Проблему села было бы крайне ошибочным и недальновидным ограничивать чисто текущими вопросами производства сельскохозяйственной продукции, как то ныне и наблюдается. В отличие от чрезмерно урбанизированных стран, в которых в сельской местности проживает считанный процент населения, армянское село является, образно говоря, одним из краеугольных камней нашей действительности.
Выделим лишь один аспект из многих. В силу консерватизма, который в некотором роде играет и положительную роль, именно армянское село, в условиях вовлечения страны в глобальные процессы (грозящие космополитизмом, в худшем значении этого термина) остается хранителем армянских традиций. Поэтому, помимо последствий социально-экономического характера, развал села станет сильнейшим морально-психологическим ударом для армянской нации, рассеянной по всему миру. Следовательно, решение проблемы возрождения армянского села является одной из главнейших задач не только собственно Армении, но и нашей диаспоры.
С экономической точки зрения фермерские хозяйства имеют довольно важное значение для развития страны. Общеизвестно, что передовое сельское хозяйство может стать «локомотивом», тянущим за собой ряд других отраслей, в первую очередь перерабатывающую и легкую промышленности. Экономический подъем многих развитых стран мира начался скажем, не с промышленности, а именно с сельского хозяйства.
Драматические события последнего времени вновь заставили зарубежных аналитиков призадуматься об истоках неблагоприятной ситуации в ряде бунтующих стран. Один из выводов был на редкость однозначным для экспертов различных международных структур: игнорирование проблем сельского хозяйства и чрезмерное увлечение экспортом сырья способствовала ощутимой инфляции (особенно подорожало продовольствие), со всеми вытекающими из этого негативными последствиями.
Увы, наше сельское хозяйство не ассоциируется с мощным локомотивом. Скорее, смахивает на допотопный паровоз, который еле-еле себя тащит по рельсам. Помимо объективных причин (природно-климатические условия, сложный рельеф местности, ограниченность земель, пригодных для растениеводства), подобному состоянию сельского хозяйства «содействовал» целый комплекс субъективных факторов.
Хотя в мире по уровню модернизации и индустриализации сельское хозяйство всегда отставало от промышленности, у нас, скажем, уровень механизации работ в отрасли чрезмерно низок, отчего высока доля непроизводительного ручного труда.
Правда, у нас вроде бы неплохая оснащенность, скажем, тракторами, которых в расчете на 1 тыс. гектаров пашни приходится почти 69 единиц. Для сравнения: в Японии, абсолютному рекордсмену в этой области, этот показатель равен 510 тракторам. Зато мы намного опережаем… США, где на 1 тыс. гектаров приходится 36 тракторов!
Однако радоваться нечему. Подавляющая часть сельскохозяйственной техники осталась еще с советского периода, то есть срок службы зашкаливает за двадцать лет. Согласно оценке, из многотысячного парка тракторов лишь 5-6% находятся в нормативном сроке эксплуатации, чего, видимо, нельзя сказать об аналогичной технике в США. С учетом этого, вышеуказанный радужный показатель плавно снижается до… 3-4 тракторов на 1 тыс. гектаров пашни. Это и есть наша реальность в механизации отрасли.
По сути, наше сельское хозяйство можно классифицировать не как «фермерское», то есть высокотоварное, а как «потребительское и полутоварное крестьянское». Этот не престижный статус предполагает довольно низкую производительность труда, сравнительно небольшой объем производства и неудовлетворительный уровень товарно-денежных отношений в этой сфере. С данной точки зрения, был сделан «шаг назад», по сравнению с коллективным хозяйством советского периода.
Причин, повлекших регресс в сельском хозяйстве, множество, и они давно известны общественности. Поэтому укажем лишь основные из них: раздробление коллективных хозяйств на мелкие фермерские; перепрофилирование в растениеводстве, начавшееся в начале 90-ых; низкий денежный доход фермеров, не позволяющий расширять хозяйство и механизировать работы.
Под зерновыми в Армении, по данным за прошлый год, было занято 159,3 тыс. гектаров, а вот под овощи – лишь 23,5 тыс. гектаров, то есть почти в семь раз меньше. Валовой урожай зерновых в этом же году составил 326,4 тыс. тонн, а по овощам – 707,7 тыс. тонн. Столь огромная диспропорция между площадями и валовым урожаем имеет объективные причины. Средняя урожайность зерновых составила, по данным за указанный год, около 20,5 центнеров с гектара, в то время как по овощам – аж 301,1 центнеров с гектара.
