Германия заинтересована в обретении геоэкономических и политических позиций в Южном Кавказе и в Центральной Азии, Иране и других странах данного обширного ресурсного региона, и ее позиция по карабахской проблеме связана с ее более широкими региональными интересами. Именно в региональном аспекте и имеет смысл рассуждения на эту тему.
Германская машиностроительная и химическая промышленность, металлургия и производство специальных материалов, энергетика и другие отрасли не могут успешно развиваться без минеральных ресурсов этих регионов. Но Германия нуждается в альтернативных и диверсифицированных коммуникациях, что обусловливает ее политические интересы в цепи данных регионов, где американцы и британцы давно успешно поставили под контроль многие стратегические маршруты.
Следует отметить следующее важное обстоятельство. Великобритания заинтересована, прежде всего, в организации добычи и транспортировки нефти и газа. В сфере интересов Великобритании не отмечаются другие минеральные ресурсы, во всяком случае, до сих пор британские интересы совершенно определенно обозначены вокруг нефти, и даже не газа, а именно нефти. При этом, Великобритания, пока в гораздо меньшей степени, зависит от импорта нефти и газа из Каспийского региона, как это сложилось в системе снабжения энергоресурсами в континентальных европейских государствах.
Германские интересы в части освоения минерально-сырьевой базы имеют гораздо более широкий диапазон. Кроме того, в отличие от Великобритании, чьи компании проявляют заинтересованность в рудном энергетическом сырье всего лишь как способе получения прибыли, поставляя данные ресурсы, скорее, в иные страны, чем в Великобританию, германские интересы связаны именно с поставкой данного сырья и именно германской промышленности.
Уже в 90-х годах Германия занимала первое место в инвестициях, прежде всего, в сфере добычи минерального сырья, в Казахстане и Центральной Азии, далеко опережая все другие государства. Даже такие заинтересованные государства, как Япония, Китай, Корея, не способны осуществлять столь масштабные инвестиции в регионе. Германия сумела не только утвердить свое экономическое присутствие в этом регионе, без политического влияния, но и смогла заручиться поддержкой России, с которой связаны индустриальные проекты в металлургии и добычи минералов. Ничего подобного Великобритания и США не достигли.
Как ни странно, вытеснив Германию из энергетических проектов и не имея смежных интересов в регионе, США и Великобритания не хотели бы распространения германского влияния в регионе, так как опасаются развития ее сотрудничества с Россией и Китаем. Кроме того, только германские (а также французские банки и компании) могли бы стать инвесторами по транспортировке иранского газа в Европу по российским и иным маршрутам. Поэтому, Германия пытается, в данных каверзных условиях, определить свою роль и место в данных регионах, в том числе выработать позицию по проблемам имеющихся конфликтов.
Имеются немало признаков того, что Германия более не будет удовлетворена только экономическими задачами, и не намерена оставаться аутсайдером европейской политики в Черноморско-кавказском и Центрально-азиатском регионах. Германия пытается обнаружить свою нишу в развитии таких сюжетов, как права человека и свободы, утверждение демократических норм. Устремившись по маршрутам, которые проложены США и Великобританией, в основном, в связи с энергетическими проектами, Германия поняла, что ее дальнейшее экономическое проникновение в эти регионы невозможно без политическое подкрепления, и пытается установить отношения более обязывающего порядка, не только непосредственно с государствами регионов, но и с Россией, Ираном и Китаем.
В рамках данной политики встанет проблема обозначения германских позиций в урегулировании региональных этнополитических конфликтов, но вряд ли Германии удастся занять сколько-нибудь важное место в этих инициативах. Пока Германия нуждается в широкой пропаганде своих идей, и осуществление этого также может считаться успехом.
Германия предприняла усилия по утверждению своих позиций в Южном Кавказе сразу после распада СССР. На протяжении нескольких лет европейские политологи пытались обозначить сферы влияния в Южном Кавказе в соответствии с архаичными схемами, логика которых исходит из исторического прошлого. То есть, считалось, что Германия установит свой «патронаж» над Грузией, Великобритания – над Азербайджаном, а Франция – над Арменией. Все эти схемы довольно быстро стали неактуальными и лишенными всякой обоснованности. США установили свой контроль над Южным Кавказом, хотя и Россия по-прежнему сохраняет свои позиции. Великобритания, практически, в альянсе с США, не лишаясь самостоятельных целей, создала межрегиональный энергетический комплекс и лишила Францию и Германию многих надежд.
Не располагающая нефтяными ресурсами Армения осталась под преимущественным влиянием России и Франции, а Азербайджан и Грузия приобрели функции транзита и сервиса, обслуживая энергокоммуникационные задачи, и оказались в сфере преимущественного влияния англо-саксонского альянса. Но, несмотря на данный расклад, Германия все же, пытается сохранить позиции в Грузии, но попытки эти носят, скорее, декларативный, чем ощутимый реальный характер.
