От первого брака у писателя был один сын. Он был слаб здоровьем и скончался, не оставив детей. Вторая жена отказалась иметь детей. Но Дереник Демирчян стал?таки дедушкой…
«Я видела, как дедушка писал «Вардананк». Зима была холодная, а квартира не отапливалась. На дровяной печке нагревали разломанные кирпичи, дедушка клал на них руки, отогревал и снова принимался писать. Отогревал и писал…» Продолжение рассказа тикин Магды - о том, как Дереник Демирчян фрагментами отправлял на фронт свой роман,- знакомо мне по учебникам. Тикин Магда с волнением вспоминает, что творилось в их почтовом ящике: письма, письма и снова письма, приходившие с фронта!..
Наряду с этими ее воспоминаниями из 40-х годов у меня имеются и собственные, связанные с «Вардананком», но уже примерно 40-дневной давности. Вспомнила одного из своих знакомых - он недавно искал в книжных магазинах сокращенный вариант романа. Вспомнила однокурсника: он до сих пор прикидывает: читать или нет для экзамена «этот толстенный роман»? Все это, разумеется, я вспоминала про себя, а тикин Магда перешла к другим эпизодам из жизни писателя. Это события и случаи, которых нет в учебниках и биографиях, но зато раскрывают то, что скрыто за строками учебников. И известный писатель благодаря этим примечательным рассказам предстает перед нами в своей чисто человеческой ипостаси.
Только одно мне непонятно: почему Магда Рштуни, говоря о Деренике Демирчяне, называет его «мой дедушка»? Собираясь к ней, я знала, что она - внучка сестры писателя, а прощалась уже в убеждении, что у этой женщины и писателя даже черты лица схожи.
«Вот так мы стали членами семьи Демирчяна…»
Демирчян был очень связан с семьями своих сестер и братьев, но более всего - с моей мамой. Моя мама - Наталья Ширинян - была дочерью самой младшей из сестер Демирчяна Сатеник. Не помню точно, в 1949-м или 1950-м, когда мои родители разошлись, Демирчян пришел к нам домой и, не предъявляя моему отцу никаких требований, забрал маму, меня и двух моих братьев, и привел к себе домой. И с того дня и до самой смерти дедушки мы прожили в его доме, который сегодня стал Домом-музеем Демирчяна. Кроме нас, самого Демирчяна, его жены и сына там же жила и старшая сестра Демирчяна, Варсеник. В тот период, когда Демирчян жил в Ардагане, Варсеник вышла замуж за одного богатого ардаганского купца. Они не успели даже родить ребенка, когда начался геноцид армян. Мужа Варсеник убила ударом кинжала в спину их служанка-турчанка, а Варсеник спас и привез с собой в Ереван Демирчян.
«Демирчян женился на Мариам, зная, что она больна»
Работая учителем в тифлисской женской гимназии, Демирчян влюбился в одну из своих учениц, Мариам. У нее была чахотка. Врачи предупредили Мариам, что ей нельзя выходить замуж и тем более иметь детей. Демирчян знал об этом, но он был безумно влюблен в девушку, которая была лет на 12-13 младше, и женился на ней. Их брак был не особенно счастлив. Первенец Дереника и Мариам Арташес - так его назвали в честь брата Дереника, поэта, который скончался, даже не достигнув двадцати лет,- умер в 8-месячном возрасте. Вторым был Виген. В то самое время готовились стать отцами также Ованес Туманян и Аветик Исаакян. И все трое решили, что если родятся мальчики, то их всех назовут Виген. Так и случилось. Сын Туманяна Виген погиб на фронте, Виген Исаакян, слава Богу, жив, а Виген Демирчян родился больным?- это было следствием нездоровья матери. Мариам умерла, когда Вигену не было еще и двух лет. За мальчиком ухаживала Варсеник, а после ее смерти - моя мама. Демирчян содержал сына дома, хотя тот и стоял на учете в психиатрической больнице. Не могу сказать, чувствовал ли мой дед себя несчастным, или нет, но, мне кажется, именно болезнь сына была причиной того, что он так охотно общался с нами… Он любил детей, но возиться с ними не умел.
«Дедушка ночью вместе с Чаренцем похитил Мари»
Демирчян был очень мечтательным и влюбчивым человеком. После смерти Мариам он в Грузии влюбился в одну русскую женщину. Мари Михайловна происходила из знатной петербургской семьи. Она была очень образованной, а в шахматы играла так, что ни один мужчина не мог ее обыграть. Хорошо разбиралась в музыке и литературе.
Мари Михайловна была замужем. И как-то ночью Демирчян и Чаренц похитили Мари: посадили на коня и привезли в Ереван. Потом был суд, процесс, и Мари развелась со своим мужем-греком.
Мари не захотела иметь детей, хотя все знали, что причиной болезни Вигена была его мать…
Вторая жена Демирчяна была подлинной энциклопедией: любой кроссворд решала в две минуты. Она была до мозга костей благородной дворянкой. Как-то, хорошо помню, рассказывали анекдоты, я тоже рассказала, и это, наверное, показалось бабушке неприличным. Она устремила на меня свой благородный взгляд и произнесла: «Магдана, ты с ума сошла?» Она учила всех правильно вести себя в обществе, уметь правильно пользоваться ножами-вилками, и за столом наша семья напоминала участников королевского ужина. Дедушка тоже строго следил за тем, чтобы на столе все - от салфеток до больших и малых бокалов - было чин-чином.
