В современной Германии проживают представители многих национальностей. Этнический состав данной страны весьма пёстр. В основном это турки, выходцы с Кавказа, афганцы и прочие народности, не являющиеся представителями нордического антропологического вида и комплиментарных коренному народонаселению этносов.
Причина данной многонациональности уходит своими корнями в середину ХХ века, в послевоенные годы. Начиная с 1950-х годов, когда в Германии стала возрастать потребность в дополнительной рабочей силе, стало набирать обороты привлечение иностранных рабочих (сначала из Италии, Испании, затем из Югославии, Греции и, прежде всего, Турции).
В 1997 году число проживающих в Германии иностранцев составило 7,4 млн. человек. Самой многочисленной группой были турки (2,1 млн.), за ними следовали югославы (0,7 млн.), итальянцы (0,6 млн.), греки (0,4 млн.) и поляки (0,3 млн.). В результате, за последние три десятка лет Германия из мононационального государства (немцы составляли до 1960 г. более 99% всего населения) превратилась в страну с весьма сложным этническим составом населения.
В настоящее время численность мусульман в ФРГ достигает 3,5 млн. человек . Они стали третьей по величине религиозной группой после католиков и протестантов. Естественный прирост населения в турецкой диаспоре (1,2–1,5% в год) остается значительным, а, следовательно, численность и их доля в населении страны увеличивается, в то время как население Германии в целом стареет и сокращается.
Из общего числа мусульман примерно 800 тысяч человек - в основном выходцы из Турции - приобрели германское гражданство. Одновременно турки составляют и самую крупную группу неявляющихся гражданами ФРГ мусульман— 1,8 миллиона. На втором месте по численности находятся боснийцы (200 тысяч), за ними следуют иранцы (100 тысяч), марокканцы (80 тысяч) и афганцы (70 тысяч).
Мнение о том, как уживаются немцы и иммигранты – неоднозначно. Политики всё чаще упоминают в этой связи выражение «параллельные миры», при этом скрыто или явно выражая озабоченность возрастающей радикальностью иммигрантов-мусульман. В действительности турки, как и другие национальные меньшинства в Германии, склонны к самоизоляции в своего рода этнических гетто, распространяющихся на все сферы жизни.
В Мюнхене турки построили себе целые кварталы, при этом многие, родившись уже в Германии, немецкого не знают совершенно. А язык им и не нужен, ведь турки знают, что их права и так будут защищены: и пособия они всегда получат, и работу, если надо будет. Есть ещё один интересный феномен: в Германии появился новый язык — турецкий немецкий. Это старые немецкие слова, которые сами немцы давно позабывали, а турки где-то вычитали и переиначили — у них говор очень специфический. Например, стало очень модным слово «красс», значит что-то вроде «крутой». И в последнее время сами немцы перенимают этот сленг.
Былые надежды на постепенную интеграцию иммигрантов и их детей не оправдались — напротив, между иностранцами и немцами расширяется пропасть взаимной отчуждённости. В Германии растет число городских кварталов и школьных классов с незначительным количеством говорящих на немецком языке. В одном лишь Западном Берлине в конце 2002 года проживали 235 тысяч мусульман, в районе Кройцберг – 23845 одних только турецких граждан, не считая многочисленных турок с немецким гражданством. Такое компактное проживание диаспор в совокупности с культурными и религиозными различиями, а также тем фактом, что принимающему обществу приходится содержать большое количество не приносящих пользу экономике страны мигрантов, привело к возникновению у немцев негативного отношения к представителям мусульманских диаспор, а зачастую и к появлению страха перед тем, что в страну прибывает все больше иностранцев. После террористических актов в США в сентябре 2001 г. эта неприязнь усилилась еще больше. Страх перед тем, что «в страну прибывает все больше иностранцев», стоит ныне на первом месте, вытеснив страхи перед экологической катастрофой и ростом преступности.
Особые трудности с культурно-политической интеграцией испытывает мусульманское население. Причины этого – особенности немецкой мусульманской диаспоры.
Приезжавших «на заработки» без семей гастарбайтеров поначалу селили, как правило, вне городских зон, на окраинах, в особых лагерях. Но постепенно они перебирались в города, снимая квартиры «по средствам» – в старых рабочих кварталах. К ним начали приезжать их семьи. По мере развития производства понижалась потребность в неквалифицированном труде – гастарбайтеры становились безработными. Особенно пострадали турки – значительная их часть была занята в сталелитейной промышленности.
Интеграция социальной группы гастарбайтеров была стихийной и протекала в зависимости от культурной принадлежности. Итальянские, португальские, югославские иммигранты тех лет не испытывали особых трудностей, вливаясь в немецкое общество, привнося в него свою южноевропейскую ноту, как правило кулинарную.
Сложнее обстояло дело с турецкими гастарбайтерами и их семьями. Потеря рабочего места означала для турецкого гастарбайтера прекращение контакта с немцами. Ислам, даже в умеренном варианте, препятствовал «растворению» диаспоры в либерально-демократическом государстве с христианскими корнями. Турки селились, как правило, в пределах определенных районов, создавали там инфраструктуру, ориентированную на «своего» потребителя. Причина культурно-религиозного фундаментализма турецких иммигрантов заключалась не в последнюю очередь в том, что гастарбайтеры и их семьи принадлежали к наименее образованным слоям турецкого населения, были выходцами из сельских областей, где религиозные традиции особенно сильны.
