Помнится, как тогда, особенно непосредственно перед началом карабахского взрыва, высшей мечтой Спюрка было – увидеть когда-нибудь независимую Армению. Это была мечта наших братьев и сестер, оказавшихся на чужбине после тридцатилетнего геноцида армян, как принято говорить, в Османской империи. Я бы не сказал, что и тогда, скажем, дашнаки или рамкавары, вместе праздновали Новый год или праздник святого Вартана, или вместе проводили различные церковные обряды. То же самое можно было бы сказать о самих епархиях единой Армянской апостольской церкви, представляющих Эчмиадзин и Антиляс. В книге «Дорога» я подробно рассказал о том, как такое вот разделение, такой вот раскол, кроме всего прочего, приводили к демографической драме.
Родители, отягощенные и обуреваемые «своими» религиозными (точнее церковными), политическими, земляческими и прочими пристрастиями раздельно встречаются, раздельно проводят время, праздники, обряды и все такое прочее. И, естественно, с ними всегда – только их дети, которые никак уже не встречаются со своими сверстниками (армянами) из других, так сказать, «пристрастий». Не встречаются – не знакомятся; не знакомятся – не влюбляются, не влюбляются – не женятся. Такая вот драматическая цепная реакция. И в результате более тридцати тысяч (большей частью юноши – по тогдашним данным) учатся в университетах, где нет потенциальных невест-армянок. А в это же время воспитанные в строгих национальных, я бы сказал, домостроевских традициях девочки, зачастую просто не могут создать семьи. Но при всем при этом, не наблюдалось ненависти, неприязни друг к другу.
В середине восьмидесятых, скажем, одну и ту же статью, одно и то же интервью могли со своими комментариями публиковать совершенно разные газеты, являющиеся органами разных партий. И вовсе не случайно, когда началось Карабахское движение, когда во весь рост встали сначала Степанакерт, а затем – Ереван, тотчас же последовал за ними весь армянский мир, весь Спюрк и, в первую очередь, Лос-Анджелес. На первые многотысячные митинги выходили, как говорится, все флаги. Единение, гарантирующее мощь. Кулак, олицетворяющий символ Движения. И трудно себе представить, что было бы с нами, если бы не подобное единение, о котором так поэтично и, я бы сказал, «стратегично», воспевал великий Егише, вошедший в историю, как «соловей» Аварайра.
На мой взгляд, происходило это от реального осознания того спасительного факта, что в случае ожидаемого распада СССР, в Карабахе будет решаться судьба не только Карабаха, а всего армянства. К этому были готовы в Армении и Карабахе, к этому были готовы в Спюрке, ибо долгие годы проводились необходимые работы. Таким образом, обреченность на победу в Карабахе обязывала всех действенно объединиться в один кулак.
Но вот прошло некоторое время, шла еще ожесточенная война, когда мои многочисленные друзья из Спюрка, особенно из Лос-Анджелеса, не скрывая тревоги, рассказывали, как прибывают целыми потоками наши соотечественники из Армении и первое, что делают, поносят на чем свет стоит руководство страны, находящейся в состоянии войны.
И вот сегодня здесь, в Лос-Анджелесе, мне десятки людей, не скрывая своего возмущения, рассказывают, как на митингах прямо у здания армянского консульства, поют все ту же песню, называя теперь уже новых лидеров все тем же стандартным «отпрыском турка». Если бы только это. На выборах мера Глендейла называли сына Мери и Вардгеса Наджарянов предателем только потому, что у того жена не армянка. Тут ведь дело не в том, что речь идет о людях, которые вот уже два десятка лет (и по сей день) помогают Родине. А в годы войны день и ночь проводили в операционной, в полевых госпиталях, спасая сотни раненных ребят. Дело в самом факте оскорбления достоинства соотечественников, которые являются третьим-четвертым поколением жертв геноцида. И не трудно представить какая крутая стена постепенно начала возвышаться между, так сказать, представителями классического спюрка и так называемыми советскими.
У симпатичного здания, в котором расположилось армянское консульство, на двух флагштоках развеваются американский и армянский государственные символы. Буквально в нескольких метрах от них двое мужчин и женщина средь бела дня у входа консульства нарисовали просто-таки грязную похабщину, сопроводив ее армянскими буквами матерный оскорбительный текст. Преступники были обнаружены. Не трудно было подать на них в суд. Но ведь позор какой был бы для нас. Генеральный консул Армении в Лос-Анджелесе, на мой взгляд, наказал их круче, чем если бы их судили. Он сказал им буквально следующее: «Вы могли эту зловещую выходку применить у дверей моей квартиры, но неужто вас не остановил тот факт, что над вами развевался армянский флаг?».
О том, что не уменьшается преступность и соответственно растет количество осужденных наших соотечественников особенно среди молодежи. В нашем консульстве я имел беседу с двумя представителями ФБР. Повод встречи был связан с визитом яхты «Армения» в Лос-Анджелес. Однако, пользуясь случаем, перешли на тему о наших соотечественниках, к которым, кстати, у американцев исторически сложилось традиционно уважительное отношение. Они говорили о том, как неоднократно разоблачали армянские преступные группировки. Признавались и в том, что раньше такого не замечалось у армян. И опять мы видим, что все это началось с зарождения нового Спюрка. Не преминули добавить и о том, как все это негативно влияет на авторитет нашего народа, столь хорошо известного в Америке. Нельзя допустить, чтобы Спюрк, без которого трудно представить не только прошлое, но и будущее Армении, разлагался на наших глазах. Я, может, чуть сгустил краски, но от этого параметры самой проблемы не уменьшаются. Просто нельзя не осознать, что нужна шоковая терапия. Нам и только нам надо поднять этот тяжелый камень. Ибо, как известно, под лежащий камень вода не течет.
Отрывок из монографии "Дорога" Зория Балаяна
«time to analyze» - politics, society, and ideas