Малая средняя величина земельных участков фатальным образом способствует очень низкому уровню товарности зерновых (включая бартер, менее 24% в прошлом году), подавляющая часть урожая расходуется внутри хозяйств. Для такой культуры, как зерновые, этот факт можно расценивать как крайне негативный, и не способствующий развитию как товарно-денежных отношений на селе, так и самих фермерских хозяйств.
Вывод вроде бы предельно ясен: в тотальном порядке перепрофилировать поля с зерновых на овощи. Но для овощей требуется почва надлежащего качества, должны иметься возможности стабильного полива полей, то есть то, чем мы похвастаться особо не можем… В этих условиях необходимо применять новые, современные технологии в растениеводстве, в орошении полей, шире использовать инновационные проекты. То есть, опять же то, чего у нас не наблюдается. Несмотря на мощный, с виду, научный потенциал, о котором разговор отдельный…
Ограниченность ресурсов продукции сельского хозяйства, ярко выраженная сезонность в поставках на рынок свежих овощей и фруктов способствуют формированию неестественно высоких для небогатой страны розничных цен. Причем самим фермерам, производителям этой продукции, как правило, перепадает малая часть прибыли, так как большая достается перекупщикам.
Относительно закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию бытует мнение, что заготовители навязывают фермерам чрезмерно низкие цены. И впрямь, огромная разница между розничными и закупочными ценами на многие овощи-фрукты и виноград наглядно показывает, что теряет фермер при продаже своей продукции заготовителям и перекупщикам. Но, утверждать, что у нас низкие закупочные цены, по отдельным продуктам было бы не совсем правильным.
К примеру, не секрет, что наши мясокомбинаты широко используют в качестве сырья завозное мясо. Качеством оно похуже местного, зато дешевле, хотя и ввозится издалека. Именно фактор дешевизны позволяет местным предприятиям конкурировать на рынке с импортом, так что выбор сырья производителями вполне понятен. Импортные же копчености и колбасные изделия занимают свою ценовую нишу, отчасти вытесняя с рынка местную аналогичную продукцию.
Так, по данным последнего по хронологии баланса товаров, за I квартал текущего года, доля импорта в ресурсах говядины составила 25,7%, то есть одну четверть. По свинине «вклад» импорта на рынке был намного выше – 53,3%, или же свыше половины ресурсов. Наихудшие показатели имелись по мясу птицы – 84,7%, хотя, скажем, по другому продукту отрасли, куриным яйцам, обеспечен почти стопроцентный показатель.
По молоку и молокопродуктам наилучший результат, в соотношении местного производства к импорту, наблюдается по сыру. Так, по данным за I квартал текущего года, в общих ресурсах сыра 93,2% обеспечил продукт отечественного производства.
В этом свою роль играют как явная предрасположенность местных жителей к национальным сортам сыра, так и относительная дешевизна последнего. В советское время отличный по качеству «швейцарский» сыр местного производства буквально гнил в магазинах из-за слабого покупательского спроса, в то время, как за национальными сортами «Лори», «Чанах» и «Брынза» часто образовывались огромные очереди покупателей.
По маслу сливочному картина с точностью наоборот, товарные ресурсы практически целиком формируются за счет импорта. Напомним, что в советский период объем производства масла сливочного в Армении был чисто символическим, в несколько сот тонн, при поставках извне в десятки тысяч тонн.
Дело в том, что местное молоко в перерабатывающей промышленности использовалось в основном для производства сыра, в том числе и упомянутого выше знаменитого «швейцарского», который в основном вывозился в другие тогдашние «союзные» республики. Укажем, что в среднем, из 7 литров молока можно получить 1 килограмм сыра, а вот для килограмма масла сливочного того же молока понадобится в три раза больше.
Тривиальный расчет уже сам по себе подсказывал оптимальный путь переработки местных ресурсов молока.
Что поделать, даже в лучшие годы советского периода отечественное животноводство не обеспечивало потребности страны ни в молоке и молокопродуктах, ни в мясе и мясопродуктах. Поэтому было непозволительной роскошью расходовать ограниченные ресурсы молока на производство масла. Поэтому зависимость рынка масла сливочного от внешних поставок, образно говоря, унаследована от советского времени. Но это, конечно, не означает, что мы обречены потреблять только «заморское» масло.
