В Анкаре пристально следят за кампанией по выборам президента Франции, первый тур которых состоится 22 апреля 2012 г. От исхода этих выборов зависит будущее франко-турецких отношений, нормализация которых означала бы также потепление отношений между Турцией и Евросоюзом. Дело в том, что действующий президент Франции Николя Саркози - ярый противник вступления Турции в ЕС, тогда как его главный соперник на выборах, социалист Франсуа Олланд, напротив, призывает к большей гибкости в отношении Анкары.
Саркози пытался смягчить антитурецкую риторику на общеевропейской сцене заверениями в необходимости развития добрососедских франко-турецких связей и призвал не смешивать противодействие Парижа желанию Анкары стать частью «большой Европы» с диалогом Париж - Анкара, у которого-де большое будущее. Однако Турция к таким призывам отнеслась скептически, и, как итог, франко-турецкий диалог зашёл в тупик, а отношения Парижа и Анкары – самые натянутые из всех двусторонних отношений между членами НАТО. К тому же в 2011 г. Сенат Франции одобрил введение уголовной ответственности за отрицание факта Геноцида армян в Османской империи (сам факт геноцида Париж признал ещё в 2001 г.). Это - самый болезненный для Турции вопрос. Голосование в Сенате состоялось вопреки предупреждениям Анкары о новых жестких мерах в отношении Парижа. Ранее Турция, не считающая события времен Первой мировой войны геноцидом, уже объявила о приостановке военного и экономического сотрудничества с Францией. Турецкий премьер Реджеп Тайип Эрдоган в ответ обвинил Францию в геноциде алжирского населения.
Турки ожидают, что с приходом к власти Франсуа Олланда они обретут новые, хоть и ограниченные возможности для продвижения своих интересов в Европе. Ведь даже если Олланд будет не враждебен, а просто нейтрален по отношению к европейским амбициям Анкары, это уже можно будет считать прорывом. С лета 2010 г. переговоры о членстве Турции в Евросоюзе, по сути, заморожены. Олланд, как и Саркози, уже заявил, что пока о членстве в ЕС для Турции говорить рано и среди прочих причин этого отметил отказ Анкары признать ответственность за Геноцид армянского населения Османской империи. Более того, Олланд поддержал инициативу армянской диаспоры Франции открыть в Париже Музей Геноцида армян в 2015 г. Если он всё-таки сменит Саркози на посту президента, Анкара окажется в непростом положении. Олланд-президент – это, с одной стороны, возможность сделать так, чтобы голос Анкары в Европе был услышан. Однако Олланд-президент – это также затянувшиеся споры о том, имел ли место Геноцид армян или не имел. Турция не может согласиться в обмен на возобновление военно-экономических проектов на признание своей вины в событиях 1915 г. Турки готовы понести финансовые потери, но не идеологические. Турция бережно относится к своему идеологическому капиталу, который позволяет ей выступать в роли регионального лидера. Дискуссии вокруг Геноцида армян наносят авторитету Анкары колоссальный ущерб. Тем не менее Саркози для Турции – однозначно враждебная фигура. Олланд – человек, подающий с точки зрения Анкары некоторые надежды.
Франко-турецкие отношения надо рассматривать на фоне отношений Париж - Берлин. Франции самой географией предопределена роль лидера в Европе, но таким же положением обладает Германия, давний соперник Франции в Старом Свете. И когда Берлин стремился к укреплению германо-российских отношений, Париж делал всё, чтобы крепкая ось Берлин – Москва не существовала. Президент Саркози – противник трёхчленной связки Париж – Берлин – Москва, он упорно держится атлантистского курса с опорой на ось Париж – Лондон - Вашингтон. Напряжённость в отношениях Париж – Берлин проявилась со всей чёткостью несколько лет назад, когда Франция выступила инициатором создания Средиземноморского союза - международной организации, объединяющей страны Средиземноморья и ЕС. Германия, не будучи средиземноморской державой, всерьёз опасалась выхода Парижа на лидирующие позиции в Европе как посредника между североафриканскими государствами и Евросоюзом. Газовые месторождения Северной Африки, транспортная инфраструктура, связывающая Африку и Европу через Средиземноморье, проекты развития североафриканских государств, торговля, безопасность и экономика этого региона – ко всему этому Париж получил бы неограниченный доступ, что автоматически ослабляло позиции Берлина. И лишь благодаря усилиям немецкой дипломатии и гибкой политике Парижа напряжение удалось снять, пригласив Германию присоединиться к Средиземноморскому союзу. Вообще, европейская политика Франции – это стремление играть ведущую роль в Европе, не позволяя Берлину ограничивать возможности французской политики. И поскольку между Германией и Турцией отношения всегда были тёплыми, отношения между Парижем и Анкарой давно уже оставляют желать лучшего.
По заявлению турецких властей, к 100-й годовщине со дня образования Турецкой республики, которая будет отмечаться в 2023 г., Турция войдёт в десятку самых авторитетных государств мира. И здесь кроется ответ на вопрос, почему Берлин, ранее поддерживавший турок, занял общую с Парижем позицию, отказывая Турции в том, чтобы стать членом европейского сообщества. Во-первых, нелегко интегрировать турецкую экономику, находящуюся далеко не в блестящем состоянии, в экономику Евросоюза. Турецкий ширпотреб и так заполонил треть Европы, и понятно, чем чревато появление Анкары в «семье европейских народов». Во-вторых, Турция, войди она в ЕС, станет самым густонаселённым государством объединённой Европы - и государством мусульманским. Это означало бы значительное нарушение демографического и религиозного баланса европейской цивилизации. Когда-то Папа Римский Бенедикт XVI заметил: зачем было в Средние века спасать от турок Вену, если сейчас некоторые хотели бы видеть их в Европе? Турция в ЕС – это наплыв огромного количества мигрантов-мусульман, это повышение удельного веса исламского населения ЕС, это растяжение границ Евросоюза на востоке вплоть до бурлящего Ирака. Такого расширения Брюссель не выдержит ни экономически, ни политически, ни идеологически. Времена, когда Европа легко перемалывала и переваривала народы, прошли. Ни Париж, ни Берлин, как два европейских лидера, не хотят иметь конкурента в лице Турции, которая прямо заявляет о стремлении к 2023 г. оказаться в десятке ведущих стран мира.
Франко-турецкие отношения, кто бы ни занял пост президента Франции, ожидает долгий период неопределённости. С одной стороны, Франция, которая теряет свой авторитет в мире, нуждается в стране-посреднике на Ближнем Востоке – стратегически важном регионе, где сегодня делается большая политика с заделом на будущее. Таким посредником могла бы быть дружественная Турция, борющаяся с Ираном за сферы влияния. С другой стороны, пустить Турцию в ЕС означало бы дать ей шанс на лидерство в Европе. Поэтому Саркози оппонирует попыткам турок стать членом ЕС и призывает к ровным франко-турецким отношениям. Другое дело, что такая формулировка не устраивает Анкару.
Вместе с тем напряженность в отношениях Турции и ЕС значительно снижает вероятность крена Анкары в сторону антироссийского внешнеполитического курса. Турция вне Европы всегда будет более дружественна к Москве, чем «европейская» Турция, и это открывает определённые возможности углубления российско-турецких контактов.
Владислав Гулевич
Фонд Стратегической Культуры
http://www.armtoday.info