В Армении и Азербайджане Германия имеет некоторое экономическое присутствие, что, однако, вовсе не предоставляет возможность осуществлять активное вмешательство в дела региона. В Армении Германия контролируют ведущую горно-металлургическую отрасль индустрии, Азербайджан является важным рынком для реализации пассажирских самолетов. Хотя и Германия является важным импортером технологического оборудования для Армении и Азербайджана, а также Грузии, в целом, эти закупки в масштабах германского экспорта не существенны. В целом, конечно же, Германия не нуждается в широком присутствии в Южном Кавказе, так как она еще не успела вполне освоить возможности стран Восточной Европы, которые включают квалифицированную рабочую силу, развитую инфраструктуру и определенные природные ресурсы, особенно на Балканах.
Но Германия, в отличие от Франции, не строит нереалистических планов, основанных на исторических связях, и в отношении Южного Кавказа предпочитает проводить политику с позиций ведущего члена Европейского Союза, который демонстрирует готовность развивать интеграцию с этими государствами. Европейская арена используется даже Великобританией, например, в целях оказания влияния на процессы урегулирования конфликтов, и Германия не может не воспользоваться этими возможностями. Следует разделить позицию Германии в части карабахской проблемы и грузинских проблем.
В начальный период развертывания карабахского политического процесса Германия пыталась занять протурецкую позицию, рассматривая Азербайджан как возможного партнера в регионе. Со стороны официальных лиц Германии неоднократно происходили попытки запугивания, по существу, шантажа Армении, включая угрозы агрессии Турции. Однако, используя политические рычаги Франции, Бельгии и Италии в Европейском сообществе, и их возможности повлиять на политику Германии, удалось исключить ее активное участие в карабахском процессе. Пожалуй, впервые, армянские общественные организации в Европе сумели решить столь сложный вопрос, как нейтрализация роли столь влиятельного государства в данном аспекте внешней политики. При этом, активно использовались такие аргументы, как ответственность Германии за геноцид 1915 года - как союзницы Турции.
Европейскими экспертами признано, что действия армянского лобби в Европе оказались весьма эффективным. В дальнейшем Германия столкнулась с постоянной позицией Франции и ряда европейских государств, которую можно, в какой-то мере, обозначить как проармянскую, что стало серьезным препятствием проведения Германией политики давления на Армению. Практически, Германия упустила время в период начала и середины 90-х годов, так как затем сотрудничество стран Южного Кавказа стало развиваться на более высоком институциональном уровне, что привело к усложнению вмешательства отдельных государств в процессы региона, в оценки и выводы, по которым стали осуществляться работы ПАСЕ, Европейской комиссией и отчасти Европейского парламента.
Совет Европы стал основной ареной проведения политических процедур, связанных с рассмотрением южно-кавказских проблем. Германия возлагала некоторые надежды на свое членство в Минской группе ОБСЕ по карабахской проблеме, но события стали развиваться таким образом, что, помимо сопредседателей Минской группы, другие государства-участники утратили всякую возможность оказывать влияние на процесс.
По мере развертывания в мире новых политических процессов, Германия утратила интерес к Турции как партнеру по НАТО, что привело к изменению ее позиций и в Южном Кавказе. Турция не смогла заинтересовать Германию в предложениях по модернизации ее армии и флота, заказами вооружений. Хотя Германия продолжала быть важным поставщиком вооружений Турции, но, в связи с глубоким экономическим кризисом, Турция не смогла реализовать свою оборонную программу и обеспечить закупки вооружений в Германии. Кроме того, Германия не была заинтересована в лоббировании интересов Турции на европейской арене, так как начался новый этап продвижения Турции к членству в ЕС, что никак не устраивает ни Германию, ни ее основных партнеров по Европейскому Союзу.
В последние годы Турция и Азербайджан продвигают трансконтинентальный газопровод проекта NABUCO, предполагающий транспортировку природного газа с месторождений Азербайджана, Туркменистана, Ирана, России и Египта в Европу, что, конечно же, имеет важное стратегическое значение для Германии и Австрии. Имелись большие ожидания в том, что Германия и Турция обнаружат новые точки совмещения интересов, но этого не произошло. Германия вовсе не заинтересована в получении природного газа по столь сложному маршруту, который связан с высокими рисками и угрозами, в то время, когда ее давний партнер Россия продемонстрировала высокие стандарты при поставках газа и нефти.