Пастбища Армении, в том числе горные, типа альпийских, дают неплохую возможность для развития животноводства. Кажется, здесь наши возможности неисчерпаемые, можно увеличивать поголовье крупного и мелкого рогатого скота. Однако, в конце 80-ых годов степная растительность, в результате многократно превышающей оптимальную нагрузку скота на единицу площади, претерпела значительный ущерб.
С ухудшением состояния в животноводстве и сокращением поголовья скота фермеры стали использовать лишь близлежащие пастбища, избегая дальних летних пастбищ. Это, в свою очередь, «способствовало» дальнейшему ухудшению кормовой растительности на близлежащих степях, в то время как предгорные пастбища практически не использовались, и за прошедший период восстановились.
В марте текущего года рамках «Программы управления сельскохозяйственными ресурсами общин и конкурентоспособности» Всемирный банк (ВБ) утвердил кредит в $16 млн., который будет направлен на обеспечение позитивных сдвигов в животноводстве, в 55 горных общинах Армении. Так как миссией ВБ является борьба с бедностью, то общины будут выбраны сообразно этой цели, то есть «бедные».
В свое время началось восстановление заброшенных горных сел Армении, но затем, после обретения Арменией независимости, процесс этот заглох. Между тем, заселение заброшенных горных поселений содействовало бы решению сразу двух задач. Одна из них связана с освоением новых природных ресурсов для развития растениеводства и животноводства, другая – с хотя бы частичным решением вопросов занятости населения. Есть множество проблем, проистекающих от специфики демографии в Армении, ее территории, природно-климатических условий и других факторов.
Ограниченность сельскохозяйственных земель всегда обостряла вопрос занятости на селе, тем более, при сравнительно высокой рождаемости в провинции. В результате часть избыточного сельского населения мигрировала в города. В советское время этот процесс активно стимулировался индустриализацией страны. Бывшие сельчане находили работу в городах: на заводах и в учреждениях, пополняя ряды рабочих и служащих, а также интеллигенции.
Поэтому, несмотря на более высокий коэффициент рождаемости на селе, за счет механического прироста численность городских жителей увеличивалась опережающими темпами роста. В далеком 1926 году, при численности населения Армении немногим менее 1 млн. человек, удельный вес городского населения составлял 19%. В 2010 году, при численности постоянного населения в более 3,2 млн. человек доля городского населения составила уже 64%.
Отметим, что по плотности населения на единицу территории Армения среди 194 стран мира занимает 77-ое место, с показателем 100 человек на 1 квадратный километр. В этом отношении мы опережаем как Грузию (108-ое место, 66 человек на 1 квадратный километр), так и Азербайджан (соответственно 82-ое место и 96 человек). Поэтому нагрузка на города, в которых ныне проживает две трети населения страны, порождает ряд тяжелых проблем.
Ныне, по известным всем причинам, столь широких возможностей трудоустройства сельчан в городах не имеется.
Не случайно многие из мигрантов, пополняющих ряды наших гастарбайтеров в других странах, являются выходцами из сел. То есть, имея потенциальный источник дохода в виде земельных участков, сельчане все же поддаются на заработки в Россию, Украину и другие страны ближнего и дальнего зарубежья. Земля не дает такой доход, чтобы на него достойно содержать семью, а тем более думать о расширении производства...
По подсчетам, около четверти миллиона семей в Армении получают частные внешние трансферты. Исходя из этого показателя, можно оценить численность наших гастарбайтеров примерно в 150-200 тыс. человек. Это и есть тот контингент наших соотечественников, которые временно, или же сезонно, работают за рубежом, оставаясь при этом гражданами Армении. В этом их принципиальное отличие от других мигрантов, которые переехали в другие страны вместе с семьями.
Нынешняя ситуация с производством и потреблением материальных благ у нас напоминает порочный круг. Наши трудовые ресурсы за рубежом создают прибавочный продукт, часть оплаты своего труда отправляют своим родным на родину. Последние же, потребляя импортные товары, оплачивают труд работников в других странах.
В результате импорт занимает пустующие ниши на национальном рынке, увеличивая зависимость последнего от внешнего мира. Если по экзотичным фруктам и кофе, технически сложным изделиям и энергоносителям (природному газу и автомобильному топливу) этот процесс носит объективный характер, то по другим товарам ввоз не оправдан. К этим товарам смело можно причислить ряд продуктов сельского хозяйства.
Сформированные в течение последнего двадцатилетия пропорции в экономике страны навряд ли можно считать идеальными. Скорее, довольно далекими от оптимальных соотношений между ведущими ветвями экономики. Эти диспропорции наглядно видны в структуре валового внутреннего продукта (ВВП).
