После принятия Национальным Собранием Франции законопроекта об отрицании геноцидов чаще стала звучать и прежде высказывавшаяся мысль о том, что если резню армян следует квалифицировать как геноцид, то почему того же нельзя сделать, скажем, в случае с уничтожением американских индейцев или резней, учиненной Чингисханом. На первый взгляд, совершенно логичное, но абсолютно безосновательное утверждение.
В каждом обществе любое деяние может считаться преступлением, если данное деяние попирает такой постулат, установленный обществом, попрание которого данный общественный строй квалифицирует как преступление. Очевидно, что одно и то же деяние в одном обществе может рассматриваться в качестве преступления и быть наказуемым, например, употребление алкогольных напитков в Саудовской Аравии, но быть совершенно законным, даже распространенным в другом обществе, например, в России. Или же одно и то же деяние может быть законным на одном этапе развития данного общества, но совершенно незаконным на другом этапе: например, рабовладение и работорговля в Соединенных Штатах или нацистская идеология в Германии. Следовательно, понятие «преступление» меняется, в зависимости от времени и пространства. Если сильно упростить вопрос и представить его, например, с точки зрения уголовного права, то мы можем сказать следующее: если в уголовном кодексе нет статьи, касающейся, квалифицирующей данное деяние и предусматривающей за него наказание, то данное деяние для данного общества и в данный период времени не является преступлением. Это же положение в принципе касается также международных отношений и международного права.
С давних пор во время войн резня мирного населения или его уничтожение иным способом было почти повсеместным. На протяжении веков, к сожалению, резня и порабощение военнопленных или населения захваченных населенных пунктов воспринималось нормально. Это прискорбный, даже предосудительный ход истории, однако эти явления никогда не рассматривались как незаконные действия, тем более, преступления, поскольку не было признанных на международном уровне юридических договоренностей и обязательств, объявляющих эти и подобные деяния вне закона.
До 1899г., то есть до Первой Гаагской конференции, вопрос мирного населения во время войны, а также воюющих рассматривался как внутренний вопрос сторон конфликта и страны, ставшей предметом раздора. Правовые оценки относительно указанных вопросов могли даваться лишь с точки зрения внутреннего законодательства или на основе соответствующих двусторонних документов и договоренностей, если, конечно, таковые имелись. И только после того, как 4 сентября 1900г. [1] вступила в силу вторая Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны (Convention (II) with Respect to the Laws and Customs of War on Land), подписанная в Цюрихе 28 июля 1899г., «население и воюющие стороны» (populations and belligerents) оказались под защитой и в компетенции международного права.
В преамбуле вышеупомянутой конвенции 1899г. закреплено следующее: «Впредь, до издания более полного свода законов войны, Высокие Договаривающиеся Стороны считают уместным провозгласить, что в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие остаются под охраною и действием принципов международного права, которые исходят из обычаев, установившихся между цивилизованными нациями, законов человечности и требований общественной совести» (Until a more complete code of the laws of war is issued, the High Contracting Parties think it right to declare that in cases not included in the Regulations adopted by them, populations and belligerents remain under the protection and empire of the principles of international law, as they result from the usages established between civilized nations, from the laws of humanity, and the requirements of the public conscience).
Между прочим, вышеупомянутое правовое положение, закрепленное Гаагской конференцией, известно в международном праве под названием «оговорка/декларация Мартенса». Оно так называется в честь автора упомянутого положения, российского дипломата немецкого происхождения, полномочного представителя Российской империи на Гаагской конференции Фридриха Мартенса (Friedrich Fromhold Martens, Федор Федорович Ма́ртенс, 1845-1909) [2].
Необходимо подчеркнуть, что Турция была в числе стран-учредителей, подписавших данную конвенцию, и ратифицировала этот документ 12 июля 1907г. [3]. Кстати, именно этот документ и его ратификация Турцией дали основание странам-союзникам (Франция, Британская империя и Россия) 24 мая 1915г. обвинить Турцию в «преступлениях против человечности и цивилизации» (Crimes against humanity and civilazation) [4]. К нашему прискорбию, это стало первым случаем применения данной формулировки международного права в международных отношениях [5].
Таким образом, хотя до 1900г. в истории было множество случаев, которые по своим характеристикам соответствовали типу преступлений против человечности (crimes against humanity), пожалуй, даже геноциду, тем не менее, с точки зрения международного права они не могли квалифицироваться как таковые, поскольку международный документ, дающий им правовую характеристику и осуждающий их, вступил в силу лишь в 1900г.
______________________________________________________
1. The Laws of Armed Conflicts, A Collection of Conventions, Resolutions and Other Documents, [ed. D. Schindler & J. Toman], Leiden/Boston, 2004, p. 56.
2. Manual of the Terminology of the Armed Conflicts and International Humanitarian Organizations, [ed. by I. Paenson] Brussels, 1989, pp. 126-127.
3. The Hague Court Reports, [ed. James Brown Scott], New York, 1916, p. CII.
4. United Nations War Crimes Commission, History of the United Nations War Crimes Commission and the Development of the Laws of War, London: His Majesty’s Stationary Office, 1948, p. 35.
5. Benjamin B. Ferencz, Crimes Against Humanity, Encyclopedia of Public International Law, [ed. Rudolf Berhardt] v. I, Amsterdam, 1992, p. 870.
Ара Папян,
руководитель центра «Модус вивенди»
ARMENIA Today