У российской военной кампании в Сирии политический аспект чрезвычайно силен, возможно, даже сильнее военного. Очень многие за пределами России и определенное число людей внутри нее сильно хотели, чтобы Сирия стала для нас вторым Афганистаном и сейчас страдают, что этого не случилось. Другие, наоборот, убиваются по поводу того, что мы предали Сирию и Иран, не начав воевать за них напрямую после ударов со стороны стран НАТО и Израиля.
В российской истории прискорбно много примеров, когда мы проявляли благородство, гораздо больше напоминающее идиотизм, спасая других в ущерб себе. Ничуть не меньше, а может, и больше примеров того, как Россия игнорировала очевидные внешние угрозы, дожидаясь вторжения врага на свою территорию и отбиваясь потом ценой огромных людских и материальных потерь. К сожалению, все это отнюдь не изжито и сейчас. В частности, идиотская благотворительность до сих пор демонстрируется в отношении Украины, полная стратегическая слепота – в отношении Китая. И лишь Сирия стала удивительным исключением из этих печальных правил.
Наконец-то мы воюем против опаснейшего врага (радикального суннитского ислама) вдали от своей территории, с минимальными потерями для себя и с максимальными – для противника. Аналогов этому в российской истории, пожалуй, не найти. При этом, что чрезвычайно важно, ни в юридическом, ни в моральном плане мы совершенно ничего никому в Сирии не должны.
ИНТЕРЕСЫ ГОСУДАРСТВА ПРЕВЫШЕ ВСЕГО
Хочется напомнить очевидную истину: руководство любой страны обязано отстаивать интересы этой страны. Если оно отстаивает чужие интересы, то это либо глупость (именно этим так часто грешила Россия), либо измена. Соответственно в Сирии мы отстаиваем свои интересы и ничьи больше. Спасать Сирию и ее народ мы ни с какой точки зрения не обязаны, это проблемы Сирии и ее народа, а не наши. Объективно мы действительно их спасаем, но это не цель для нас, это средство для достижения цели – разгрома опаснейшего противника и обеспечение себе возможности для его нейтрализации в будущем. Поэтому Сирия обязана нам сейчас всем, а мы ей – ничем.
Уж тем более мы ничего не должны Ирану. Да, он важный наш союзник в борьбе против общего противника (радикалов-суннитов), он обеспечивает значительную часть «пехоты» для сирийской войны (что позволяет резко снизить наши потери), через него проходят важнейшие воздушные коммуникации из России в Сирию. Но даже в чисто военном плане Москва нужна Тегерану гораздо больше, чем Тегеран Москве (хотя бы потому, что Российская армия гораздо сильнее иранской). Это ведь именно Иран в 2015 году уговорил-таки Россию вступить в войну (за что ему безусловное спасибо), поскольку сам уже не справлялся. В политическом же плане цели Москвы и Тегерана в Сирии просто разные. Москва хочет восстановления в Сирии примерно того, чем она была до войны, – светского умеренно авторитарного государства, причем с предоставлением больших, чем раньше, прав различным этническим и религиозным группам. Тегеран же хочет создания в Сирии подобия самого себя, то есть шиитской теократии. И это при том, что правящие в Сирии алавиты, коих поддерживает Тегеран, не только являются меньшинством в Сирии, но они на самом деле не только не шииты, а даже и не совсем мусульмане. Иранцы признали их шиитами в целях чисто геополитических в рамках борьбы против Эр-Рияда за влияние в регионе. Само по себе нас бы это не волновало, но навязывание Ираном Сирии своих порядков практически гарантирует возобновление в этой стране гражданской войны в весьма обозримом будущем, в чем Москва категорически не заинтересована.
Что касается всех других участников сирийского конфликта (Запада, Турции, аравийских монархий, Израиля), то они нам просто враги (по крайней мере в контексте данного конфликта). Предполагать, что мы что-то должны врагам, как минимум странно.
Восстановление полного контроля Асада над всей Сирией опять же нашей целью быть не может, но вот средством является. Потому что если страна станет «лоскутным одеялом», часть которого контролируют совершенно недружественные нам силы, это тоже почти 100-процентная гарантия скорого возобновления гражданской войны или, точнее, ее вечного продолжения. А это автоматически будет генерировать новые террористические халифаты.
Когда осенью 2015 года Россия начинала сирийскую кампанию, восстановление территориальной целостности Сирии казалось целью принципиально недостижимой. Сейчас так уже не кажется. Благодаря России контролируемая законным правительством территория увеличилась примерно втрое (примерно с 20 до примерно 60% общей площади Сирии). Этого удалось достичь благодаря успехам как военным, так и дипломатическим. Когда в последний раз отечественная дипломатия добивалась таких успехов, сказать сложно. Можно, конечно, вспомнить Горчакова, но автору данной статьи неочевидно, что этот человек был таким эффективным министром иностранных дел, как это принято считать (достаточно вспомнить провальный для России Берлинский конгресс).
ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ
Надо признать, впрочем, что переломным моментом сирийской кампании в значительной степени стала попытка государственного переворота в Турции в июле 2016 года. До этого Турция была нашим главным противником в Сирии, основной тыловой базой всех противостоящих Асаду группировок, включая террористические. Действительно ли два года назад Эрдогана пытались свергнуть США – совершенно неясно, но Эрдоган решил именно так, после чего его политика в Сирии изменилась на почти противоположную. Наиболее радикальные сирийские группировки он полностью «снял с довольствия», а других заставил играть по правилам, согласованным с Москвой и Тегераном. В результате этого целый ряд контролируемых этими группировками анклавов внутри Сирии превратился в «зоны деэскалации», боевые действия там прекратились.
