На днях правящая в Турции Партия справедливости и развития (ПСР) решила сделать маневр, чтобы возродить в обществе, интеллектуальных и политических кругах дискуссию о будущем страны. По мнению турецкой газеты Sabah, момент выбран неслучайно. По ее словам, «когда солнце Атлантики садится, разваливается ЕС, бушует Ближний Восток и еще не совсем укрепилось влияние России, начинает восходить солнце такой бывшей империи, как Османская». Дискуссия призвана отвлечь внимание общества от сложной ситуации, в которой оказалась Турция в последние годы, переживая серьезные внутриполитические и геополитические катаклизмы. Sabah констатирует со ссылкой на Хантингтона: «Если Турция станет стальным ядром исламского мира и займет положение стержневого государства, тогда она перестанет быть разорванной страной, роль которой ей была уготована в «войне цивилизаций». Но это сможет сделать только лидер масштаба Ататюрка, способного осуществить проект «новой Турции».
Если говорить о фактической стороне проблемы, то все началось с выступления на телеканале CNN Türk высокопоставленного функционера ПСР Айхана Огана, в котором тот заявил, что «в Турции создаётся новое государство, основателем которого является Реджеп Тайип Эрдоган». По его словам, «страна 15 июля 2016 года пережила революцию и теперь мы создаем новое государство». То есть за историческую точку отсчета предлагается взять день, когда была предпринята неудачная попытка государственного переворота. Так споры в закрытых клубах правящей партии, где определяется курс страны и ее идеология, стали выходит на уровень массового общественного обсуждения. Однако в силу того, что турецкая политическая система структурно напоминает матрешку, где одно множество скрывает в себе другие, согласование интересов приобретает характер недосказанности, когда сделанные на публику заявления адресуются узким группам и носят скрытый подтекст.
Турция после 15 июля 2016 года
16 апреля сего года в Турции состоялся референдум по внесению поправок в Конституцию. Чуть более половины участников его проголосовали за усиление полномочий главы государства и трансформацию Республики из парламентской в президентскую. Это самая масштабная и системная реформа устройства страны с 1923 года, когда Мустафа Кемаль (Ататюрк) основал светскую Турецкую Республику. Одни из одобренных 18 поправок вступают в силу уже в нынешнем году, другие — только в 2019-м, когда состоятся президентские и парламентские выборы. Изменения подразумевают, что президент сможет формировать и возглавлять правительство, вносить бюджет и назначать более половины членов высшего судебного органа страны. В его прямое подчинение переходят Вооруженные силы и спецслужбы. Главу государства будут избирать на всеобщих выборах, проходящих одновременно с парламентскими.
При этом президент может и далее оставаться членом партии. Эрдоган получает возможность в 2019 году вновь избираться главой государства и занимать эту должность два срока подряд, вплоть до 2029 года. В этой связи многие турецкие эксперты уверены в том, что при сохранении нынешнего положения вещей потенциально Эрдоган может оставаться у власти до 2035 года. Но до 2019 года Турции, во-первых, еще надо дожить. Во-вторых, проблемными выглядят возможности Эрдогана трансформировать кемалистскую светскую республику в чисто исламское государство, которое часто называют «новым султанатом». Ведь сторонники Эрдогана на референдуме не получили устойчивого большинства голосов. Это ставит под вопрос его победу на выборах 2019 года.
Главная проблема тут в том, что президента в основном поддержала сельская Анатолия, тогда как в таких вестернизированных мегаполисах, как Стамбул, Анкара и Измир, партия Эрдоргана проиграла. Созревала ситуация эта долго. Против главы государства выступили также жители средиземноморского и эгейского побережий. Не поддержали изменения в Конституцию и курды. Страна оказалась расколотой: с одной стороны, внедряется новая политическая система, основанная на сильной вертикали власти. С другой — высок процент тех, кто этим изменениям противится. Репрессии, которые обрушила правящая партия на своих противников (в роли последних выставляются сторонники известного богослова Гюлена) после неудавшегося переворота 15 июля, как выясняется, мало что решают: удары приходятся не по тем силам, которые могут переопределить будущее Турции.
Заглядывая в недалекую историю
Эрдоган с 2003 года не раз занимал пост премьера. Уже тогда он ввел в политический обиход термины «старая» и «новая» Турция. При этом такие его соратники, как занимавший пост главы внешнеполитического ведомства, а затем и главы правительства Ахмет Давутоглу, активно разрабатывали и претворяли в жизнь доктрину «новой Турции». Успешно осуществлялись экономические реформы, предпринималась попытка адаптировать европейские юридические стандарты к турецким. По мнению директора Института ближневосточных исследований и профессора социологии и вопросов религии стамбульского университета Мармара Талипа Кючюкджана, в тот момент у правящего класса Турции сложились устойчивые различия между «старой» и «новой» Турцией.