Но самое интересное - Мари Михайловна не умела даже картошку жарить. Всей стряпней в доме заведовали Варсеник и моя мама.
«Играл только в тот день»
Как известно, Дереник Демирчян учился вместе с Комитасом в семинарии «Геворгян». И Комитас всегда говорил ему: «Твое дело скрипка, кончай с писаниной!» О том, чтобы бросить писать, разумеется, и речи не могло быть, но скрипку дедушка обожал до самой своей смерти. Часами играл в своей комнате и в это время только Вигену позволялось находиться рядом с ним. Но был в году один день, когда он играл для всех. Это был день его рождения - 18 февраля. Все самое лучшее мы приберегали для этого дня. Дедушка обстоятельно готовился к приему гостей, потому что 18 февраля у нас собиралась вся родня.
В этот день он брал скрипку, становился около круглого стола и играл почти целый час. Это был словно концерт, а мы садились очень тесно, кучкой, в обнимку. Только в этот единственный день мы имели счастье насладиться его музыкой. Эта картина до сих пор вспоминается мне как эпизод из сказки…
После смерти дедушки мы хранили его скрипку под замком. Однако нас предупредили, что это очень дорогая скрипка, не стоит держать ее дома?- это может быть даже опасно для нашей жизни. И мы сдали ее в государственный архив, а когда открылся музей, то инструмент перенесли туда.
«Я считаю себя самой счастливой из внучек»
Как-то раз я пришла из школы домой и сказала маме, что хочу угостить подружек мороженым. Она рассердилась и сказала, что нельзя столько угощать и тратить так много денег. Дедушка услышал это… И с тех пор запретил моей маме вмешиваться в эти дела и выделил в ящике стола специальный уголочек для денег на наше мороженое. Мы имели право без спросу открывать этот ящик, брать деньги и идти покупать мороженое.
Самой счастливой из всех внучат (и внуков) дедушки я считаю себя, потому что по сравнению с остальными я общалась с ним больше всех. Когда я готовилась поступать на биологический факультет университета, дедушка занимался со мной диктантами для экзамена по армянскому. Садился рядом со мной и часами диктовал. Я получила «отлично», и если сегодня владею армянским, то только благодаря дедушке, поскольку в школе мы проходили язык очень небрежно.
«Юбилейная комиссия превратилась в похоронную…»
В декабре 1956 года решением правительства была создана юбилейная комиссия, которая должна была организовать 18 февраля 1957 года юбилейные торжества по случаю 80-летия Демирчяна. Но именно тогда дедушка вдруг занемог, и его увезли в больницу. Оказалось, цирроз печени. Никого, кроме моей мамы, дедушка к себе не пускал. А у мамы в это самое время случился острый приступ аппендицита, и врачи назначили ей срочную операцию. Дед не позволил. «Что хотите делайте, но спасите ее прямо сейчас - она должна быть рядом со мной!» - сказал он. Мы все внизу ждали на холоде, а маму увели, что-то вкололи и вернули к дедушке. Но Демирчян уже потерял сознание. Мама рассказывала, что в последние минуты своей жизни дедушка все время повторял: «Закройте двери, турки идут!..» А 6 декабря он умер. И созданная по случаю его юбилея комиссия фактически превратилась в комиссию по похоронам.
«На панихиде сыграл Храброго Назара»
Панихида по Демирчяну проходила у нас дома - в те времена не было принято по таким поводам заказывать зал. Помню, какой поток людей нахлынул в наш дом!.. А еще - вот какой случай. Ближе к вечеру поток людей уже иссяк, за поминальным столом сидели самые близкие Демирчяну люди. И вдруг актер Тадевос Сарьян, известный как самый лучший исполнитель роли Храброго Назара, встал и под воздействием то ли выпитого, то ли воспоминаний стал играть Храброго Назара! Как все начали хохотать, какой шум поднялся - голоса слышны были даже на улице! Представьте: все знают, что в доме Демирчяна поминки, и вдруг - смех… Но под конец подняли стопки и сказали, что это будет самый яркий эпизод увековечения памяти великого мастера.
«А потом каждый пошел своим путем…»
После смерти Демирчяна вся наша семья долгое время жила на гонорары от его книг. А потом каждый пошел своим путем.
Дедушка поручил моей маме взять на себя опеку его сына Вигена. Не знаю, понимал ли Виген что-нибудь, или нет, но с того дня он уже не выходил из дома… Он умер в 1975 году, когда ему было уже за пятьдесят. Еще до него умерла в 1968-м Мари Михайловна. Дом Демирчяна остался моей матери, а когда решено было организовать здесь музей, маму назначили его директором.
В 1994-м мама вместе с семьей брата переехала в США. В Бостоне она открыла Демирчяновский клуб,- она читает лекции и иногда присылает в Армению статьи. Сейчас она уже очень стара - ей 92 года. Память уже сдает, да и из дома она уже не выходит…
P.?S.?По завершении нашей беседы тикин Магда вспомнила, что «Маштоц» -?последнее незавершенное произведение Демирчяна -?записан рукой ее матери, Натальи Ширинян. Демирчян уже не мог держать в руке карандаш (он всегда писал карандашом) и мог только диктовать…
Татев МАДАТЯН, "Собеседник Армении"