В интервью «ГА» заведующий отделом античной археологии Армении Института археологии и этнографии НАН РА, кандидат исторических наук Мкртич Зардарян рассказывает о новых исследованиях и раскопках, проводимых в бассейне озера Севан.
— Г-н Зардарян, какими исследованиями вы сейчас занимаетесь?
— В течение последних лет я руковожу раскопками древнего Арташата, которые были начаты еще в 1970 году, и неизвестно, сколько еще продлятся. Этот город, основанный Арташесом I в 180-х годах до нашей эры, в течение 600 лет был столицей античной Армении, и наши исследования существенно, а подчас и радикально, восполняют представления об этом периоде нашей истории и культуры.
— Античный Арташат был большим городом?
— Для своего времени этот город был одним из мегаполисов Ближнего Востока и занимал площадь не менее 700 гектаров и имел население порядка 150000. Для сравнения – Афины в период своего расцвета занимали территорию около 60 гектаров.
В этом году в рамках совместного проекта Института археологии и этнографии и Болонского университета мы с моим коллегой профессором П. Каллиери начали еще один проект, ориентированный на изучение восточной части Севанского бассейна. Проект, рассчитанный на три года, возможно, будет продлен и включает не только раскопки наземных археологических объектов, но и исследование шельфа Севана с цель выявления памятников, которые в период озерных трансгрессий могли оказаться под водой. По существу, наш проект является первым опытом в сфере системных подводных археологических исследований в Армении.
— Проекты по раскопкам в Арташате и на Севане каким-то образом связаны?
— Эта связь в основном хронологическая. Наш отдел занимается исследованиями античной истории и культуры Древней Армении, и памятники, которые мы изучаем, относятся именно к античному периоду, датируемому с VI века до нашей эры по конец IV века нашей эры. В этом плане Арташат и памятник Акунк, который мы начали изучать на Севане, в определенном смысле связаны.
— Что представляет собой памятник Акунк?
— Это довольно большое поселение, окруженное оборонительной стеной. По предварительным данным, памятник относится к временному отрезку в пределах I век до нашей эры — I век нашей эры.
— А что произошло с ним потом?
— Судить об этом пока рано, поскольку системные раскопки только начинаются. В этом году проводились в основном разведочные работы, позволяющие определиться в вопросе хронологии памятника. Кроме этого, мы провели очень интересное исследование шельфа озера с применением современных технических методов, в частности, георадарного, сонарного зондирования, что позволяет обнаружить скрытые под водой аномалии.
— Что подразумевается под аномалиями?
— При сканировании дна с использованием современной аппаратуры обнаруживаются различные объекты как естественного, так и рукотворного происхождения, которые принято называть аномалиями. Это могут быть как различные геологические проявления, так и затонувшие лодки, различные предметы, архитектурные сооружения, погребения…
— То есть аппаратура различает естественные и рукотворные объекты?
— Аппаратура различает аномалии, их конфигурацию, а потом дайверы, которые также входят в состав нашей команды, исследуют перспективные участки дна. Благодаря такому подходу, нам удалось обнаружить очень интересные артефакты, в частности — затонувшую примерно 200 лет назад лодку. По времени она не соответствует периоду, который мы изучаем, но такая находка предоставляет возможность исследовать подобного рода артефакты и накапливать методологический материал для дальнейших исследований.
— То есть, судя по тому, что уже не впервые на дне Севана обнаруживаются следы прошлой жизни, озеро меняло свои размеры естественным путем?
— Безусловно. И в числе интересующих нас проблем — трансгрессии озера. Наука располагает достаточно большим объемом геологических данных относительно изменений размеров озера и его состояния. Но археологические данные по хронологии более, если так можно выразиться, осязаемы, поскольку геология работает с временными периодами, исчисляемыми сотнями тысяч лет, а археология позволяет определять изменения бассейна Севана, происходившие в течение конкретных периодов заселения его берегов.
— То есть археология предоставляет данные, на основе которых можно корректировать геологические или иные естественные проявления?
— Совершенно верно. И это не единичный случай, мы давно взаимодействуем с геологами, и у нас уже вышла совместная работа по датировке одного из землетрясений, произошедших в пределах Араратской долины. Археологические исследования выявили конкретные проявления этого события. А на основе специальных аналитических исследований нам удалось его датировать и связать с сильным землетрясением конца IХ века, о котором мы знаем из письменных источников. Это землетрясение было катастрофическим для Двина, средневековой столицы Армении, который был почти полностью разрушен, но вскоре восстановлен. Отголоски этого землетрясения явственно проявились и в Арташате, находившемся на расстоянии 15 километров от Двина.
— А поселение, обнаруженное на берегу Севана, называлось Акунк?