Утверждалось, что в «старой» Турции участие в политической жизни было ограничено, права и свободы урезаны. Кроме того, страна была политически нестабильной. В 1990-х и в 2000-х годах выборы проходили каждые полтора года. Плюс к тому — серия военных переворотов. «Новая» Турция предусматривала перманентный цикл реформирования с ориентацией на интеграцию с Евросоюзом, активное участие граждан в политической жизни и сведение к минимуму влияния военных. Но сейчас выглядит очевидным, что Эрдоган использовал ЕС в качестве прикрытия для расправы с армией. А второй удар по ним он нанес после неудачной попытки переворота, перейдя также к обострению отношений с Брюсселем, который его не поддержал в ходе путча и после, разорвал мирный процесс со «своими» курдами и вступил в военную конфронтацию с сирийскими, а потом и с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ).
Эрдоган стал активно эксплуатировать теорию «внутренних и внешних заговоров», давить на либерально-демократическую часть турецкого общества. То есть он внес свое содержание в ставший популярным лозунг о «новой» Турции, начал формировать фактически новую идеологию, способную понравиться обществу, создавать механизмы, работающие на укрепление его личной власти, оставляя без ответа вопросы перспектив страны, прикрыв их «горизонтами Османской империи». 15 октября 2016 года во время лекции в университете города Ризе президент заявил, что Турция должна вернуть утерянные территории бывшей империи и поменять нынешние, по его мнению, «нелегитимные границы Турции». А до того супруга Эрдогана Эмине, выступая на заседании фонда ENSAR в Стамбуле, назвала первые 90 лет существования Турецкой Республики «полнейшей катастрофой». «Сейчас мы находимся на новом перепутье, — говорила она. — Однако после крушения старой Турции возникли огромные проблемы, и сейчас нам нужно их решить».
6 сентября 2014 года представители национальных меньшинств Турции провели круглый стол, посвященный грекам, армянам и евреям. Указав на то, что сам Эрдоган активно использует в своей политической лексике термин «новая Турция», участники дискуссии потребовали, чтобы не исповедующие ислам граждане «имели в Турции те же права, что и мусульманское большинство», так как слишком маловато будет простой фиксации президентом факта наличия в стране людей «с грузинскими и армянскими корнями». При этом представители греков, армян и евреев напомнили, писала газета Today’s Zaman, что так называемая новая Турция очень похожа на Османскую империю, где «с 1913 года осуществлялся проект создания однородной Анатолии путем устранения различных национальных меньшинств».
В этом смысле они поставили на одну плоскость и Ататюрка, и иттихадистов. Так как Мустафа Кемаль действительно построил новое турецкое общество с учетом иттихадистской политики в решении национального вопроса, но с важными нюансами. Кемаль впервые в истории страны противопоставил турецкий национализм («тюркизм») панисламизму и пантюркизму младотурок, потому что видел серьезное противоречие в их сочетании. Проблема была в том, что до кемалистской революции у турок вообще не было общепринятого самоназвания, единого языка и даже фамилий. В странах Западной Европы их называли «оттоманами».
Эрдоган не затмил Ататюрка
Инициированная функционером правящей партии Оганом дискуссия о «новой» Турции имеет любопытное продолжение. Эрдоган «вдруг» заявил, что «не предпринимает никаких шагов по созданию нового турецкого государства и не является его основателем». Вот как прозвучали его слова: «Наш манифест: одна родина, одна нация, одно государство и один флаг. Я говорю вам о нашем манифесте как председатель партии и президент страны. У нас нет другого государства, кроме Турции, независимо от того, что говорят. Это все фикция. С божьей помощью мы делаем все возможное, чтобы сделать наше турецкое государство сильнее, и мы добьемся успеха». А ведь это возврат к лозунгам и идеям основателя Турецкой Республики Ататюрка.
Президент, будучи председателем Партии справедливости и развития, призвал «уставших от политической борьбы однопартийцев уйти из партии». Но в свою очередь популярная турецкая газета Turkiye сообщает, что «в стране существует риск нового военного переворота со стороны ультранационалистически настроенных кругов в Вооруженных силах, который может быть осуществлен в ближайшие полтора или два года». Что дальше?
Станислав Тарасов, ИА Regnum