К примеру, доля сельского хозяйства (в котором заняты сотни тысяч фермеров) в ВВП страны в прошлом году составляла 16,9%, в то время как удельный вес так называемой «деятельности в сфере услуг» был намного выше - 41,9%.
Отдельные зарубежные специалисты, радикально настроенные к классификации видов деятельности, к реальному сектору относят лишь те отрасли, которые производят материальные блага, то есть исключают услуги и торговлю. Если руководствоваться этой логикой, то объем нашего ВВП сократится почти вдвое...
Проблема не в теоретических выкладках или даже объеме ВВП, а в серьезных диспропорциях нашей экономики. Валовая продукция сельского хозяйства в расчете на одно фермерское хозяйство составляет, в эквиваленте, всего лишь около $4 тыс. в год. Из этого следует, что «производительность» труда намного выше в сфере «предоставления услуг», в которой численность занятых на порядок меньше, чем в сельском хозяйстве.
Периодически озвучиваемые проекты укрупнения земельных участков, как один из путей повышения производительности труда в отрасли, с ходу надо отметать, как явно волюнтаристические. Вся мировая история давным-давно доказала, что социально-имущественное расслоение села, в результате купли-продажи земельных участков, ни к чему хорошему не приводит.
Ведь поглощение фермерских хозяйств будет сопровождаться обнищанием части крестьянства, что, в свою очередь, будет сопровождаться необратимыми последствиями. Поэтому в цивилизованных странах всеми доступными методами поддерживают убыточные фермерские хозяйства, широко используя при этом политику протекционизма. Наш государственный бюджет, к сожалению, для субсидирования отрасли столь широких возможностей не имеет, так что выход один – кооперация.
Отдельно следует рассмотреть вопрос производства экологически чистых продуктов, предназначенных на экспорт в развитые страны. Это не совсем простая проблема, каковой она видится многим, в том числе и самим фермерам, которые несведущи в жестких стандартах тех же развитых стран.
Ныне в Армении на 1 квадратный километр площади страны приходится 16 автомобилей, так что можно представить интенсивность движения на дорогах страны. Вдоль автомагистралей с активным движением транспорта растительность подвергается постоянному воздействию выхлопных газов, содержащих в себя тяжелые металлы (в том числе свинец, цинк и медь).
Наиболее интенсивно происходит загрязнение полосы в зоне до 30 метров от проезжей части, хотя этим дело не ограничивается. Скажем, в полосе шириной 50 метров от проезжей части свинцовое загрязнение может превышать обычный фоновый режим от 3 до 5 раз. Следовательно, на каждый 1 километр трассы с каждой стороны приходится по 5 гектаров неблагополучной, с точки зрения загрязнения тяжелыми металлами, территории.
Учитывая, что у нас в среднем на одно фермерское хозяйство приходится 1 гектар, с небольшим лишком, получается, что на каждый километр трассы в неблагоприятной зоне находятся 10 условных земельных участков. Одним из решений этой проблемы может стать освоение новых земель, в том числе в тех же предгорных районах.
Но, к великому сожалению, у всех, даже самых идеальных планов и программ, есть одна ахиллесова пята: источники финансирования. Понятно, что без финансирования любой проект будет смахивать на пресловутые Нью-Васюки. Сказать, что в стране свободного капитала не хватает, было бы недооценкой истинного состояния вещей. Пример из недавнего прошлого – миллиарды долларов, израсходованные «населением» на жилищное строительство.
Недавно президент Армении Серж Саргсян заявил, что предприниматели, имеющие серьезные цели в бизнесе, не могут ограничиться торговой деятельностью, направленной исключительно на импорт. Глава республики призвал отечественных бизнесменов обращать больше внимания на производство товаров в стране, нежели заниматься их импортом.
Сельское хозяйство как раз и может стать одной из сфер для инвестиций крупного капитала. Спектр возможностей для бизнесменов достаточно обширен – от создания животноводческих комплексов и машинно-тракторных станций (МТС) до посильного содействия фермерам в организации кооперативов. Перспективным можно считать участие крупного бизнеса в строительстве сельских мини-заводов по изготовлению вина, сухофруктов и тому подобное.
