Интервью директора Института истории Национальной Академии Наук Республики Армения Ашота Мелконяна Информационному Центру газеты армян России «Еркрамас».
- Год назад была принята Всеармянская декларация к 100-летней годовщине Геноцида армян. Стала ли она для Армении и Диаспоры руководством к действию или осталась на бумаге в качестве благого пожелания?
- Долгое время говорилось, что вопрос Геноцида армян – это не только вопрос признания, но и вопрос компенсации, и как будто власти тоже, наконец, пришли к такому заключению. Во всяком случае, имело место сильное давление общественности Диаспоры и Армении, под воздействием которого власти пошли на принятие декларации в рамках 100-летия Геноцида армян.
Принятием декларации суть проблемы изменилась с содержательной точки зрения: с 1965 года политика отрицания Геноцида армян со стороны турок привела нас к тому неправильному пути, что проблема Геноцида – только вопрос признания. А на самом деле это не только проблема признания, но, в первую очередь, вопрос территориальной компенсации. И сейчас, наконец, 100 лет спустя, мы пришли к убеждению, что это не только вопрос признания, но подразумевает также компенсацию. То есть вопрос перенесен с поля признания на политико-правовое поле. И с этой точки зрения, думаю, что декларация – первый важный документ на государственном уровне.
В этом направлении выполнен конкретный шаг в Диаспоре. Это иск Католикоса Великого Дома Киликийского Арама Первого в Конституционный суд Турции, в первую очередь, относительно имущества Католикосата. Хотя отмечается, что это не только вопрос возвращения имущества Католикосата, а лишь часть, и подразумевается также требование на территориальную компенсацию.
В целом, я, как историк, считаю, что с практической точки зрения эта декларация осталась еще всего лишь на бумаге. Мне кажется, это в каком-то смысле обусловлено также карабахской проблемой: последнее обострение наверное вынудило власти временно заморозить эту проблему. Я думаю, это неправильно, поскольку одно связано с другим, и решить вопрос Карабаха в рамках так называемой территориальной целостности Азербайджана – это значит допустить новую возможность, на этот раз уже для Геноцида армян Карабаха.
- Насколько скоординированной является работа диаспоры в поднятии всеармянских вопросов?
- Думаю, наш Всеармянский совет, который заменил Всеармянскую комиссию 100-летия, должен сыграть важную роль, поскольку это был тот случай, когда на всеармянском уровне мы были заняты единым делом, и наши успехи в 2015 году были обусловлены этим единым подходом. А Министерство диаспоры РА – тот государственный инструмент, который осуществляет эту политику. И должен сказать, что с точки зрения превращения процесса признания в процесс компенсации Министерство диаспоры также выполнило определенную работу. Деятельность Министерства была важной также с точки зрения восприятия этого вопроса государством на правовом поле.
- Как Вы оцениваете потенциал проживающей в России армянской общины с точки зрения поднятия всеармянских вопросов?
- Потенциал армян России очень велик, но этот потенциал очень плохо используется. Сегодня армянская диаспора России, по моему глубокому убеждению, все еще нормально не сформирована. Удивительным образом, в сравнении с армянскими общинами на Востоке, община России не играет той роли, которую могла бы играть. На самом деле армянская община России (более 2 млн. армян) стоит перед серьезной угрозой ассимиляции: община продолжает сохранять армянский дух только за счет непрерывной миграции из Армении. Это, конечно, бедственно для Армении. Некоторые люди воодушевленно говорят, что армянская община России составляет больше 2 млн. Я от этого не в восторге и считаю, что армяне там обречены.
- По Вашему мнению, какие шаги необходимо предпринять для того, чтобы использовать потенциал армян России в вопросе поднятия всеармянских проблем или с целью избежать ассимиляции?
- Мы всегда говорим о том, какие шаги должны быть предприняты на государственном уровне, но диаспора тоже после провозглашения независимости Армении успокоилась. То есть армяне диаспоры думают, что Армения независимая, они смогли довести жизнь общины до этого периода времени, и после этого они не заинтересованы в том, чтобы община продолжала существование или тесные отношения с Арменией оставались на высоком уровне.
Сегодня не могу сказать, что внутренне стремление как Армении, так и диаспоры с этой точки зрения находится на высоком уровне. Так что государственные мероприятия только со стороны Армении недостаточны для того, сдвинуть с места диаспору.
- В последние годы заметна активизация общественной жизни армян в Турции. Оказывает ли влияние на этот процесс конфликт между Турцией и курдами, а также провалы Турции во внешней политике?
- Сегодня мы уверенно можем сказать, что армяне Турции активизировались со всех точек зрения. Увидев, что местные курды могут организовать демонстрации в Стамбуле и открыто говорить о своих проблемах, местные армяне также начали поднимать свои проблемы. Армянская община Стамбула также удивительным образом вновь стала говорить на армянском языке. 10-15 лет назад такое невозможно было увидеть, поскольку армяне в Стамбуле массово говорили на турецком.
