Так уж получилось, что поводом для написания этой статьи стали два случайно совпавших во времени события: навязанная и питаемая извне гражданская война в Сирии, которая докатилась до наших колоний в Дамаске и Алеппо, и пришедшая из США весть о смерти художника, шушинца по происхождению, Юрия Минасовича Саркисова - Терсара (Тер-Саргсяна). Упокой, Господи, его измученную душу и дай нам наконец возможность хоронить своих в своей земле!
Юрий Минасович был художником из тех, которых учи не учи, все равно станут ими. Мастерство его было не от Академии художеств, а от Бога. Великолепный портретист, он писал не менее великолепные пейзажи и натюрморты, и наряду с ними – картины, которые поражали своей простотой и Искусной безыскусностью. Профессионал высшего класса, он писал и как самоучка. Искусство Юрия Минасовича высоко ценили самые взыскательные мэтры СССР, не потерялся он и в США. куда эмигрировал после Бакинской резни 1990 г.
Мы познакомились с ним в середине 1970-х, случайно, в автобусе по дороге в Гарни, и с тех пор переписывались до его эмиграции. Его письма советского периода были достаточно оптимистичны, хотя он был обижен на наш Союз художников, членом которого состоял, и не скрывал этого. Кроме чисто семейных проблем, он писал о том, как налаживается его жизнь в Баку, как к нему приходят молодые художники, уважительно обращающиеся к нему "муаллим”. Правда, зарабатывал он на жизнь, как сам писал, "политбюровской халтурой” – к праздникам писал портреты членов ЦК и Политбюро. Я уже говорил, что портретист он был редкий. Этого оптимизма его (насчет муаллимства) я не разделял, он же был уверен, что 1915-й, 1918-й и другие годы повториться уже не могут, и не могут его ученики поднять руку на своего муаллима.
Когда начались события "вокруг Нагорного Карабаха”, тон писем его изменился. Он писал о том, как толпы турок, жаждущих крови, бродят по улицам, выискивая армян, как в одночасье все они оказались изгоями, как отвернулись (в лучшем случае) от него его почитатели. Я, естественно, советовал ему переехать, наконец, в Армению; он переговорил с секретарем райкома Спитака, договорился об обмене квартиры, но землетрясение спутало все планы. В итоге Юрий Минасович оказался в США, где физически был в безопасности, но не более того. Еще один армянин умер на чужом берегу.
Эта перспектива – умереть на чужом берегу, растворившись в иноплеменной среде, где физическое твое существование в безопасности, но и только, стоит перед всеми эмигрантами, вольными или невольными. Ассимиляция неизбежна, и пусть никто не говорит, что его потомков минует чаша сия. У нас у всех на памяти исчезновение польской армянской колонии, одной из самых многочисленных и хорошо организованных. Эта ассимиляция протекает тем быстрее, чем меньше различий в образе жизни, менталитете, вере с населением страны, принявшей эмигрантов. Она очень быстро протекает в России, бывших советских христианских республиках, медленнее – в мусульманских странах, но итог всегда один – сохранившись как физическое лицо, армянин рано или поздно теряет все, что связывает его с Родиной. Сначала забывается язык, затем прерываются родственные связи, затем перестают соблюдаться обычаи… Через несколько поколений армянской остается, в лучшем случае, одна фамилия, но вскоре исчезает и она.
Армянские колонии на Ближнем Востоке, казалось, еще были достаточно далеки от подобной скоротечной участи, процесс ассимиляции здесь протекал существенно медленнее, но стремительно меняющийся мир все меняет и здесь. Перекраивая мир под свой аршин, США и их младшие союзники не оставляют места под солнцем для инакомыслия. Длившаяся около десяти лет гражданская война в Ливане уполовинила армянскую колонию – самую крупную, великолепно организованную, с налаженной национальной жизнью. Сейчас война докатилась до Сирии, где мы жили достаточно спокойно, имея, помимо всего прочего, прочную и постоянно живую связь с Родиной. Если быть честными, однако, надо признаться, что она, эта связь, организация и т.п. только лишь продлевала агонию; колонии берут у Родины больше, чем отдают. Никакие соображения по поводу стратегической важности нашего присутствия в той или иной стране не могут перевесить потерю генофонда нации. Даже будь нас не десять, а двадцать, тридцать миллионов, мы не имеем права разбрасываться генофондом, дарить его, обогащать другие народы, обкрадывая себя.
В советское время формальным поводом для отказа от репатриации была идеологическая несовместимость: у нас нельзя было заниматься тем, чем мы искони занимались за рубежом. Теперь этой преграды не существует, и функцию собирания нации должно и обязано взять на себя государство.
Есть много определений термина государства, начиная от его классовой сущности в стиле марксизма, до самых продвинутых. Очевидно, однако, что это политическая организация общества, призванная обеспечить максимально возможное комфортное его существование. В нашем случае ролью и призванием армянского государства является обеспечение физического существования нашей нации именно как армян, а не как сообщества граждан.
События в Сирии, независимо от того, когда, как и чем они закончатся – хотя печальный опыт подсказывает, что закончатся плохо, - поставили нас перед вопросом: кого представляет и чьи интересы выражает армянское государство? Только лишь его граждан или всего армянского народа, независимо от страны проживания? Если только граждан РА, тогда надо признаться в этом и сказать диаспоре: мы за вами не стоим, спасайтесь как можете. Если нет, то необходимо предпринимать действенные шаги по обьединению нации в единый кулак; тогда есть надежда, что отобьемся. К счастью, развитие событий и прошедшие годы склоняют скорее к осторожному оптимизму, чем пессимизму. А если это так, необходимо перестраивать сложившуюся и унаследованную от советской Армении систему отношений с диаспорой.
Очевидно, что министерство диаспоры с его непонятными и размытыми функциями, созданное, кажется, для галочки, справиться с этим и принять вызовы не в состоянии. Не министерство диаспоры нам нужно, а министерство репатриации во главе с компетентным, знающим дело профессионалом.
К сожалению, реорганизация министерства, буде оно состоится, потребует не одного дня и не одной недели, а события в Сирии развиваются намного стремительнее. Как бы армянская колония того не хотела, она будет втянута – уже втянута! - в войну и стоит перед угрозой исчезновения. В последнее десятилетие, еще до этих событий многие сирийские армяне перебрались на Родину, обустроились, наладили здесь свое дело, у очень многих из них есть родственники в Армении, репатрианты первой и второй волны.
Нам пора, наконец, понять очевидную истину: существование армянского народа может быть гарантировано только на Родине, только в армянских государствах, и единственным настоящим гарантом этого является Армянская армия.
Нам надо собирать нацию, всех армян, независимо от того, каким богам или заблуждениям они следуют.
Эффективность и жизнеспособность армянских государств определяются не только тем, и, скорее, не тем, насколько мы стремимся соответствовать западным ценностям, а только и единственно тем, в состоянии ли мы защищать армян, где бы они не были, в состоянии ли мы собирать нацию. Мир изменяется все стремительнее; США на Сирии не остановятся, у нас нет времени на раскачку.
Самым запомнившимся событием в нашей послевоенной истории является спасение наших армян летчиков из африканского плена. И пусть это сделало не государство, которое было обязано это сделать, а Ара Абраамян – значимость события от этого нисколько не пострадала. Всем стало ясно: армяне своих в беде не бросают.
Только так мы сможем хоронить своих мертвых на своей земле.
Раздан Мадоян, http://voskanapat.info