Кстати, животноводческие фермы, размещенные на необжитых предгорных районах, могут, наподобие градообразующих промышленных гигантов, стать своего рода «поселкообразующими» объектами. Тем самым, наряду с прочим, чуточку решится вопрос, связанный с перенаселенностью сел. Думается, наши олигархи, если каждый, в порядке добровольно-принудительной благотворительности, создаст такого рода хотя бы один комплекс, не обеднеют…
Нынешний министр сельского хозяйства в начале года обещал устроить «показательный процесс» формирования кооперативов, в количестве 40 единиц. Пока что официальных сведений о прогрессе в этом направлении нет.
Напомним, что с этими идеями выступал также его предшественник на этой должности, успехи которого на данном поприще были нулевыми. Если не минусовыми…
Одна из болезненных проблем в селе связана уже не с вышестоящими чиновниками, а с местным руководством. Во время встреч с нашими фермерами, в различное время и в различных областях страны, приходилось часто выслушивать жалобы в адрес сельских старост. То глава сельской администрации продает своим односельчанам то, что государство задарма раздает фермерам, то предоставляет преимущества свои родственникам и своякам при распределении различных благ…
Вполне вероятно, что наши провинциалы несколько преувеличивают. Однако кое-какие совпадения в конкретных обвинениях дают веские основания предполагать, что в своих вотчинах «отдельные» старосты чувствуют себя мини-сатрапами. Каковой факт изрядно вредит общему делу. Видимо, следует в законодательном порядке решить этот вопрос, усилив подотчетность старост перед избравшим их односельчанами.
Возвращаясь к теме участия нашей диаспоры в деле восстановления армянской деревни, необходимо отметить одну деталь. В беседе с автором этих строк один из специалистов по иностранным инвестициям признался, что крупных инвестиций от представителей диаспоры трудно ожидать. Последние, за редким исключением (наподобие крупных бизнесменов Кркоряна или Гафесчяна), обладают не столь уж большим капиталом. Предел мечтаний среднего представителя нашей диаспоры – «запуск» кафе или ресторана в столице Армении.
Но, настроимся оптимистично. Диаспора в деле восстановления нашего сельского хозяйства диаспора может иметь заметное участие. Все зависит от организации этого дела, в повышении, так сказать, энтузиазма наших зарубежных соотечественников в финансовой поддержке наших фермеров. Создали Министерство диаспоры, вот пусть и занимается решением этих насущных вопросов, а не организацией формальных мероприятий.
За последнее время наше государство предпринимает ряд неотложных мер, направленных на восстановление и развитие сельского хозяйства. В их числе и предоставление льготных, за счет государственных субсидий, кредитов фермерам, для которых реальные годовые составят от 8% до 10%.
Учитывая нынешние высокие проценты коммерческих банков за кредит (вплоть до 18%), это неплохо. Однако не все сельчане, нуждающиеся в финансах, смогут уплатить даже эти проценты. Сельское хозяйство, в отличие, скажем, от торговли, инерционное, а рентабельность, в годовом плане, относительно низкая.
Понятно, что сельскохозяйственный кредит должен быть предельно низким по процентам, и со льготным периодом его погашения, с освобождением от выплат в первые годы. Для решения этой проблемы желательно создание специального благотворительного фонда, с участием тех же филантропов из диаспоры, который будет содействовать неимущим фермерам в вопросе получения финансовой поддержки.
Нельзя обойти вниманием один немаловажный вопрос. Как в незапамятные времена, в надежде на хороший урожай овощей и фруктов уповаем на благоприятную погоду, а также Господа Бога, что в принципе одно и то же. Однако ныне, в отличие от средневековья, имеется эффективная возможность борьбы с вечным бичом наших садов – градом. Постоянно говорится об установлении противоградовых установок в отдельных местностях Армении, но каков эффект от их применения, неясно. Во всяком случае, очередной град вновь нанес ущерб ожидаемому урожаю абрикосов.
Такие «неясности» характерны и для других мероприятий, развертываемых в сфере сельского хозяйства (как впрочем, и других отраслей экономики страны). Огромные деньги тратятся на восстановление и строительство новых оросительных сетей, однако тривиальная статистика, могущая осветить для общественности «прогресс» в этой области, наглухо отсутствует. Во всяком случае, не публикуется. К чему такая секретность, можно лишь гадать, и находить вполне возможные причины подобной скрытности.
Спасти армянское село косметическими мерами, отдельными автономными программами, не объединенными в единый комплекс согласованных мероприятий, не представляется эффективным решением. Хочется завершить статью логическим предложением «необходима концепция развития села», однако некстати вспоминается горькая судьба таковых документов, пылящихся в кабинетах чиновников…
Альберт Хачатрян
Новости Армении - NEWS.am