Сейчас депутат парламента Турции Каро Пайлан поднимает вопрос о произошедшем в 1915 году, охарактеризовав это как геноцид. И это уже говорит о том, что армяне Стамбула переживают времена большой активизации и как будто пытаются напомнить классические времена, когда Константинополь был центром нашей общественной, политической и культурной жизни. Это я, в первую очередь, объясняю феноменом сдержанной пружины, которая долгие годы существовала в Стамбуле: люди на протяжении долгих лет не говорили об этой проблеме и сейчас, когда возникла такая возможность, пружина открылась, и армяне Стамбула как будто пытаются пополнить упущенное за десятилетия.
- После апрельской войны насколько изменилась политика Армении в отношении России? Чем обусловлены эти изменения и как Вы их оцениваете?
- Эти отношения, во всяком случае с нашей стороны, стали более достойными, и существующее в России мнение, что Армения не отличается от Краснодарского или Ставропольского края, в России пересматривается. То есть к нам, как к политическому партнеру, относятся более серьезно.
Я думаю, что эти отношения на самом деле могут превратиться в союзнические, если российская сторона поймет, что мы независимое государство, суверенное государство, у нас свои интересы, и политическое и военное присутствие России здесь обусловлено не только интересами России, но и армянской стороны. Исходя из всего этого, Россия должна построить свою политику, учитывая интересы своего стратегического союзника в общем контексте армяно-азербайджанских отношений.
- Какой Вы видите перспективу урегулирования карабахского вопроса после апрельской войны?
- Я считаю, что мы извлекли достаточно уроков от апрельских событий. Мы были уверены, что в случае военного решения проблемы со стороны Азербайджана у нас не будет проблемы, но жизнь показала, что времена меняются, что с точки зрения соотношения сил и вооружений мы начали уступать Азербайджану. И я считаю, что сейчас мы начали восстанавливать также баланс тактических вооружений. Многие не придают внимания этому обстоятельству, но с точки зрения стратегических вооружений мы, несомненно, превосходим Азербайджан, просто в дни апрельской войны дело до этого не дошло. Но с точки зрения тактических вооружений Азербайджан превосходил нас, и сейчас Армения начала восстанавливать также этот баланс.
Что касается перспективы урегулирования вопроса, я думаю, что ситуация статус-кво сохранится.
- Фальсификация истории возведена в ранг государственной политики Азербайджана. Властями Азербайджана поощряется участие азербайджанских историков в различных международных научных форумах, в ходе которых есть возможность для распространения лжи. Как «азербайджанская историография» воспринимается в международном научном сообществе? Удается ли армянским историкам противостоять лжи соседей?
- Соотношение наших сил и сил азербайджанцев в сфере истории нельзя сравнить. Естественно, средства Азербайджана очень велики, но наша главная игровая карта – это правда, которая дала нам возможность, по крайней мере, перед научным сообществом представиться подобающим образом. И заверяю, что на разных международных конференциях, в которых участвуют наши сотрудники, в отношении азербайджанской историографии есть пренебрежительное отношение. Их фальсификации настолько увеличились, что им больше нет границ. Мир больше не воспринимает всерьез азербайджанских историков, тем более, что их президент многократно повторял, что готов платить азербайджанским историкам любую сумму, только чтобы те доказали, что Карабах - азербайджанская земля. Я могу уверенно сказать, что азербайджанские историки сегодня провалили борьбу и с этой точки зрения у нас абсолютно нет проблем: наши историки в рамках своих возможностей доводят правду до международного сообщества.
- Институт истории проводит активную издательскую политику, в частности недавно на армянском языке был издан четырехтомник «История Армении». Планируется ли перевод и издание этого труда на русском языке? Задействованы ли в деятельности Института армянские историки из Диаспоры?
- Мы уже издали четыре книги из восьми, еще три будут изданы в конце этого года. Начиная с 885 года, от установления династии Багратидов и до завершения Второй мировой войны в 1945 году, вся эта цепь представлена в многотомной книге.
Что касается сотрудничества с диаспорой, должен сказать, что отдельные части в книге написали армянские авторы из диаспоры. Например, у нас есть раздел общин диаспоры мира, который написан армянскими историками из Аргентины и Франции. Параллельно уже готов первый из трех томов на русском языке. Есть проблема финансовых средств: в случае решения этого вопроса в конце года трехтомник выйдет в свет. Он также должен быть переведен на английский язык.
- Каковы основные направления научной деятельности Института Истории в настоящее время?
- У нас по хронологическим периодам есть 4 отдела – древняя, средневековая, новая и новейшая история. Есть также отделы «Армянский вопрос» и «Геноцид армян», «Армянская диаспора» и «Армянская пресса». Помимо этих семи отделов, теперь мы еще создали 8-й отдел, который будет затрагивать вопросы мировой истории. Это очень важно с точки зрения того, что мы не ограничиваемся изучением вопросов сугубо армянской истории, но изучаем армянскую историю также в контексте мировой истории.
Беседовала Гаяне Саргсян, ИЦ «Еркрамас»