Кроме того, азербайджанские ресурсы газа не столь велики, туркменский газ пока не имеет ближней перспективы проникнуть в Европу по альтернативным маршрутам, а транспортировку иранского газа по турецким маршрутам может осуществляться только в виде побочного потока. Германия, Франция и другие европейские государства не хотели бы получать иранский газ по турецким маршрутам, а предпочитают либо использование российской газотранспортной системы, либо по альтернативному маршруту – бассейн Черного моря. Германия пытается солидаризироваться с позицией США относительно необходимости поиска новых маршрутов импорта топлива, но, в принципе, преимущества получения топлива из России достаточно велики, что вполне устраивает Германию. То есть, энергетические возможности Азербайджана и Турции и их маршруты транспорта топлива не являются безусловным фактором заинтересованности Германии и давления на Армению.
В настоящее время Германия придерживается так называемой европейской политики в отношении Южного Кавказа, в целом, включая проблемы конфликтов. В карабахском процессе Германия занимает, в целом, нейтральную позицию, не пытаясь выдвинуть на европейской арене какие-либо самостоятельные инициативы. В 2005 – 2009 годах эта проблема оказалась в фокусе внимания европейской политики, что, однако, оказалось на поверку попыткой Великобритании протолкнуть некое заведомо провальное решение, что можно объяснить как некоторыми обязательствами Великобритании перед Азербайджаном, но и тем, что британские эксперты понимали, что политическое решение карабахской проблемы не существует.
Германские политики и эксперты не могли не понимать этой подоплеки британских инициатив в ПАСЕ и разработанных «Международной кризисной группой» проектов. Было обращено внимание на то, что в немногочисленных публикациях СМИ Германии данный процесс преподносился с нескрываемым пессимизмом, даже цинично, делая намеки на британские инициативы. Германия не собиралась никак вмешиваться не в свою игру, не рискуя, при этом, оказаться перед значительным успехом Лондона и Вашингтона. По мнению ведущего германского эксперта по проблемам Восточной Европы Александра Рара, Германия понимает, что заинтересованные державы не представляют возвращения Нагорного Карабаха под контроль Азербайджана, и дело лишь во времени. Поэтому ее участие в этом процессе, практически, ничего не принесет, а увлекаться амбициями, при такой перспективе, Германия не собирается.
Несмотря на то, что после прихода к власти в Германии христианских демократов, впервые за многие годы, отношения между Германией и Францией переживают период осмысления и поиска новых совместных интересов, как в европейской политике, так и в отношениях с США, Германия все еще не может не считаться с Францией во внешней политике, в том числе, в отношении регионов.
Балканы и Южный Кавказ - это те регионы, где германская политика не может осуществляться без постоянных консультаций с ее ведущим партнером Францией. Не было бы чрезмерным преувеличением утверждать, что региональную политику Германии все еще можно назвать франко-германской. Во всяком случае, имеется немало признаков и фактов, когда политика и позиция Германии на Балканах и в отношении Восточной Европы, в целом, буквально повторяла политику Франции. Именно Франция удерживала Германию от излишней активности в планах США в отношении Восточной Европы, а французские политики советовали Германии принять в качестве приоритетных в этих регионах экономические интересы, умерив политические амбиции, предоставив американцам и русским решить свои проблемы без европейцев.
Между США и Францией сложились напряженные отношения в целом, и кавказские проблемы могут еще более усугубить эти отношения, если в сфере карабахского урегулирования произойдет резкий провал. Пока США и Франция пытаются демонстрировать единство позиций и подходов. Следует отметить, что это действительно так, но единство позиций и подходов в части технологий урегулирования конфликта, сценариев и схем урегулирования не означают единства целей. США и Франция стремятся усилить свои позиции в Каспийском бассейне, особенно, после того, как Франция укрепила позиции своего капитала в нефтебизнесе в Западном Казахстане (месторождение Качаган).
По прогнозам европейских аналитиков, ближайшее десятилетие ознаменуется повышением уровня геополитического и геоэкономического соперничества между США и Францией – Германией. Вполне понятно, что без значительного политического влияния в Каспийском бассейне сложно отстаивать экономические интересы и успешно осуществлять инвестиционные программы. Франция, которая с самого начала проникновения западного капитала в Каспийский бассейн оказалась вытесненной из нефтяного бизнеса, стремится теперь параллельно обеспечить свое политическое и экономическое влияние.
Урегулирование карабахского конфликта позволит Франции заявить о своем значительном политическом присутствии в регионе. Но, при этом, может возникнуть новая ситуация, когда претензий к Турции со стороны ЕвроСоюза станет меньше, в связи с урегулированием и турецко-армянских отношений. Так или иначе, одной из главных задач Германии и Франции остается недопущение в ЕвроСоюз Турции на правах полноценного членства.
Игорь Мурадян, Иратес де-факто
http://www.lragir.am