— Акунк – название современного села, рядом с которым расположен памятник. Местное его название — «Клор блур» (Круглый холм), хотя холм этот имеет скорее эллиптическую, а не круглую форму. Там мы проводили разведочные работы еще в 1978 году, но в дальнейшем их продолжить не удалось, и сегодня мы включили этот профильный памятник в нашу программу. Те артефакты, которые удалось обнаружить уже в этом году, представляют большой интерес для исследований. В основном это керамика, которая является ценным материалом, поскольку позволяет составить представление о быте того времени в широких культурных параметрах. Это может быть собственно быт, производство, использовавшиеся технологии, ориентированность хозяйства и т.д. Имеются и другие весьма существенные находки.
— А чем занимались жители этого поселения?
— Судя по тому, что мы обнаруживаем большое количество костей крупного и мелкого скота, животноводство было одним из основных видов деятельности жителей поселения, тем более, что эта местность и по сей день характеризуется обилием хороших пастбищ. О других сферах аграрной и иной деятельности судить пока еще рано.
— Как было выбрано место для проведения раскопок?
— Как я уже говорил, еще в 1978 году мы уже проводили там работы, хотя и небольших масштабов. И уже тогда стало ясно, что это очень перспективный памятник. Поэтому мы включили его в наш новый проект.
— Те объекты, которые вы изучаете, являются частями единого поселения?
— Нет, это достаточно удаленные друг от друга зоны, и задачи подводных и наземных исследований – также несколько различаются. Если методы и задачи археологических изысканий на суше достаточно традиционные, то изучение озерного дна в силу новизны этих работ для Армении, специфики высокогорного озера и ряда других факторов, имеет иной характер. В настоящее время подводная часть проекта ориентирована на значительно больший территориальный и хронологический охват. Сегодня мы исследуем всевозможные подводные аномалии на значительном участке шельфа, вне зависимости от их датировки. В дальнейшем будет проведена хронологическая селекция всех находок, и их корреляция с данными раскопок на суше, а пока мы накапливаем материал, конкретизируем методику изучения аномалий и т.д.
— То, что вы находите под водой, лежит прямо на дне или до них надо докапываться?
— Некоторые объекты полузасыпаны песком, или покрыты слоем ила. Сам ил не является преградой для нашей аппаратуры. Но мы также берем анализы ила, различных осадков, что позволяет судить об изменениях озера в разное время истории Севана. Когда в 50-е годы в результате сокращения водной глади Севана были обнаружены знаменитые Лчашенские погребения, стало ясно, что во II тысячелетии до нашей эры озеро занимало значительно меньшую площадь, чем, к примеру, в 30-е годы ХХ века. Об этом можно судить и по топографическим данным целого рядя прибрежных памятников III-I тысячелетий до нашей эры или Средневековья.
— Тогда почему сокращение площади Севана вызвало такое беспокойство ученых и экологов?
— В древности воды было много, а плотность населения и, соответственно, потребность в воде — меньше. В настоящее время мы на совершенно другом уровне технического и аграрного развития, демографических показателей, и потребление воды возросло кратно. И в этих условиях воды Севана, питьевая вода в целом, становятся стратегическим ресурсом. Сегодня уже очевидно, что по ходу текущих климатических изменений, проблема воды будет становиться все более актуальной. Именно с учетом этих перспектив Турция строит водохранилища на всех более или менее значительных реках и накапливает водные ресурсы. Определенную водную подоплеку имеет и израильско-сирийский конфликт вокруг Голанских высот. А у нас, к сожалению, никаких мер по сохранению этого жизненно важного ресурса не предпринимается. Вода используется нерационально, просто теряется из-за плачевного состояния систем водоснабжения, фактического игнорирования необходимости капельного орошения и т.д.
— Результаты исследований этого года как-то дополнили имеющиеся представления об античной Армении?
— Пока говорить об этом рано, но уже то, что нам удалось определить хронологические параметры памятника в Акунке – очень хороший результат для первого сезона исследований. Кроме того, в процессе проведенных в этом году работ появились основания для серьезных ожиданий в плане результатов дальнейших исследований. Не хочу опережать события, но все же замечу, что весьма ценными являются обнаруженные нами фрагменты цветной стенной штукатурки, синей, красной и белой, свидетельствующие о том, что интерьеры некоторых построек этого поселения имели довольно пышный декор.
— Нарядный интерьер жилищ характерен для всех типов построек или так оформлялись только административные здания?
— Подобный декор жилых и других помещений типичен для Арташата, крепости Гарни. Но Арташат был столицей, Гарни – царской резиденцией, а в случае Акунка мы имеем дело как бы с периферийным поселением. По-видимому, наличие такого внутреннего декора свидетельствует о достаточно высоком статусе этого поселения. В процессе дальнейших раскопок у нас появится больше информации, но во всех случаях это очень интересно, поскольку широкое использование цветной и расписной штукатурки началось под влиянием римской культуры, особенно с I века нашей эры. Поэтому мы с надеждой ожидаем начала следующего полевого сезона. Полагаю, нас ждет много интересных, а, возможно, и неожиданных находок. Но более подробно мы поговорим об этом в следующем году.
Гаянэ Сармакешян, "Голос Армении"