Не каждый народ может позволить себе роскошь в один день праздновать две великие победы. Мы, армяне, делаем это с удовольствием. Обе победы — взятие Берлина и взятие Шуши — для нас священны. Потери в Отечественной войне были неисчислимы — людские и материальные. В последнее время многое тайное стало явным и люди поняли —- правда, не все, — что течение и последствия войны были бы другими, если бы великий вождь и учитель иначе вел бы свою политику. Коммунистический фанатизм и демагогия, некие высшие, внеземные идеалы сослужили вождю плохую службу. Страна оказалась неготовой к войне, вернее, готовой на бумаге и на словах. Одно только уничтожение тысяч и тысяч опытных военачальников в мясорубке 30-х годов чего стоило. Так что популярная мысль, что войну выиграл Сталин, неверна в корне. Войну выиграл народ, в том числе и армянский. Из более чем 80 национальных формирований одной лишь армянской дивизии доверили штурмовать Берлин! Армянский кочари на руинах Берлина не случайность!
Между армянскими участниками штурма Берлина и теми, кто освобождал Шуши, есть глубокая, может, и незримая духовная связь. Боевые традиции были переданы в надежные руки. В конце концов, именно Карабах дал стране целую плеяду замечательных военачальников... Предлагаем в День великой Победы вспомнить знаковых соотечественников — настоящих мужчин, ставших частью истории той самой войны и Победы. Это адмирал Иван Исаков и дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Нельсон Степанян.
.
АРМЯНСКИЙ ФАКТОР ПОБЕДЫ
Более полумиллиона наших соотечественников сражались на фронтах. 108 стали Героями Советского Союза, 27 — полными кавалерами солдатского ордена Славы. В состав Советской армии входили 6 полностью армянских дивизий и 7 таких же соединений, укомплектованных в значительной степени армянами. Более 70 человек стали генералами. А имена маршала Ивана Баграмяна, адмирала Ивана Исакова, маршала авиации Арменака Ханферянца (Сергей Худяков), главного маршала бронетанковых войск Амазаспа Бабаджаняна, генерал-полковника Михаила Парсегова известны во всем мире. Конструкторы Артем Микоян, Амо Елян обеспечивали армию лучшими самолетами и орудиями...
Победа досталась дорогой ценой, потому была необыкновенно сладка и радостна. Казалось, все ужасы и горести прошли навсегда. Но, увы... Страна долго никак не могла оправиться, пошла новая волна репрессий. Так, в 1945-м был арестован и через пять лет расстрелян героический маршал авиации Арменак Ханферянц. За что? В хрущевскую эпоху были подвергнуты крутой опале сам маршал Жуков, другие крупные военачальники.
Великий вождь и учитель был разочарован результатами Победы: он рассчитывал на большее... Европа быстро зализала раны, сносной жизни удалось достичь уже через пару лет. Даже в Федеративной Германии. СССР, увы, безнадежно отстал.
Предлагаем подборку из недавно открытых архивных документов, а также ряд других фрагментов о великом пути к Победе, которая одна на всех...
Всесоюзную победу ковали шесть доблестных армянских национальных дивизий: 76-я, 390-я, 408-я, 409-я, 89-я, 261-я. 89-я дивизия оказалась на одном из самых кровавых участков войны.
В декабре 1941 г. в Ереване была сформирована 89-я стрелковая дивизия; ее командиром был назначен полковник Симон Закиян. В августе 1942 г. эта дивизия была направлена на фронт и прошла боевой путь от предгорьев Кавказа до Берлина.
В августе 1943 г. 89-я дивизия вела штурм неприступной гитлеровской “Голубой линии”. После ее разгрома важнейшим узлом обороны противника на Таманском полуострове были Ахтанизовский, Бугазский, Кизылташский лиманы. Над этими полуболотистыми местностями господствовала 164-я высота. Маршал С.Тимошенко, наблюдавший упорство и храбрость воинов 89-й дивизии, после освобождения Тамани лично прибыл к бойцам, чтобы поблагодарить и наградить их. Приказом Верховного Главнокомандующего от 9 октября 1943 г. 89-й армянской горно-стрелковой дивизии было присвоено звание Таманской. В последующем это подразделение принимало участие в освобождении Крыма и с боями дошло до Берлина.
Около 2 тысяч бойцов и командиров дивизии были награждены боевыми наградами. Командиру дивизии Нверу Сафаряну было присвоено звание генерал-майора. Впоследствии Таманская дивизия участвовала в освобождении Керчи и Севастополя, за что ее наградили орденом Красного Знамени и Красной Звезды.
