Недавно Армению посетил Патриарх Московский и всея Руси, предстоятель Русской Православной Церкви Кирилл. Но нигде не было сообщено, видел ли он Арарат. Владыка Кирилл - очень умный человек, повезло России с этой замечательной личностью. Но почему вопрос о том, видел ли Патриарх Кирилл Арарат, столь занимает меня? А потому, что у таких людей подобные впечатления западают глубоко и всплывают потом неожиданно. Кто знает, в каком блистательном контексте они потом всплывут...
Как известно, Арарат большую часть года не столько виден, сколько подразумевается. Что поделаешь, высоты больших гор притягивают облака. Не зря Осип Мандельштам написал: "Служение облаков Арарату". Иногда служение это столь усердно, что великая гора полностью скрыта за облаками.
Николай Второй в бытность свою в Армении Арарат так и не увидел - гора не пожелала. Случайность ли, мистика ли - кто ведает. С другой стороны, разве случай - не язык мистики?
А видел ли Арарат Папа Иоанн Павел Второй в те три дня в сентябре, которые он провел в Армении? Во всяком случае в самый последний день его визита, во время поездки в Хор Вирап (к месту заключения Григория Просветителя), Арарат был в дымке. Увы! Какое зрелище могло бы ждать Папу! Руку только протяни... Ближе к Горе быть нельзя... Может быть, хоть в один из предыдущих двух дней Гора открылась его Святейшеству из Еревана? Как-то невнятно прозвучало в прессе, что Папа, кажется, все-таки видел Арарат. Так видел или не видел?
Почему я так упираю на это - видел или не видел. Да потому, что дело не в том, что это сиятельное лицо, важный гость, глава Римско-католической церкви, то есть не потому, что это Папа, а потому, что это Кароль Войтыла (таково настоящее имя Папы). Кароль Войтыла был поэтом. И каким! Папский трон получил в данном случае человек высокого духа, поэт-философ, глубокий религиозный мыслитель. Чего стоят одни только поэтические циклы Иоанна Павла Второго: "Песнь о неисчерпаемом солнце", "Песнь о блеске воды". Уже названия обнажают тонкого поэта. Вот почему вовсе не безразличен вопрос - видел ли Папа Арарат.
Поэт умеет видеть. Папа, как мало кто из сановных лиц, впитал бы зрелище великой Горы, понял бы, что именно перед ним. И не только из-за связи Горы с Библией. Редкостная красота Арарата много сказала бы ему как поэту. Но гора должна была открыться ему еще и потому, что Иоанн Павел Второй много размышлял и писал о человеческом зрачке, о зрении, о взгляде: "Взгляд помогает родиться мысли", "Зрачок - излучение сердца".
Такой человек имел право на то, чтобы на краешке жизни увидеть Гору Начального Человечества, ее прекрасный реющий дух, ее святые белые одежды. Особенно из Хор Вирапа, то есть лицом к лицу. "Глубокая минута сердца" - это слова Папы. Так вот в Хор Вирапе минута сердца была бы одна из глубочайших.
Увы, провидение отказало (кажется?). Не будем задаваться вопросом - почему. Высшим силам виднее. Лучше опять обратимся к мыслям поэта и религиозного писателя Кароля Войтылы. Он полагал, что взгляд человека сильнее и быстрее мысли, в своей инициативности схватывать часть, едва ли не самую главную, и усваивать через нее целостность увиденного. Пространство взгляда: от человека к Богу и снова к человеку. Возникает сакральный мир - сама поэзия, которую первоначально сотворенный мир принимает естественно, ощущает органично, ибо Жизнь - это когда зрачок видит, но и Бог видит смотрящего. В соединении всех взоров - общение душ, через отраженный свет.
Веко отгораживает глаз от мира, закрывает его, замыкает взгляд, аккумулируя жизнь внутреннего пространства. Внутреннее зрение, умозрение. Мир познаваем в тишине, в молчании. Находясь в единении с самим собой, человек ощущает столь же сильно и единение с Вселенной, с Богом. Что может приблизить к Богу больше, чем одиночество? И что такое одиночество, как не чувство абсолютной независимости от чего-либо? Как постичь Бога, "планы которого неотвратимы", но никогда не бывают направлены против человека - в этом логика веры. Слышать Его, взбирающегося на те высоты, где и есть место подлинного одиночества, единственного в своем роде.
Одиночество Бога в сознании людей - высшая форма одиночества, которая знакома поэтически страстным натурам. Испанский поэт-мистик XVI века Хуан де ла Круса писал, что "Бог от нас скрыт, потому и душа должна видеть Его Скрытым. Темнота веры в ее непознаваемости".
Иоанн Павел Второй как бы ставит вопрос о том, что за пределами исторического опыта человечества существуют области, недоступные конкретному мышлению, и единственный способ познания мира в Боге и Бога в мире - художественный. Это принцип философской образности. Слово не должно раствориться в говорении. Мысль - "удивительное пространство". История живет "каждоразово". Отсюда особая ценность и значимость личности, мера ее ответственности. Каждоразовость подразумевает новизну восприятия.
Вот этой-то новизны восприятия Иоанну Павлу Второму было не занимать. Даже в седые, немощные годы. Это был особый Папа. Такого Папы еще долго не будет. И именно его взору, его зрачку, его мысли, его внутренним мирам Арарат мог бы дать пищу единственную в своем роде.
Будем надеяться, что Папа все же видел Гору... Ибо видеть для столь значительной личности, значит - Понять. Очень хочется верить, что в Армении ждала его эта "глубокая минута сердца". Так же, как и Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, о чем мы еще узнаем. Недавно и Валентин Гафт, впервые посетивший Армению, сказал в интервью: "Я сидел и три часа, не отрываясь, смотрел на Арарат. Такой красоты на земле я прежде не видел. Обязательно приеду еще раз".
Как веко отгораживает глаз от мира, закрывает его, замыкает взгляд на самом себе, напоминая об одиночестве Бога, так и облака время от времени заволакивают Арарат. Пора бы нам научиться читать великие символы.
Нелли СААКЯН, "Голос Армении"