Сейчас, когда мы готовимся отметить столетнюю годовщину Геноцида армян, выявляются все новые реалии и детали, связанные с этой великой трагедией и раскрывающие неожиданные порой сферы и географию. В прошлом году большим откровением для нас стал прочитанный в Ереване известным индийским писателем Амитавом Гошем доклад «Оковы плена: армяне и индийцы в тюремных лагерях Рас аль Айна в 1916-1918 гг.», который он представил на научной конференции «Стратегии замалчивания (и предоставления слова)». Индийский писатель рассказал о том, что в апреле 1916 года множество солдат англо-индийских войск в Ираке сдались османской армии. Часть пленных индийцев отправили в поселение Рас аль Айн на севере Сирии — на строительство железной дороги. Там в тюремных (концентрационных) лагерях содержались тысячи армян. Лагеря индийцев и армян располагались поблизости друг от друга, так что жизнь тех и других порой переплеталась. Много десятилетий спустя Сисир Сарбадхикар, один из добровольцев бенгальской организации скорой помощи, написал воспоминания, основанные на его дневниках времен Первой мировой. Эта написанная на бенгальском языке книга была издана в частном порядке в 1958 году, практически не удостоилась внимания и вскоре была предана забвению. И вот лишь недавно Амитав Гош в своем докладе рассказал о встречах Сарбадхикара с армянами.
Тема армяно-индийских связей в Ираке в годы Первой мировой затрагивается и в публикации стамбульской газеты «Жоховурд» от 13 июля 1919 года «Подарок индийца». Это очень эмоциональная и волнующая история о передаче армянского ребенка, отобранного солдатом-индийцем у турок, инспектору армянских школ. Автор — юрист и редактор Месроп Саакян (1889-1968) из Малатии: под псевдонимом Саак Месроп он в 1910-1919 годах сотрудничал с армянской, французской и американской прессой.
Подарок индийца
В комнату неожиданно вошел высокий темнокожий солдат-индиец, явно проделавший долгий и изнурительный путь. В одной руке он держал бумажный пакет, а другой держал за руку столь же измученного долгим путешествием мальчика лет пяти. Ребенок стоял, понуро опустив голову,— в покорном ожидании того, что еще с ним сделает этот солдат, очутившийся здесь бог весть из какого забытого уголка Индии.
Я оторвался от чтения письма и поднял глаза на вошедших.
— Какое у вас дело? — спросил я.
— Вы инспектор армянских школ? — в свою очередь спросил солдат.
— Да.
— Вот, господин инспектор, примите этого армянского ребенка, которого мы отобрали в Киркуке у какого-то турецкого офицера. Сначала мы решили было, что это его сын или родственник. Но, как-то услышав вместе с переводчиком-армянином в лагере военнопленных, как ребенок плачет и на своем языке зовет мать — «Майрик, майрик!», мы поняли, что он армянин, и забрали его у преступного «благодетеля». Вот привел его вам в подарок, поскольку слышал, что вы ищете и собираете уцелевшие осколки вашей нации. Заберите этого маленького белого человека, и пусть он будет подарком от темнокожего человека, который в этих далеких пустынях сражался с тиранией во имя цивилизации и свободы.
Я буквально онемел, не в силах ничего сказать и даже просто поблагодарить его. Не отрывая от него глаз, выслушал я речь этого благородного индийского солдата. И даже после того как он смолк и я перестал слышать его плавный, с мягким индийским акцентом английский, слова его продолжали звучать в моих ушах.
А он спокойно стоял передо мной и ждал. Наконец я очнулся... Индиец все так же стоял, сжимая в руке ладошку ребенка.
— Я безмерно признателен вам за этот невероятный, драгоценный подарок,— с жаром начал я.— Не назовете ли свое имя, чтобы я всегда мог с благодарностью вспоминать его?
— Ни к чему вам мое имя,— ответил он.— Пусть это будет подарок просто от индийского солдата-христианина.
— Но спасенный вами армянский мальчик-сирота должен знать хотя бы имя своего спасителя,— стал настаивать я.— Прошу вас, скажите свое имя!
— В этом нет нужды,— улыбнулся индиец.— Просто запомните и передайте потом мальчику, что индийский солдат-христианин нашел его в пустыне и передал его соотечественникам. Этого вполне достаточно.
Солдат склонился к мальчику, обнял его, с отцовской нежностью прижал к груди, поцеловал в глаза и вышел.
Мальчик, оставшись в комнате наедине со мной, поднял на меня глаза, полные надежды. Я был потрясен до глубины души, дрожал как в ознобе и чувствовал только, как по моим щекам катятся слезы.
Маленький сирота тоже вдруг всхлипнул, словно ощутив мое состояние. Что проскочило между нами, вряд ли кто может сказать. Потом он долго, очень долго плакал, опустив голову, и лишь через пару часов, проголодавшись, набросился на предложенный ему хлеб и, насытившись, снова поднял на меня глаза.
Через месяц с небольшим маленький сиротка, подарок неизвестного индийского солдата, был уже воспитанником Американского сиротского приюта и учеником Национальной армянской школы Багдада. За этот месяц он почти полностью вспомнил родной язык. И все время поет, поет, словно желая утопить пережитые страдания в море песен. Поет, даже не понимая слов, но зато ощущая музыку. Несомненно, именно дух нации, родная армянская кровь вливает в его душу эти мелодии и поет его детскими устами...
Сегодня у мальчика есть и имя. Я назвал его Рач. А фамилия у него — Ындказатян — Спасенный индийцем. Так зовут его все воспитанники приюта и сверстники по детскому саду. Не понимая еще смысла своего имени и фамилии, малыш явно испытывает удовольствие от самого их звучания.
Кто бы мог подумать, что в Месопотамии появится темнокожий сын далекой Индии, которому суждено будет спасти из лап преступного турка маленького армянского мальчика-сироту и вернуть его нам со словами: «Вот, пусть он будет вам подарком от индийского солдата!»
Да будет благословенным твой дар, индиец!
Саак МЕСРОП
Арцви БАХЧИНЯН, "Собеседник Армении"