Осенью 1941 г. сформировали 408-ю стрелковую дивизию, части которой были расквартированы в разных районах Армении. Вскоре она пополнилась воинами-армянами и стала армянской дивизией. Командиром ее был назначен полковник П.Кицук. Дивизия приняла участие в тяжелых боях под Новороссийском и Туапсе.
390-я армянская дивизия была сформирована в начале 1942 г. на фронте, в боевой обстановке, на Керченском полуострове. Командиром дивизии был назначен полковник Симон Закиян, ранее командовавший 89-й дивизией.
Вместе с другими частями дивизия вступила в тяжелые бои с противником, стремившимся захватить Керченский полуостров. На протяжении пяти месяцев — до мая 1942 г. — дивизия вела изнурительные бои против превосходящих сил противника. Воины-армяне несли большие потери, но оказывали противнику героическое сопротивление. В бою погибли командир дивизии С.Закиян, многие командиры и бойцы. В мае противнику удалось занять Керчь. После этого 390-я армянская дивизия была расформирована. Многие ее воины были переброшены в Севастополь и приняли активное участие в его обороне.
* * *
...80 тысяч армян бились против фашизма в армиях союзников, в партизанских отрядах и в рядах Сопротивления. По сей день в Греции помнят Андраника Гукасяна, погибшего в неравном бою под Дерзута. Вспоминают греки и Ерванда Гукасяна, Сильвестро Калеяна, Аветиса Ярджяна, Марата Тертеряна. В Италии Мкртич Даштоян и Геворк Колозян навечно остались в числе самых достойных героев. Во Франции действовал Национальный армянский фронт Сопротивления. Имена Мисака Манушяна, Ншана Тер-Мартиросяна, Гайка Дпиряна, Арсена Чакряна, Арутюна Гараяна известны не только французам. А Первый Армянский партизанский полк Александра Казаряна и Бартуха Петросяна освобождал от фашистов города Ним и Ла Калмет. В Болгарии сражались Акоп Паронян и Эрмине Разградлян, которой едва исполнилось 17 лет. Рука об руку с югославами сражались на “чужой” родине Аракел Саакян, Цолак Африкян, Паргев Акопян. В горах далекой Эфиопии погиб Бабкен Сеферян. Только в армии США более двух десятков тысяч армян участвовали в боях. Прославились генералы Саркис Зардарян, Гайк Шекеджян, Ерванд Дервишян, майор Керк Кркорян и многие другие. Генералы Арам Караманукян и Григор Индоян немало сделали для создания сирийской армии. Не отставали от мужчин и женщины — Роз Гулбанкян, Клара Апигян, Чейл Сю Сарафян...
* * *
Несколько красноречивых цифр свидетельствуют, какой дорогой ценой была добыта Победа. 5 177 410 советских военнослужащих убиты, 1 100 327 человек умерли от ран, небоевые безвозвратные потери составили 540 580 человек, пропали без вести, попали в плен, а также неучтенные потери — 4 454 709 человек. Среди гражданского населения страны погибли 13,7 млн человек. Общие материальные потери СССР составили 2569 млрд долларов (30% всех национальных богатств); затраты на военные расходы — более 193 млрд долларов...
.
“НЕ ТЕРЯЙТЕ МУЖЕСТВА, КРЕПИТЕСЬ”
Из мемуаров адмирала Н.КУЗНЕЦОВА
...При обороне Туапсе получил тяжелое ранение мой заместитель адмирал Иван Исаков, бывший в то время членом Военного совета Закавказского фронта. В роковой для него день, 4 октября 1942 года, Иван Степанович телеграфировал мне из Тбилиси: “Выехал с командующим фронтом в Туапсе для организации наземной операции в районе Хадыженской”. Близ Туапсе автомашины, на которых ехали Исаков и командующий Закавказским фронтом генерал армии И. Тюленев, заметила шестерка “мессершмиттов”. Самолеты начали пикировать на автомобили. Крупный осколок бомбы угодил Ивану Степановичу в левую ногу. Раненого отправили в Сочи. Ногу пришлось ампутировать. Однако опасность для жизни не миновала, и в Сочи был срочно направлен главный хирург флота И.Дженелидзе.
Из госпиталя Иван Степанович послал телеграмму Сталину и наркому ВМФ. Он сообщал о своем тяжелом состоянии и просил в случае смерти назвать его именем один из новых эсминцев. Не успел я прочесть эту телеграмму, как Сталин сам позвонил мне, что делал нечасто.