Благодаря этому сирийская армия и ее союзники сначала восстановили полный контроль над Алеппо, а затем нанесли решающее поражение основному противнику – «Исламскому государству» (ИГ – террористическая организация, запрещена в России). Тот не исчез совсем, но его потенциал уже не сопоставим с тем, что было еще год назад. После этого сирийские войска вернулись к «зонам деэскалации» и начали их «съедать» по одной. Решающим в этом плане стало сражение за Восточную Гуту. А «контрольным выстрелом» – апрельский ракетный удар США, Великобритании и Франции по Сирии в ответ на мифическое «применение Асадом химического оружия». Удар этот оказался настолько бессмысленным и безрезультатным, что полностью деморализовал «оппозицию». После этого она не только сдала сирийской армии оставшуюся часть Восточной Гуты, но вообще без боя капитулировала в гораздо больших по размерам анклавах Восточный Каламун и Растан, которые до этого успешно удерживала несколько лет. Не желающие сдаваться боевики с личным оружием, прихватив родственников, выехали в Идлиб – последний крупный анклав в западной половине Сирии, удерживаемый антиправительственными силами.
ДАЛЬНОВИДНАЯ ПОЛИТИКА
Некоторая часть нашей особо патриотической общественности активно осуждает политику «зеленых автобусов», на которых непримиримые боевики вывозятся из различных анклавов в Идлиб. На самом деле политика эта чрезвычайно мудрая и правильная. Ведь противник без боя сдает контролируемую им территорию и проживающее на ней население, а также все тяжелое вооружение. Это позволяет правительственной армии не только не проливать лишнюю кровь, но и высвободить значительные силы, которые требовались на блокаду анклавов. При этом повышается связность контролируемой правительством территории, то есть открываются прямые и короткие внутренние коммуникации. Боевики же только с легким вооружением выезжают на весьма ограниченную территорию (которая еще более сократилась после наступления сирийской армии весной этого года). В итоге ресурсов в Идлибе становится все меньше, а «оппозиционных» головорезов из различных группировок, очень часто ненавидящих друг друга, – все больше. В итоге «борцы с тиранией» начинают воевать между собой. Таким образом, политикой «зеленых автобусов» Дамаск и Москва реализуют китайскую стратагему № 3 «Убить чужим ножом»: их противники убивают сами себя.
Аналогичная стратагема применяется и в отношении курдов, коих разрешено убивать туркам. Действия Турции в Африне, а ранее в Манбидже с точки зрения международного права, разумеется, являются прямой агрессией против Сирии. И по-человечески, конечно, курдов жалко. Это крупнейший в мире народ без страны, они активно воевали против «халифата», почти не вступая при этом в конфронтацию с правительственными войсками. Но дело в том, что курдам мы тоже абсолютно ничего не должны, их стремление к государственности является их проблемой, а говорить про международное право сейчас вообще бессмысленно, причем уничтожили его отнюдь не мы.
К сожалению, курды слишком сильно заигрались с Вашингтоном в игры, направленные на прямой развал Сирии (привет тебе, международное право!). Москва предлагала афринским курдам допустить на контролируемую ими территорию правительственные войска. Те не согласились – и получили турок. Это сурово, но справедливо, такова реальная политика в условиях порожденного Западом всемирного беззакония. Более того, курды с американской помощью захватили слишком много арабских территорий к востоку от Евфрата. Проживающие там арабы никакого восторга от этого не испытывают, на чем вполне могут сыграть Дамаск и Москва, сделав и этих арабов «чужим ножом» против курдов.
Возможно, что до определенной степени та же стратагема будет применена и к Ирану. Антииранская паранойя Израиля и его заигрывание с несравненно более опасными суннитскими радикалами и стоящими за ними аравийскими монархиями умной политикой не кажется. Наоборот, создается впечатление, что Израиль, проводя такую политику, совершает грубейшую ошибку, которая затем очень больно по нему же и ударит. Но это его проблемы, ему их потом и решать. Сейчас же действия Израиля (которые сами по себе также являются чистейшей и ничем не прикрытой агрессией) могут слегка урезать иранские амбиции и позиции в Сирии. Что, как было сказано выше, интересам Москвы отнюдь не противоречит.
КАКОВЫ ПЕРСПЕКТИВЫ?
Дальнейшее «разруливание» сирийской ситуации с возвращением всей страны под контроль Асада является очень сложной проблемой, причем политической составляющей в ней гораздо больше, чем военной. В силу различных политических и военных обстоятельств Москве и Дамаску крайне невыгодно идти на открытую конфронтацию с США, Израилем и Турцией. Очень желательно дипломатическим путем добиться того, чтобы Вашингтон и Анкара вывели свои войска из Сирии. Возможно, путем «размена» их на иранские войска. Это будет крайне сложно осуществить, но стремиться к этому надо. По-видимому, до определенной степени это сейчас уже происходит (по крайней мере применительно к юго-западу Сирии). Тегеран, конечно, очень недоволен, но особого пространства для маневров у него нет.
Именно после ухода Вашингтона и Анкары, если его удастся добиться, проблему можно окончательно решить военным путем, поскольку остатки «оппозиции», а также европейские и/или аравийские войска, если они заменят американцев и турок в Сирии, серьезным противником уже не будут. Только после этого кампанию можно будет считать выигранной.
Окончательная победа в Сирии нужна Москве не только ради нанесения поражения суннитским радикалам и укрепления влияния на Ближнем Востоке. Россия также должна продемонстрировать, что военный союз именно с ней по-настоящему надежен и только он действительно обеспечивает безопасность, в то время как союз с США ничего не обеспечивает. Что позволит нам зарабатывать на экспорте как оружия, так и «военных услуг», сделав их важнейшим источником доходов. Именно этот экспортный товар лучше всего соответствует нашему национальному менталитету.
Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа.
http://nvo.ng.ru