Христиане Арабского Востока обретают в нынешние тревожные времена горький опыт выживания. Мы не живем, а боремся за существование, похоже, судьба отвернулась от нас либо постоянно угрожает нам новыми потрясениями, говорят прихожане православных церквей Бейрута, Багдада и Каира.
Именно на них интифады выплеснули всю расистскую ярость, они стали первыми жертвами разнузданной межрелигиозной распри и вражды.
Страшным был разгул межэтнического насилия в Ираке. После падения власти Саддама Хусейна, будто стаи бешеных псов сорвались с цепи. «Освобожденные от диктаторского произвола народные массы» кинулись на христиан, самых миролюбивых, безобидных и незащищенных в мусульманском социуме. Безнаказанность и вседозволенность – такого идола свалили! – направили слепое бешенство вооруженных фанатиков в христианские кварталы.
Пылали церкви, осквернялись и разрушались святыни и места поклонений халдеев, погибали священники, пытавшиеся вразумить «заблудших», семьи христиан выбрасывались на улицу. Разгул грабежей, насилия, мародерства, разбоя ужаснул даже интервентов. Но вмешаться они не пожелали: внутренние дела, знаете ли… Как-то неудобно. Начался великий исход христиан из древней страны, уникальную вавилонскую цивилизацию которой они творили своими руками вместе с арабами. Сегодня халдеев осталось в Междуречье менее одной четверти прежнего – при Саддаме – христианского обитания.
При Хусейне христиане жили далеко не в Эдеме, кто бы спорил. Однако после его свержения перед ними распахнулись врата ада. Гонимые несли свою боль к границам соседних государств: их принимали единоверцы в Иордании, Сирии, Ливане, слушали печальные повествования о «халдейской доле», ставшей бедой всех христиан арабского мира.
До революционных событий египетские копты терпели неудобства лишь от чиновничьего произвола, запрещавшего строительство церквей в Каире либо их перепланировку и реконструкцию. Чинившего препятствия их равноправному участию в работе компаний, государственных служб, свободному отправлению обрядов. При нынешних властях их храмы стали предавать огню и в Каире, и в Александрии, и в Асуане.
И если иракские халдеи брошены судьбой между молотом экстремистов-шиитов и наковальней суннитского расизма, или между курдским мечом и бандитским ножом туркмена, то и участь христиан в Стране Пирамид столь же тяжела: они оказались между жерновами извечной вражды салафистов и «Братьев-мусульман».
Сейчас одолевает тревога за христиан Сирии, где вот уже полгода длится противостояние властей и вооруженной оппозиции. Как поступят с теми, кто исповедует иную религию в Стране Шам, всегда славившейся на Востоке исключительной толерантностью? Рядом христиане Ливана. Оба соседних государства всегда отличало добрососедство, народы жили в радушии и мире.
1 июля 1920 года верховный комиссар Леванта генерал Филипп Гуру объявил о рождении «Великого Ливана». Статус «великий» – не для красного словца. Четыре «каза» (уезда), входившие в состав Сирии, были присоединены к Горам Ливанским. Мусульмане не поддержали «французскую затею», ибо, переместившись из Сирии, оказались оторванными от родных очагов, потеряли «родину-мать» и идентификацию. Так что на церемониальных торжествах по случаю появления на свет «Великого Ливана по мановению генеральской руки» присутствовал лишь муфтий Бейрута Мустафа Наджа. А сам генерал на другой же день отправился в Сирию, «принимать роды» новых государств – Алеппо, Шам и Ульвия. Французы всегда были мастерами превращения целостного в лоскуты…
Мусульманские протестные движения успехом не увенчались, пришлось привыкать к новому государственному образованию. После обретения независимости от Франции в 1943 году статус-кво нового Ливана признали и успокоились.
В Сирии дела обстояли иначе. К «лоскутности» привыкать не желали, вспыхнуло восстание против раздела на три государства. Успех был грандиозный: завоевана независимость от Франции, отменен проект «французского передела». Пересмотрен традиционный подход: «одна мухафаза (провинция) – одно государство». В основу нового территориального устройства положены итоги битвы при Майслюне, что у Дамасских ворот, между войском Аль-Шарифа Фейсала под предводительством Юсефа аль-Азма, погибшего в бою, и французской колониальной армией, которая одержала победу из-за численного превосходства, отличного оснащения, боевого опыта и подготовки.