— Вы получили телеграмму Исакова?
Я сказал, что получил и что к раненому командирован главный хирург флота.
— Немедленно напишите ответ.
Через несколько минут я прочел по телефону текст заготовленной телеграммы: “Сочи. Адмиралу Исакову. Не теряйте мужества крепитесь. По мнению врачей Вы можете выздороветь. Ваша жена вылетела к Вам. В случае трагического исхода лучший эсминец Черноморского флота будет назван “Адмирал Исаков”, желаем здоровья”.
— От чьего имени посылаете телеграмму?
— От вашего, товарищ Сталин.
— Нет, — сказал он, — пошлем за двумя подписями: Сталин, Кузнецов.
Ивана Степановича удалось спасти. Он еще долго и плодотворно работал для нашего флота. В последние годы мы уже не были связаны служебными отношениями. Встречались только от случая к случаю да изредка обменивались письмами. Последняя наша встреча произошла поздней осенью 1967 года при довольно необычных обстоятельствах. Утром 6 октября Иван Степанович позвонил мне и предложил:
— Давайте-ка, как старые пенсионеры, встретимся где-нибудь на бульваре, посидим на скамейке и потолкуем.
Меня, признаться, удивило такое предложение. Ведь Ивану Степановичу было трудно не только передвигаться на протезе, но даже сидеть на скамейке бульвара. Тут я подумал, что мужества Исакову, да и вообще армянским военачальникам, было не занимать. Не успел я сказать, что буду рад навестить его или принять у себя, как услышал:
— Через десять минут буду у вашего подъезда.
Мы проехали к новому зданию Московского университета и вышли из машины, чтобы с Ленинских гор полюбоваться Москвой. Долго стояли у парапета. Разговор зашел о литературных делах.
— Предлагают написать что-нибудь покрупнее, чем маленькие рассказы, но я не берусь, — сказал Иван Степанович. Объяснил он это не состоянием здоровья, как я ожидал, а тем, что объемистые труды мало кто читает, а вот маленькие рассказы, судя по письмам, читают весьма охотно.
Иван Степанович был очень рассеян. Разговор не клеился. Вдруг он почему-то вспомнил о своем ранении и о полученной тогда телеграмме.
— Я думаю, после смерти все же назовут один из эсминцев моим именем. Ведь у меня не остается потомства...
Так через двадцать пять лет он повторил свое желание, чтобы эсминец, находящийся в строю, носил его имя.
Через пять дней, рано утром 11 октября, мне позвонил адъютант Исакова и сообщил, что ночью Иван Степанович скончался.
Я много думал об этом незаурядном человеке. Перебирал в памяти долгие годы совместной службы, наполненные одним желанием — сделать все возможное для развития и укрепления нашего Военно-морского флота. Иван Степанович Исаков был человеком высокой культуры, энергичным, трудолюбивым. Он очень много сделал для советского флота.
.
ТРИ ЧАСА У ИСАКОВА
Из воспоминаний Леонида ГУРУНЦА
Всего три часа я пробыл у адмирала Исакова, но впечатление от этой встречи врезалось в память на всю жизнь. Я знал, что Сталин хорошо относится к нему, и мне хотелось узнать, что он думает о “великом нашем отце”. Иван Степанович не сразу ответил на мой вопрос:
— Давайте лучше попьем кофе, — сказал он.
Жена его принесла на подносе две чашки кофе, и мы принялись пить молча, обжигаясь. Мне казалось, что адмирал откажется от разговора о Сталине и после кофе переменит тему. Но Иван Степанович сам начал рассказывать:
— Я встречался со Сталиным сорок два раза...
Иван Степанович грустно улыбнулся:
— Мы с Кузнецовым и уцелели, потому что разгадали его характер... Человек он был знающий, — продолжал адмирал, — с ним мы разговаривали по делу как со специалистом, и он во многом разбирался. Но Сталин и нам не верил. В разговоре вдруг возвращался к беседе, которая произошла три-четыре года назад. Надо было вспомнить и ответить так же, как некогда говорилось об этом. Мы с Кузнецовым вели запись о наших встречах. Прежде чем идти к Сталину по вызову, мы вызубривали, какие вопросы были заданы им при последней встрече, при предпоследней... Однажды он вернулся к разговору, который имел место чуть ли не десять лет тому назад. Я сказал то же самое, что десять лет назад. Сталин улыбнулся в усы: “Слово в слово повторили, ничего не забыли”.
