История очень любит расставлять грабли и делает это не по злому умыслу. Просто развивается она по спирали, оттого и вынуждена расставлять их где попало. Умна та нация, которая реже остальных наступает на капканы, умеет опознавать их на расстоянии и обходить. Но для этого необходимо обладать способностью фиксировать сам момент наступления на грабли, уметь испытывать боль от удара грифа по лбу. В противном случае можно бесконечно долго, вплоть до полной ассимиляции, наступать на грабли и даже не замечать этого.
Самые главные грабли армянской истории связаны с ассимиляцией. Эта угроза сопровождает практически всю хронику национальной жизни и, к сожалению, никогда не теряет своей актуальности. Посему и самые главные наши достижения также связаны с этой неприятной темой. Это, по сути, механизмы сопротивления.
Едва минуло 80 лет с провозглашения христианства государственной религией, как в 387 году Армения была поделена между Византией и Сасанидским Ираном. Начался сложнейший период национальной истории; древнеармянское царство практически прекратило существование, западная часть страны оказалась вовлеченной в орбиту греческого мира; церковная служба проводилась в основном на греческом, само духовенство не имело другого выбора, кроме как постепенно войти в подчинение Константинопольскому патриаршеству. Государственным языком на этой территории также был объявлен греческий.
Восточная часть Армения оказалась под сильнейшим персидским влиянием, предполагавшим возвращение армян в лоно солнцепоклонства. Еще за двадцать лет до раздела страны армянское духовенство под предводительством Нерсеса I постановило разрушить капища зороастрийцев и школы персидских жрецов, запретило брачные связи среди близких родственников, запретило хоронить умерших по языческим обычаям (с кликушеством и воплями, разрывая на себе одежду), и вот теперь ситуация могла измениться в корне.
Несмотря на то что династия армянских Аршакидов еще некоторое время сохраняла свою формальную власть, однако и на персидской территории армяне находились перед угрозой скорой и неминуемой ассимиляции. Уже в 428 году и эта формальная власть была упразднена.
Именно в этот судьбоносный сорокалетний отрезок между первым разделом Армении и окончательным упразднением престола и было принято государственное решение о необходимости создания армянских письмен как механизма консолидации расколотой нации. Месропу Маштоцу шел двадцать восьмой год, когда армянское царство было поделено между Византийской и Персидской державами. При поддержке монарха и католикоса уже 45-летний Маштоц предпринял путешествие по странам региона с целью обнаружить систему буквенных знаков, соответствующих армянской речи. После тщетных мытарств он самостоятельно разработал и на рубеже IV –V вв. представил армянский алфавит, чем начертал перспективу национальной консолидации.
Это первое наиценнейшее достижение армянской нации.
Во-вторых, деятельность Маштоца не ограничилась лишь созданием армянских письмен. Он развернул беспрецедентно масштабную деятельность по закладке национальных школ на расколотых частях некогда единого государства. Уже в первой четверти V столетия на армянский язык были переведены Библия, труды идеологов христианства и многочисленные сугубо научные сочинения античных авторов. И самое главное: к моменту потери политической независимости в 428 году на арену армянской общественной жизни выступила уже целая плеяда выдающихся историков и историографов, литераторов и философов, теоретиков и педагогов, которая оказалась в состоянии противостоять политике соседей, ориентированной на растворение армянской нации в среде западной (греческой) и восточной (персидской) культур.
Это второе наиценнейшее достижение армянской нации.
В третьих, кошмарное состояние внутри страны, лишенной государственности, десятки новых идеологических течений. К примеру, достаточно сильны были позиции извращенных борбориан (борборитов) – одной из гностических сект. Их таинства имели подчеркнутый сексуальный (в том числе гомосексуальный) характер, а еще они оскверняли причастия спермой и кровью, ритуально умерщвляли человеческие эмбрионы. Тогда же в стране появились "лживые книги, пустословные предания некоего мужа ромея по имени Теодорос", как писал Корюн. Под "неким ромеем" легко угадывается ближайший друг Иоанна Златоуста, праотец несторианства Феодор Мопсуэстийский - наставник Нестория.
Можно привести немало свидетельств, указывающих, насколько уязвимым было тогда положение армянского народа, насколько он был подвержен различным идеологическим и религиозным течениям. В такой же, как и прежде, судьбоносный период именно Маштоц приступил к расследованию секты борбориан, гноил их в тюрьмах, убивал, изгонял из страны.
Чувство абсолютной ответственности просветителя (просветителей, ученых мужей, педагогов) перед страной, его способность в случае необходимости "трансформироваться" в карателя, его готовность к самопожертвованию –
это третье наиценнейшее достижение.
И наконец - войско армянское, воспитанное Маштоцем. Ровно через десять лет после его кончины разыграется Аварайрская битва, воспетая уже Егише. Битва за сохранность нации, за ее нерастворение в персидской среде, за алфавит. Битва, после которой персы по сути смирились с правом армян говорить на своем языке, поклоняться своему богу и содержать свои школы. Битва за культурную автономию в составе Сасанидской державы.
Право же, все главнейшие достижения армянской нации – это формы сопротивления ассимиляции: просветительская, педагогическая, карательная, военная…
Если бы в какой-то момент одно из армянских поколений просто устало, просто поленилось выступить и отстоять, то не было бы сегодня и нас. Вот, собственно, главная символика Аварайра.
Аварайрское сражение – это меньше всего битва. В первую очередь, это убежденность одного поколения в том, что сохранение своей самости и идентичности не может иметь альтернативы. В первую очередь, это указание на грабли, которые могут подстерегать последующие поколения, это эстафета, которую почти тысячелетием позже принял Григор Татеваци.
История действительно развивается по спирали. Ему шел тридцатый год, когда пало Киликийское царство – последняя армянская монархия. Духовенство, оставшееся в качестве единственной общенациональной структуры, не имело четкой позиции на предмет определения нового места резиденции Католикоса; существенная часть настаивала на целесообразности выбора восточного берега Средиземноморья. Именно в этот период ректор Татевского университета и вскрыл жизненную необходимость возвращения резиденции в Араратскую долину, невзирая даже на тягчайшие условия мусульманского гнета. Сам он не дожил до исторического дня, однако его ученики в 1441 году осуществили завещанное. Между прочим, аккурат к тысячелетию кончины Маштоца. Это не простое совпадение - это спираль, это форма того, как нужно обходить грабли.
Нет ничего более актуального в нашей жизни, чем Маштоц, Аварайр, Татеваци… И сегодня, как никогда, нужно закладывать армянские школы, и школы эти должны быть настоящими, так как образовательная сфера деморализована. Сегодня надо воспитывать педагогов и священнослужителей, ибо и здесь все спущено на тормозах, нужно гнать нынешних борбориан, у которых сотни ниш в маленькой стране.
Сегодня над нацией висит такая же угроза полной ассимиляции, как и столетиями раньше. Поэтому призрак Аварайра сегодня стучится в каждую школу, в каждое правительство, в каждый парламент и в каждый дом. Он пытается найти человека, которому может передать эстафету, но найдет ли он этого человека…
Арис КАЗИНЯН, "Голос Армении"