Сирийцы проиграли военное сражение, но политическое выиграли, французы пошли на уступку и оставили за ними реализацию их собственной идеи территориального обустройства. Правда, Османской Турции передан был французами вожделенный дар – сирийская провинция Искендерун.
Французы уже тогда, перекраивая регион, сеяли семена межрелигиозной распри, которые временами прорастали смутой и войнами. А над «Великим Ливаном», как опавший флаг, завис большой вопросительный знак.
После достижения независимости главой сирийского кабинета и министром иностранных дел был христианин Фарес аль-Хури, представлял страну в ООН. В Ливане высокие государственные посты занимал христианин Рияд аль-Сульх. Злодейски убит в Аммане.
После независимости для Сирии и Ливана наступили благостные времена: христиане и мусульмане жили в мире, его надежным гарантом было национальное государство, несмотря на различия в политическом и экономическом правлениях. В Ливане, в отличие от Сирии, возобладали принципы политического конфессионализма и либеральной экономики. В Сирии – политический режим и административно-командная экономика.
Сейчас над христианами Сирии и Ливана нависла угроза. В Сирии к власти рвется политический ислам, радикалы-фундаменталисты, вновь выбросившие лозунг «Вы неверные»! Ислам запрещает расизм, но фундаменталисты извлекли его со свалки истории, осознавая, что режим Асада можно свалить, лишь нейтрализовав христиан, запугав их, выведя их из общественной и политической жизни, заставив бежать и спасаться в зарубежных христианских анклавах.
Большинство сирийских христиан поддерживают молодого президента, вероятно, полагают, что если сейчас худо, то при исламистах будет хуже некуда. Многие готовы выйти на улицы и поддержать Башара, но опасаются, что это будет расценено как вмешательство, спровоцирует их массовое избиение экстремистами, которые, не исключено, этого только и ждут. Опять же христиане ощущают себя сегодня не сирийцами – изгоями.
Сирийские события вдохновили ливанских фундаменталистов, они поднимают голову, объединяются, выдвигают завышенные требования. Равновесие сил в Стране Кедров опасно пошатнулось… И не в сторону христианских кварталов. Патриарх маронитов Бушара Аль-Раи с тревогой рассказывал об этом президенту Франции Николя Саркози на недавней встрече в Париже.
По инициативе патриарха в Доме Фетвы в Бейруте была созвана христианско-мусульманская конференция в верхах, принявшая декларацию о том, что «революционные движения в арабских странах во имя демократии, чести, достоинства человека, реформирования общества и упразднения диктатуры и самодержавия вызывают опасения проживающих в регионе этнических и религиозных меньшинств и диаспор». Если угроза националистических анархий признается на таком уровне, значит, христианам ничего хорошего ждать от всех этих «весенних цветов» не приходится.
В Ираке торжествуют расизм, берут верх определенные религиозные и идеологические предпочтения. В Ливии и Египте народы сгоняют под зеленые знамена, которые уверенно вытесняют национальные цвета на площадях Тахрир и Аббасия, на площади Свободы в Триполи. В Тунисе без лишнего шума, вкрадчиво улыбаясь, фундаменталисты занимают все «командные высоты», угрожая, в случае неподчинения шариату строптивой элиты, парализовать экономику.
Мы стали свидетелями процесса, который в учебниках истории прошлых лет называли «триумфальным шествием революции». В данном случае – контрреволюции, ибо то, что происходит, начинает угрожать всем иноверцам и противоречит главному лозунгу и «Жасмина», «Лотоса», и всей «арабской весны» – «за честь и достоинство человека».
Мы переживаем хаос. Рушатся даже те структуры и права национальных меньшинств, которые хранились и строго соблюдались свергнутыми режимами «диктаторов, супостатов и злодеев».
Мухаммед ас-Саммак("Al-Mustaqbal", Ливан)
Де-Факто