Любить грузин у армян поводов намного больше, чем причин не любить. Зарисовка эту тему.
Когда едешь из Еревана в Тбилиси, «Бочка» оказывается по правую сторону следующего верным курсом автомобиля, и мало кто откажет себе в удовольствии остановиться у нее хотя бы на минутку. «Бочка» - она и на самом деле бочка, только огромных размеров, из бетона, с постоянно открытым краном, из которого, не уставая, льется вода (лучшая в мире, разумеется).
Где-то на полпути к границе с Грузией, на одном из крутых дилижанских поворотов, солнце, ветер и вода образовали задвинутый чуть вбок от дороги «пятачок», а поскольку здесь же звонкой струей бил родник, то для полноты картины не хватало чего? Именно! Стол, стулья и мангал появились очень скоро, ручей из источника перенаправили в бетонную тару, в результате чего и получилась та самая «Бочка», мимо которой уже не проедешь.
…В один из ненастных дней на подходах к «Бочке» скопилось необычно много машин. Сообразить, что машины из Грузии, можно было не глядя на номерные знаки, достаточно вслушаться в устремляющуюся ввысь зонкоголосицу.
Стол у «Бочки» был уставлен бутылками с вином, между ними - чудеса грузинской кухни в домашнем исполнении: лобио, сациви, хачапури… Заправляли этим великолепием люди в определенно хорошем настроении.
- Подходите, генацвале, садитесь, - разливая вино, тотчас позвали нас к столу.
Седовласый мужчина протянул руку, представился: «Гоча». Объяснил: «В Ереван едем, на свадьбу. А вы куда направляетесь, не в Тбилиси случаем?
- Нам в Иджеван. Вот только зальем бачок стеклоочистителя, - показал я на замаранное лобовое стекло, - и дальше в путь.
- Откуда зальешь, дорогой? - удивился Гоча.
- Да вот из этой бочки. Всю жизнь так делаем.
- А там, видишь, сегодня воды нет. Сухо в твоей бочке, дорогой. Потому теперь от «Ахашени» переходим к «Киндзмараули», — распечатал мужчина помоложе трехлитровую бутыль.
Мы с другом обошли «Бочку», постучали по водопроводной трубе, совершили еще несколько бессмысленных телодвижений - воды, действительно, не было. Продолжать путь в такую слякоть с размазывающими по стеклу грязь «дворниками» было опасно. Что делать?
- Садись, генацвале, отведай «Ахашени», из собственного виноградника, не вино - бальзам!
Выпили, конечно.
- Вино и впрямь божественное, - не удержался заметить мой друг-попутчик, пуританин по воспитанию и аскет по образу жизни.
- А сациви еще лучше, пробуйте, пожалуйста, не стесняйтесь, - положила в тарелку отборные куски Марго, женщина в спортивном костюме.
Закусили.
- А вот теперь "Мукузани",- потянулся к другой бутылке Гоча.
- Нет-нет, спасибо, хватит, впереди пост ГАИ, — сказали мы, хоть и знали: к запретам на езду слегка «навеселе» в Армении относятся так же скептически, как и в Грузии.
А армяне к грузинам, как часто бывает, тоже. Камней преткновения несколько. Самый большой - кто древнее?
Копаются археологи в благодатной грузинской земле, находят кусок проволоки. Решают: «Еще в пятом веке до нашей эры в Грузии существовал телеграф!».
Копают армянские археологи, ничего не находят. Объявляют: «Телеграф у армян был еще раньше. Только беспроволочный!». И так всегда во всем, но без злобливости. Это не мешает принимать грузин как своих, соглашаясь, конечно, с тем, что споры бывают даже в самой дружной семье.
Тут надо помнить, что в Ереване до сих пор живет много тбилисских армян: продолжателей родов Ашхарумовых, Папиевых, Маркаровых, Саркисовых… И хотя нетипичные для армянских фамилий окончания вызывали поначалу настороженность, но время все поставило на свои места. Сегодня - никаких вопросов, остался один - кто вкуснее готовит и лучше угощает, но спор решается за ресторанным столом.
…Возвращаемся к «Бочке». Распрощавшись с веселой компанией, мы все-таки поехали дальше. Где-то на третьем километре пути заметили нагоняющую нас машину. Остановились. С бутылью вина в руках подошел Гоча.
- Открывай капот! — распорядился он.
- Зачем?
- Сейчас увидишь.
Открыли.
Гоча отвернул крышку бачка стеклоочистителя, приподнял бутыль и щедрая струя вина полилась бачок.
- Вот теперь езжайте. Вы - в Иджеван, мы - в Ереван. Счастливого всем пути! - сказал Гоча, оставляя на сиденье початую бутыль «Ахашени».
- А это - для внутреннего пользования, пояснил Гоча.
Сергей Баблумян