— Не многие знали изменчивый, подозрительный характер Сталина, — через минуту снова продолжил свой рассказ адмирал. — Самый доверенный человек за минуту, за случайно оброненное слово мог навлечь на себя подозрение.
— Он не был ни профаном, ни дилетантом, — продолжал адмирал Исаков. — О чем бы ни шел разговор на заседаниях, во всем он дотошно разбирался и вносил свои дельные коррективы. И не знал усталости! Заседание могло длиться четыре-пять часов. Однажды оно затянулось. Конца не было видно. Сталин хотел начать обсуждение еще одного вопроса, которое могло бы занять несколько часов, но вдруг, улыбнувшись, сказал мне:
— На сегодня хватит! Вы, наверное, устали. Я лучше покажу вам новый фильм Чарли Чаплина. Я его еще не смотрел, вместе посмотрим.
Присутствующие стали подниматься со своих кресел. Ногу свою я, наверное, засидел, она не послушалась меня, и я не мог сразу подняться на костыль. Сталин с удивительным проворством помог мне подняться, и, держа меня под руку, направился к заднему выходу из кабинета, за которым начинался длинный-длинный коридор с высокими глухими стенами, залитыми обильным светом, таким, что ничего вокруг себя нельзя было видеть. Я шел неуверенно, не видя пола, — казалось, вот-вот провалюсь в бездну. По углам едва угадывались застывшие как изваяния силуэты охраны.
Я первый раз со Сталиным оказался один на один, и пока мы шли по коридору, не знал, о чем с ним говорить. Было мучительно от обильного света, от того, что идешь как слепой, не видя ничего под ногами.
Я сказал:
— Не слишком ли много света?
Сталин не сразу ответил:
— Вы хотели сказать: не слишком ли много охраны?
— Да, пожалуй, и это.
Сталин снова задержался с ответом. Потом медленно, едва слышно процедил:
— Не в том беда, что много света или много охраны. Беда в том, что я не знаю, кто из них на что способен.
— По-моему, — заключил свой рассказ Иван Степанович, — мнительность и подозрительность Сталина к людям были вне всякой меры. Нетрудно было догадаться, что и ослепительный свет в коридоре тоже был вызван его подозрительностью.
— Что касается его “особой любви” ко мне или Кузнецову, — продолжал адмирал, — это заблуждение. Любой из нас мог стать жертвой, допусти в обращении с ним хотя бы малейшую оплошность.
Мы с Кузнецовым в обращении со Сталиным были крайне осторожны и предусмотрительны.
.
“АХТУНГ... В ВОЗДУХЕ НЕЛЬСОН!”
В преддверии Великой Отечественной, когда в воздухе уже пахло войной, Степаняна со многими другими наиболее опытными пилотами отправили на курсы высшей летной подготовки Гражданского воздушного флота. Но закончить курсы ему так и не удалось. Уже на второй день войны он был призван из запаса и направлен в авиацию Черноморского флота. В течение нескольких суток он освоил штурмовик Ил-2 и включился в боевую работу. На двадцатом вылете во время очередной штурмовки Нельсон был ранен осколком зенитного снаряда, но сумел дотянуть свою поврежденную машину до аэродрома. В августе 1941 года, еще толком не долечившись, он снова идет на штурм неприятельских позиций. Теперь Степанян сражается на подступах к Ленинграду, успешно уничтожая технику и живую силу врага.
Большой опыт бывшего гражданского летчика, безупречная техника пилотирования, личная отвага и житейская мудрость (ведь Степаняну было уже тридцать восемь, и для большинства мальчишек-летчиков он годился почти в отцы!) не остались без внимания командования, и уже какой-то месяц спустя Степанян назначается командиром звена в этом же полку. Почти каждый день он поднимал в небо свой “Ил”, испытывал радость побед и горечь потерь. Скупая хроника боевой деятельности Нельсона Степаняна в первые полгода войны весьма красноречива. В небе Ленинграда он совершил более шестидесяти боевых вылетов и вместе со своим звеном уничтожил и вывел из строя горы немецкой техники. С этого времени немцы в панике предупреждали своих: “Ахтунг... В воздухе Нельсон!”
