Каждая встреча с Варданом Петросяном – новое, всегда удивительное и интересное открытие таланта артиста в моноспектакле. И трудно понять, в какой жанр вписывается его спектакль, собирающий все больше неизменно преданных и благодарных зрителей.
Вардан – истинный ереванец, армянин до мозга костей, интеллигент, воспитанный отцом – литературоведом и историком - в любви к Армении. Сегодня – парижанин, он сохраняет все это: творческий запал, артистичность, изумительную пластику, помогающие легко и непринужденно держаться на сцене и постоянно заражать зрителей своей энергией, приглашая к диалогу, к сопереживанию.
Учился на художника, отлично рисовал и стал… артистом. Но несколько раз отлично иллюстрировал поэтические книги. В последние 20 лет его жизнь проходит между Парижем и Ереваном. В Европе сначала не все складывалось удачно, но он умеет добиваться цели, и Париж принял армянского артиста. Вдали от Еревана живет жизнью Армении, знает порой больше и лучше о нашей жизни, чем любой из нас, и художественно переплавляет все в свои спектакли. В них всегда много раздумий о жизни, о политике, метких и точных бытовых зарисовок, радости и боли.
Как-то я спросила его: "Кто твой любимый артист?". Он ответил: "Михаил Чехов и Ваграм Папазян". Что ж, выбор отличный. Известно, каким даром перевоплощения обладал первый и как вторит ему Вардан, создавая такие разные образы, а значит, доказывая свой талант перевоплощения. И еще, следуя Ницше, признает веселость, задиристость, которые делают человека зрелым, а актера - тем более. И в каждом новом спектакле, который он привозит в Ереван, чувствуется зрелость художника, предпочитающего находиться на сцене в одиночестве, а значит, нести на себе особенный груз. У него были спектакли с коллегами: "Старик и голод" с самим Хореном Абрамяном и неожиданное продолжение "Гамлета" в психиатрической лечебнице, в окружении шекспировских героев… Но ему интереснее находиться на сцене одному и "держать" зрителя, восхитительно импровизировать, вовлекая весь зал в свою игру. И игра, и темперамент у него такие, что Шарль Азнавур полюбил его и назвал "темпераментным армянским актером". Лучше не определить. И еще – думающим, размышляющим о наших бедах, приглашающим к диалогу, с таким сумасшедшим и точным юмором, который захватывает весь зал, не оставляя никого равнодушным. Его ждет зритель в Ереване, Ванадзоре, Гюмри, на его вечера трудно найти билет.
Новый моноспектакль "Господа: 50–50" – снова приглашение к диалогу, прикосновение к новой теме, а она на этот раз вновь актуальная, политически нацеленная. И все подается с тонким юмором, в отличной импровизации, мгновенном перевоплощении. Артист использует все возможности своего таланта: поет политические частушки под давно знакомое: "А в остальном все хорошо!" - танцует, а в лаконичном и легком оформлении использует новые технологии. В наш век "демократии" Вардан Петросян также бесстрашно выносит на суд все недостатки, но в своей жесткой сатире неожиданно завершает спектакль на высокой драматической ноте боли и надежды.
- Вардан, твоя жесткая и справедливая критика нашей жизни – это порыв души?
- Мою критику трудно разграничить. Я как-то сказал вам в интервью, что мои выступления – объяснение в любви. Мой старший брат в трех письмах сильно меня критиковал, но и это было признанием в любви. Они всегда разные, порой жесткие, все – итог бессонных ночей, мучений.
- Ты веришь в то, что твое искусство – воспитание зрителей?
- Я не ставлю целью воспитание. Но уверен: удавшаяся актерская работа не может не воспитывать хотя бы тем, что затрагивает душу. Мои спектакли основаны на мощной духовной отдаче, христианском выборе светлой дороги. И все мои "шутки" нанизаны на моей "духовной веревке".
- И все-таки что для тебя главное в жизни?
- С годами все меняется. Было время, когда главным стала работа, но потом я понял – творчество вторично, главное – здоровье ребенка. А что буду чувствовать в 80, даже не знаю. Нет, сегодня главное – умение сохранять духовные ценности, которые так изменились. Люди стремятся навредить друг другу, а для меня лучше подать стакан воды ребенку. Все это не ново, одна из заповедей: возлюби ближнего. Вот я и стараюсь всей жизнью и творчеством следовать этому. Главное – уметь жить счастливо.
- Получается?
- Да. Это выражение твоего сознания. Предела желаемому нет. И счастье чувствуешь тогда, когда болен, неудачлив, тогда и приходит осознание того, что до этого был счастлив! Наверное, надо довольствоваться тем, что есть, понимать и принимать…
- Кто сегодня в искусстве является для тебя примером? Ты работал с Оссейном...
- У меня есть модель и в жизни, и в искусстве: сестра Эммануэль, умершая в 100 лет. Я встречался с ней. В искусстве – Шарль Азнавур. Я никогда никого не повторяю, но хотел бы походить на Азнавура, который так верно организовал свою жизнь и славу и руководит ими. В нем все прекрасно: и его шутки, и мощное отношение к творчеству…
- Армянский и французский театры... Что в них общего?
- Театры мира похожи, особенно кулисы, но и разница есть исходя из социальных проблем страны. Французские актеры сегодня также отмечают кризис театра. Но Франция имеет могучую культурную империю. В Армении много потерь, особенно за последние десятилетия. Был расцвет, рождение талантов. У нас были огромные достижения в науке. Но самая большая беда сегодняшних театров Армении и Франции кроется в их неискренности.
- Современный театр все дальше уходит от традиционного, приближаясь к кино. Что для тебя театр?
- Он для меня главнее всего. А кино, при всем преклонении перед искусством Чаплина, Феллини, Параджанова, – второстепенно. Только в театре живое общение со зрителем.
- Есть у тебя проекты в Париже?
- Последние два года больше работаю в Армении. В Париже работа требует полной отдачи, когда нельзя отрываться. У меня много интересных проектов, но Армения зовет, и сердце разрывается от разлуки. Я постоянно в "путешествиях"...