Состоявшийся 10 марта визит президента Турции Эрдогана в Москву прошел на фоне важных сдвигов в ситуации на севере Сирии. Хотя в ходе московской встречи стороны обсуждали в том числе восстановление двусторонних политических и экономических отношений, однако с учетом отмеченного сирийского фона визит оказался встроен в усилия Турции на сирийском направлении, отражая нарастающие сложности, с которыми сталкивается экспансия Анкары в этой стране.
КАК УЖЕ ОТМЕЧАЛОСЬ, ОБСТАНОВКА ВОКРУГ ТУРЕЦКОГО ПРОДВИЖЕНИЯ В СИРИИ претерпела в начале марта ряд важных изменений. Прежде всего, по ряду признаков неудачными оказались попытки Анкары добиться изменения политики США по поддержке сирийских курдов. Взамен Анкара предлагала Вашингтону опереться в Сирии на свои войска и протурецких боевиков. Однако в начале марта командующий операцией против ИГ в Ираке и Сирии генерал Стивен Таунсенд заявил, что курдские силы не представляют для Турции никакой угрозы. Также газета Washington Post сообщила, что разрабатываемый Пентагоном план штурма сирийской Ракки предусматривает поставки вооружений и боеприпасов сирийским курдам. Все эти факторы указывают на то, что Вашингтон явно не торопится поддаваться давлению Анкары, что в свою очередь обусловило рост значения для Турции российского фактора.
Обстановка непосредственно на севере Сирии претерпела ряд ключевых изменений. С 3 марта формирования курдов начали передачу сирийской армии участка фронта к западу от города Манбидж, который рассматривался Анкарой как следующая цель в рамках операции в Сирии. Сообщается, что правительственные войска Сирии блокировали к югу от Эль-Баба дорогу, ведущую к Манбиджу, и таким образом перекрыли путь турецкой армии к городу. Данная операция фактически осуществлена при российском посредничестве и, по некоторым данным, при участии и поддержке российских военных. Также сообщается, что, согласно достигнутым договоренностям, между территориями, подконтрольными курдской администрации, и районами, контролируемыми Дамаском, открылось торговое и пассажирское сообщение.
И наконец, еще одним ключевым сдвигом в ситуации стало демонстративное развертывание в районе и американских спецназовцев. По данным Пентагона, США направили в район Манбиджа свои силы с тем, чтобы не допустить столкновений между сторонами, воюющими с группировкой ИГ. Позднее Пентагон сообщил, что в район Манбиджа переброшено около 400 американских военнослужащих. При этом представитель Минобороны США сообщил, что военные США в Сирии будут сотрудничать с партнерами по борьбе с ИГ, в том числе с Силами демократической Сирии, основу которых составляют как раз силы сирийских курдов.
ВСЕ ЭТИ ПРОЦЕССЫ СОЗДАЛИ НОВУЮ ОБСТАНОВКУ В РАЙОНЕ, РЕЗКО осложнив дальнейшее продвижение протурецких сил. По сути, речь идет о формировании зоны, контролируемой сирийской правительственной армией и разделяющей турецкие силы и курдов. Теперь турецким военным при продвижении в глубь Сирии придется иметь дело с правительственными войсками Дамаска, столкновение с которыми будет означать конфликт и с поддерживающими их Россией и Ираном. Аналогичным образом развертывание американского спецназа в Манбидже отражает стремление США не допустить столкновения курдов и турецких сил. В результате Турция столкнулась с действиями Москвы, Дамаска и Вашингтона, предпринятыми пусть и с разными мотивами, но направленными на ограничение дальнейшей экспансии Анкары в Сирии.
Параллельно события в районе Манбиджа означают также сдвиг в динамичной системе альянсов в рамках сирийского конфликта. Если раньше сирийские курды делали ставку главным образом на партнерство с США, а официальный Дамаск на начальном этапе турецкой операции в Сирии практически не препятствовал ее проведению, то теперь сотрудничество Дамаска и курдов в районе Манбиджа создает новую ситуацию. В ее основе - формирование ситуативного альянса сирийских курдов и Дамаска, нацеленного на сдерживание турецкой экспансии. Это сотрудничество, возможно, начальный этап поиска точек соприкосновения между Дамаском и курдами, что позднее может сыграть свою роль в рамках политического урегулирования сирийского конфликта.
В сочетании все эти факторы на данном этапе успешно блокируют дальнейшую реализацию турецких амбиций в Сирии. Под контролем Анкары, по сути, остается лишь участок приграничной зоны, и турецкой стороне на данном этапе крайне сложно реализовать стратегические планы участия в освобождении от ИГ Ракки, что на практике означало бы резкое усиление позиций Анкары в Сирии, а также в предстоящем урегулировании конфликта и формировании новой политической структуры страны. Пока Турция пытается парировать негативные для себя процессы прежде всего дипломатическими методами, осознавая угрозу военной конфронтации с Москвой и Вашингтоном. Как заявил премьер-министр Турции Бинали Йылдырым, Анкара не планирует проводить операцию в Манбидже без координации с Россией или США.
В РЕЗУЛЬТАТЕ ТУРЦИЯ ПЫТАЕТСЯ УБЕДИТЬ МОСКВУ И ВАШИНГТОН в необходимости учитывать интересы Анкары в Сирии, и визит турецкого президента в Москву, скорее всего, был встроен в эти усилия Турции. В целом продвижение сирийской армии и провал попыток договориться с США делают для Турции безальтернативной необходимость хоть как-то договариваться с Москвой. В то же время Турция окончательно не сбрасывает со счетов и военные методы, применяя их, однако, ограниченно, с тем чтобы избежать крупного конфликта.
Проявлением данной тактики, скорее всего, стал последний инцидент на севере Сирии, о котором стало известно 9 марта. В частности, по данным сирийских военных, турецкие войска открыли огонь по позициям сирийских войск к западу от Манбиджа. При этом нельзя сбрасывать со счетов и возможность случайной и неконтролируемой эскалации ситуации, учитывая количество сил внешних и внутренних игроков конфликта, сконцентрированных на севере Сирии. В любом случае, скорее всего, уже в ближайшие месяцы станет ясно, чем закончится новый поворот в ходе конфликта и сумеет ли Турция выйти из очередного тупика своей ближневосточной политики. Однако вне зависимости от того, как будут развиваться события, похоже, что конкуренция за сферы влияния на севере Сирии приближается к своему решающему этапу.
Давид Арутюнов, "Голос Армении"