Либерально-демократическое западногерманское судопроизводство тех лет пошло по пути уступок – турецким иммигрантам удалось, например, добиться разрешения для мусульманских девочек носить в школе головные платки и не посещать уроки физкультуры. Ислам турецких иммигрантов не смог стать просвещенным «евроисламом»; напротив, он способствовал обособлению этой социальной группы, тем более что подрастающая турецкая молодежь тех лет предпочитала брать жен не из числа выросших в ФРГ турчанок, а из тех сельских регионов Турции, откуда когда-то приехали в Германию их родители.
Многие гастарбайтеры первого поколения работают до сих пор на тех же предприятиях, нередко с теми же минимальными знаниями немецкого языка, с которыми когда-то приехали в страну. Их дети по большей части интегрировались в немецкое общество, однако третье поколение возвращается к своим культурным и религиозным корням. Безработная мусульманская молодежь с немецкими паспортами была излюбленной целевой группой исламистских вербовщиков.
В последние двадцать лет исламская диаспора росла и за счет притока «политических беженцев» . Богатая Западная Германия, с ее воистину либеральнейшим правом на политическое убежище, была привлекательной целью, поэтому настоящие «политические беженцы» терялись в широком потоке, вобравшем в себя всю нищету третьего мира. Не сумев доказать факта политического преследования, они оставались в ФРГ под всевозможными предлогами, уходили на дно.
Однако же, в широких слоях населения подлинной интеграции никогда и не было, но был период, когда совместные экономические интересы допускали хоть и равнодушное, но все же мирное сосуществование. Это время прошло: в сегодняшней Германии иностранцы считаются угрозой для благополучия, независимо от того, есть у них работа или нет, приехали они недавно или 30 лет тому назад. И речь идёт не только о мусульманах. Подозрительность усиливается и в отношении поляков, чехов, выходцев из бывшей Югославии. С одной стороны, после расширения ЕС в Германию течёт поток «польских сантехников» и «чешских медсестёр», с другой — крупные германские корпорации создают сотни тысяч рабочих мест в Китае и странах Юго-Восточной Азии из-за фантастической дешевизны тамошней рабочей силы. Германия является рекордсменом мира по экспорту, её экономика в наибольшей степени зависит от открытости границ. Но чем больше рабочих мест переносится за рубеж, тем меньше их остаётся в самой Германии.
Согласно опросам, более 20% немцев считают необходимым любым способом как можно скорее сократить число иностранцев в Германии. Время от времени даже либеральные публицисты сетуют на то, что иностранцы являются обузой для государства, так как в массовом порядке становятся объектами социальной помощи. Что же касается правоэкстремистских взглядов, то их, согласно исследованиям, придерживаются все больше представителей среднего класса. Появляются так называемые «национально освобожденные зоны», то есть районы, где сильны немецкие националистические чувства и появление иностранцев не желательно. В связи с растущей «исламофобией» населения граждане мусульманского вероисповедания начинают подвергаться дискриминации, что еще больше осложняет положение.
Ситуацию усугубляет также тот факт, что 1-2% живущих в Германии мусульман, по данным Федерального ведомства по защите конституции, участвуют в организациях, деятельность и цели которых могут рассматриваться как антиконституционные, а каждая третья мечеть рассматривается, как потенциальный центр мусульманского экстремизма . Согласно социологическим опросам, 10–12% мусульман находятся на позициях, враждебных демократии.
Это статистика. На самом деле мусульмане в Европе, в частности, турки обладают достаточными рычагами для того, чтобы пролоббировать тот или иной закон в бундестаге или в парламентах Бельгии, Нидерландов. Благодаря их усилиям в Германии карабахский вопрос, равно как и признание Геноцида армян подаются в неверной интерпретации, в угоду Турции и Азербайджану.
Появляющиеся время от времени в азербайджанской прессе интервью с немецкими политиками четко указывают на то, что ведется активная работа по созданию «новой истории» Азербайджана и, в некотором роде, Турции. Исключение составляет Франция в силу большой и организованной «старой» армянской общины, которая не в пример «новым» в той же Германии или странах Бенилюкса четко представляет свои цели и задачи.
Вместе с тем, главное отличие основной массы мусульман в Германии от их французских единоверцев в том, что последние — в прошлом выходцы из колониальных территорий — владеют французским языком. В Германии эмигранты из Турции часто либо плохо, либо вовсе не говорят по-немецки.
Таким образом, перечисленные факты указывают на неспособность правительства ФРГ разработать эффективную политику по интеграции мусульманских диаспор в немецкое общество. Одной из причин этого положения является наличие у немцев комплекса вины за национал-социалистическое прошлое, который оказал существенное влияние на формирование западногерманской политической культуры. Поскольку именно национальная идея в ее утрированной форме привела Германию к краху политики, идеологи и интеллектуалы Западной Германии предпочитали «дистанцироваться» от всего, что могло напомнить возвращение к временам гитлеровского рейха. Существовал целый ряд политических тем, которые просто не принято было обсуждать на официальном политическом уровне. Население приучали быть толерантным, терпимым по отношению к людям, исповедующим иные взгляды на жизнь, придерживающимся иной культурной ориентации.
Итогом неверной иммиграционной государственной политики ФРГ стало то, что уже почти полмиллиона этнических немцев приняли ислам. Что в принципе становится весьма распространённым явлением и в других западноевропейских странах среди коренного населения (так, в частности, известный всему миру океанолог Жак-Ив Кусто принял в своё время ислам).
М.В.Безрукова, научно-политический журнал "Мир и политика"