В боевой характеристике на Степаняна, данной ему командиром полка в этот период, говорится: “С первых боевых вылетов показал себя смелым летчиком с отличной техникой пилотирования. ...Тов. Степанян уверенно водит в бой своих летчиков, увлекая их смелостью и отвагой”. Тогда же Военный совет Балтфлота представил лихого штурмовика к званию Героя Советского Союза. А 23 октября 1942 года капитану Степаняну было присвоено это высокое звание. Он уже не считает количество дыр в фюзеляже своего самолета. Привык. Главное, чтобы к утру машина была снова готова к бою.
В апреле 1944 года его назначили командиром 47-го штурмового авиаполка Черноморского флота. Полк в это время отчаянно сражался с врагом в небе Крыма и Кубани.
Вспоминает ветеран Великой Отечественной войны генерал-полковник авиации в отставке В.Н.Воронов: “Я познакомился со Степаняном во время битвы за Кубань и Крым. Наши полки сидели на одном аэродроме. Небольшого роста, полный, с лысоватой головой и очень веселый — таким он мне запомнился. Бои тогда были очень тяжелые. Помню, в один из дней мы, истребители, прикрывали полк Степаняна на штурмовку Феодосии. Внезапно из облаков на нас вывалилась целая эскадрилья немецких асов. Завязался ожесточенный бой. Немцам сильно помогала и их зенитная артиллерия. В тот день на аэродром не вернулось более половины штурмовиков. Были немалые потери и у нас. После возвращения Степанян выглядел сразу очень постаревшим”.
За время Крымской операции полк Степаняна уничтожил восемь транспортов, двенадцать быстроходных десантных барж, девять сторожевых катеров, свыше трех тысяч солдат и офицеров противника. Нельсон Степанян сам водил свой полк в бой. Так, 16 апреля 1944 года, будучи ведущим группы из двенадцати “Илов”, он потопил в районе Судака сразу три быстроходные десантные баржи. 22 мая участвовал в разгроме прорывающегося из блокированного Севастополя в Румынию конвоя, лично утопив при этом немецкий транспорт. При этом его самолет был сильно поврежден: оторваны левый элерон и часть стабилизатора. Однако, несмотря на это, Степанян сумел выполнить до конца поставленную боевую задачу и привести свой разбитый “Ил” на аэродром.
После освобождения Крыма полк Степаняна был переведен на Балтику. Если борьба за Черное море уже подходила к победному концу, то здесь она была в самом разгаре. Едва перелетев, штурмовики Степаняна сразу же вступили в бой. Они непрерывно наносили сокрушительные удары по плавсредствам противника в Наварском, Выборгском и Финском заливах, совершали налеты на его базы. За короткое время 47-й полк уничтожил три десятка фашистских кораблей и судов. По заслугам и честь, а потому 22 июля 1944 года командующий флотом адмирал Трибуц торжественно прикрепил к боевому знамени полка орден Красного Знамени. А еще месяц спустя командир полка был представлен к награждению второй медалью “Золотая Звезда”. К этому времени на личном счету Нельсона было уже 239 боевых вылетов. Он лично потопил целую эскадру: миноносец, два сторожевых корабля, тральщик, два торпедных катера и пять транспортов, общим водоизмещением более восьмидесяти тысяч тонн! Кроме этого, во время штурмовок уничтожил до пяти тысяч солдат и офицеров врага, разбил четыре переправы. Досталось от Степаняна и вражеской авиации. Проведя более трех десятков воздушных боев, командир полка сбил два фашистских бомбардировщика Ю-88, а кроме этого, расстрелял и разбомбил на аэродромах еще двадцать пять самолетов различных типов. Что и говорить, список подвигов более чем впечатляющий!
Увы, но надеть на грудь вторую звезду подполковнику Степаняну так и не довелось. 14 декабря 1944 года он повел группу своих “Илов” для нанесения бомбово-штурмового удара по Либавскому (Лиепайскому) порту. В тот день была получена информация о скоплении в Лиепайском аванпорту большого количества груженных войсками и техникой транспортов. На их уничтожение и устремились “Илы” Степаняна. Уже на самом подходе к целям самолеты Степаняна были внезапно атакованы сразу тридцатью вражескими “мессершмиттами”. Завязался ожесточенный и скоротечный воздушный бой. Спустя несколько минут самолет ведущего, который первым храбро бросился в контратаку, прикрывая остальных, был подожжен и упал в море. 243 боевой вылет оказался для Нельсона Степаняна последним. А 6 марта 1945 года был подписан указ о присвоении Нельсону Степаняну звания дважды Героя Советского Союза, увы, уже посмертно...
Подготовил Валерий ГАСПАРЯН, "Новое время"