленные в надписи, принимали участие в какой-то строительной деятельности в этом городе; об этом, возможно, свидетельствует и слово «дом» («жилище», «храм»).
Более всего меня заинтересовали цифры, а точнее, численность двух категорий людей - «евнухов» и «псарей». Зачем царю Руса 3784 евнуха и целых 1188 псарей - пусть даже на целый город? Причем их общее число вполне сопоставимо со всеми прочими «строителями» (или переселенцами). Очень маловероятно, что помимо всех прочих слуг, воинов, ткачих, виночерпиев и прочей челяди на каждого из тысячи с небольшим «знатных» (они что, тоже строили Русахинили?) приходилось по паре-тройке евнухов и по одному псарю.
На мой недоуменный вопрос автор монографии и специалист по тем временам сначала отнекивался, потом раздраженно буркнул: «А я откуда знаю? Такие вещи ученых не интересуют, раз написано, значит, так и есть!» Такая научная метода весьма удивила меня, и я решил самостоятельно докопаться до истины: зачем урартским царям столько псарей и евнухов, тем более, что в другой глиняной табличке относительно евнухов добавлено: «с правом жениться». Это было нечто неожиданное - женатый евнух! Был и еще один интригующий момент: эти почти 4000 «евнухов» явно отличаются от 108-и «евнухов дворца».
Естественно, я не умел читать клинопись и не обладал эрудицией маститого армянского ученого-историка, поэтому пришлось копать доступные мне источники, а именно - Интернет. И, в отличие от ученого мужа, нашел ответы!
Еще со школьных лет нам помнится первоначальное название рабов - «живые убитые». При нищенской экономике древних времен сдавшихся или захваченных врагов не имело смысла оставлять в живых и кормить, и раньше их просто убивали. Со временем прокормить лишний рот оказалось не только возможно, но даже прибыльно. И пленные стали рабами, хотя формально еще числились «мертвыми». Изменялись времена, изменялись и нравы. Настоящими людьми - а в древние времена «человек» это прежде всего мужчина! - стали числиться исключительно победители. Побежденные же, хоть и перестали быть «мертвецами», но в силу тогдашнего менталитета одновременно перестали быть… мужчинами, а значит, и людьми. Из «мертвых» они постепенно перешли в категорию «скота». Во времена Ассирии и Урарту нравы смягчились еще больше (представляете, какими они были раньше?!) В Ассирии рабы даже перестали считаться скотом: документы изредка называют их amelu - людьми. Но поскольку нишу «людей» уже занимали «настоящие» мужчины, а «нелюдей» - женщины, то пришлось придумать для рабов-военнопленных некое название, которое позволило бы отличить их и от «настоящих» мужчин, и от женщин. Вот и появилось уничижительное «евнухи» - не мужчина, не женщина. Мало того, мы находим особые классы храмовых и царских рабов, которые пользовались большими правами, имели свою семью (даже по нескольку жен) и нередко бывали весьма богаты. От свободных они отличались лишь наличием клейма.
Вполне естественно, что и в Урарту крупнейшими рабовладельцами также являлись цари. На их землях трудились рабы, большинство которых составляли пленные. В результате удачных войн на царские земли переселялись целые народы. Сам термин «раб» в урартском языке означал в первую очередь чужака, военнопленного. Иногда военнопленные могли включаться в состав урартских вооруженных сил, иногда в качестве добычи раздавались воинам, но основная масса направлялась в «производство». Понятно, что при массовых переселениях в Урарту, как и в Ассирии, образовывались целые поселения государственных рабов, обязанных вести самостоятельное хозяйство. А поскольку военнопленных селили в далеких от их родины местах, то логично было дать им обзавестись семьей - чтобы не сбежали. Практика эта была общераспространенной в Древнем мире. Ассирийские цари депортировали население покоренных областей сотнями тысяч. Думается, урартские цари большим гуманизмом не отличались. Так, в надписи царя Сардури читаем, что он за один год захватил и угнал из соседних стран 12750 юношей, 46600 женщин, 12000 воинов, 2500 коней, множество другого скота. Царю принадлежали дворцы с несметными богатствами, громадное количество скота, сады, виноградники. Расцвет и ритмичное функционирование урартской экономики были тесно связаны с непрерывным поступлением новой рабочей силы.
Вынужденные переселенцы (их переселяли порой «вместе с богами»), оказавшись в совершенно чуждом окружении, волей-неволей вынуждены были сохранять лояльность к центральной власти и защищать ее. (Разумеется, рабы и сбегали тоже и пытались укрыться в соседних государствах. Но об их выдаче велась дипломатическая переписка и заключались особые договоры.) Поэтому вполне естественно, что вновь получившим оружие - ставшим мужчинами! - и хорошо зарекомендовавшим себя «евнухам» возвращали «мужские функции», хотя формально они продолжали оставаться немного «недочеловеками».
Ко всему сказанному стоит добавить также, что, несмотря на значительное число письменных памятников периода Урарту, мы все еще очень мало знаем о нем - неизмеримо меньше, чем об Ассирии, Хеттском царстве, Древнем Египте. Во многих случаях правители Урарту копировали оправдавшие себя реалии (и методы!) своего могущественного соседа Ассирии - начиная от титулатуры и формул проклятия до способов обращения с чужим, да и своим населением (так, во времена Менуа урартская армия переходит на лучшее в Передней Азии ассирийское вооружение и ассирийские доспехи). Это же касается и форм рабовладения. Класс рабов и лиц подневольного труда, близких к рабскому состоянию, был в Урарту весьма многочисленным - об этом свидетельствуют хотя бы нерасшифрованные слова из приведенной нами таблички. Ясно одно - почти все они относятся к различным категориям подневольного населения. И таких нерасшифрованных до сих пор слов в урартских клинописях еще очень много.
Что же касается самого содержания таблички, то известно, что любая деспотия стремится к детальной регламентации всего и вся. Вот и урартские цари постоянно направляли «на места» многочисленные, порой мелочные предписания. Известно, например, что из Тушпы в Тейшебаини посылалось письмо с указанием, за кого следует выдать дочку местного повара. А в одном из писем, направленном царской администрацией в Тейшебаини, предписывается разыскать раба, скрывшегося с любимой, и девушку отобрать…
Нельсон АЛЕКСАНЯН, "Собеседник Армении"