На прошлой недели мировые СМИ сообщили, что американские власти изменили свою позицию по отношению к сирийскому президенту Башару Асаду и больше не хотят его свержения. Госсекретарь США Керри на встрече с главой МИД России Лавровым в Париже высказался за сохранение существующих в Сирии госинститутов, таких, как армия и правительство. Первая мысль - ситуация в Сирии начнет нормализовываться. Но война продолжается. Ситуацию в Сирии и в Турции в интервью “РА” комментирует директор Института востоковедения Национальной Академии наук РА Рубен САФРАСТЯН.
- Чем Вы объясняете такое изменение позиции Вашингтона?
- Я должен отметить два обстоятельства. Во-первых, происходит снижение интереса США к Ближнему Востоку. Думаю, этот процесс связан с тем, что регион Дальнего Востока приобретает самое важное значение для США в связи с Китаем. Именно там в глобальном, общестратегическом смысле заключается основной интерес США. Конечно, Ближний Восток остается в центре глобальной стратегии США, но уже ресурсы, которые они раньше сюда вкладывали, не только финансовые, экономические, но и чисто политические, перенаправляются на Дальний Восток.
Во-вторых, надо учитывать также, что не только США, но и многим на Западе стало ясно, что на самом деле происходящее в Сирии не борьба за демократию, за ограничение диктатуры. В действительности там происходит усиление радикального ислама, в самом его что ни на есть радикальном проявлении. И в основном все больше и больше среди оппозиционных сил позиции захватывают те группировки, которые связаны или с Аль-Каедой, или с “Братьями-мусульманами”, или с другими подобными организациями. Фактически Сирия становится рассадником радикального ислама на Ближнем Востоке, куда с Запада, из России, из Азербайджана, из других стран стекаются наиболее радикальные исламисты, которые фактически там ведут джихад. Причем не в смысле классического джихада. Там, по сути, происходят бандитские нападения - не только на христиан, но и на мусульман. Это бандиты в самом отвратительном смысле этого слова.
Мне думается, что, серьезно проанализировав ситуацию, в США пришли к выводу, что, поддерживая оппозиционное движение в Сирии, они тем самым поддерживают мусульманских экстремистов, которые являются их врагами номер один. Поэтому в США происходит переоценка всего происходящего в Сирии, и Асад начинает восприниматься как фигура, способная сдерживать экстремистов.
- Тем не менее, война продолжается. Саудовская Аравия, Катар, Турция от своих планов не отказываются. Изменение позиции США способно повлиять на них?
- Что касается Саудовской Аравии, Катара и Турции, то тут идет борьба за лидерство в регионе. И Саудовская Аравия, и Турция предъявляют серьезные претензии на роль лидера в регионе, особенно в контексте потери Египтом большей части своего геополитического влияния в регионе. Так что, они, конечно, будут стараться использовать внутреннюю вооруженную борьбу против сирийского правительства для того, чтобы освободиться от нынешнего руководства Сирии, от Башара Асада и поддерживающих его сил. Потому что Асад и сам по себе, и как руководитель единого сирийского государства является в какой-то степени сдерживающим фактором на пути реализации этих планов и Турции, и Саудовской Аравии.
- Все это имеет какую-то связь с тем, что происходит сегодня внутри Турции? Я имею в виду операцию “Большая взятка” и проявившееся в связи с этим противостояние премьера Реджепа Эрдогана и проживающего в США лидера религиозно-философского движения “Нурджурлар” Фетуллаха Гюлена, обвиняющегося в Турции в попытке создания исламской элиты, которая путем проникновения в госструктуры и спецслужбы страны, постепенно добивается нового устройства турецкого государства?
- Тут тоже следует рассматривать два плана. Во-первых, я хочу повторить мысль, высказанную мной несколько лет назад. А именно: как внешняя, так и внутренняя политика Эрдогана и его правительства авантюристична по своей идее. В принципиальном отношении это - политика, которая не учитывает сложившиеся реалии или учитывает в довольно слабой мере, и нацелена на очень быстрое достижение результатов как внутри страны, так и в региональном масштабе. В региональном масштабе авантюрная политика Эрдогана привела к тому, что Турция ввязла в сирийские дела, получила 600-700 тысяч беженцев на своей территории, а на своих границах - квази-независимое курдское государство и т.д.
Что касается внутренней политики правительства Эрдогана, то она была основана, с одной стороны, на том, что среди населения Турции в течение 1990-х годов накапливалось недоверие ко всем традиционным партиям. И они голосовали за Партию справедливости и развития (ПСР) именно потому, что это была новая партия.
Во-вторых, эта партия основывала свой авторитет на харизматичной личности самого Эрдогана. И мы видим в течение последних лет беспрерывные скандалы, связанные с политиками из этой партии, с правительством, с обвинениями в том, что вместо того, чтобы демонтировать существовавшую и процветавшую в Турции коррупционную систему, они создали свою, еще более изощренную. Т.е. на фоне неудач во внешней политике у населения развеиваются иллюзии в отношении этой партии, ее способности создать что-то новое в Турции. И это формирует определенный фон, определенную обстановку внутри страны. И события на площади Таксим в мае-начале лета 2013г. свидетельствовали о том, что население Турции, средние слои, наиболее интеллектуальные слои освобождаются от иллюзий в отношении Эрдогана и его партии.
Второй этап освобождения от иллюзий - это конфликт с Гюленом, конфликт с США. Конфликт с Гюленом начался по поводу закрытия его школ в Турции, фонда поддержки Гюлена и т.д.
Я думаю, сыграли свою роль и США. Потому что Турция вела такую политику в регионе, которая в какой-то степени не считалась с требованиями США, скажем, в отношении санкций против Ирана. И США, думаю, использовали конфликт Эрдогана с Гюленом.
- Гюлен может претендовать на пост президента Турции?
- Я не думаю, чтобы он лично претендовал. Мне представляется, что Гюлен и его движение рассматриваются некоторыми кругами в США как движение, которое позволит им удерживать под своим влиянием Турцию без Эрдогана. Потому что Эрдоган в какой-то степени непредсказуемый человек. Он стремится к лидерству в регионе, внутри страны, совершает поступки, которые трудно вписываются в общую стратегию США, которые, на мой взгляд, будут рассматривать и рассматривают движение Гюлена как возможность освободиться от Эрдогана, но сохранить и усилить свое влияние в Турции. И ПСР, думаю, может использоваться уже в качестве полностью выразителя политики США через Гюлена.
- Чего Армении ждать? Возможны какие-то изменения в турецкой политике?
- Не думаю. Во-первых, не вполне понятно, к чему приведут эти трансформации в Турции, во что это выльется. Я склонен считать, что Эрдоган сохранит свою власть. И, если исходить из этого, политика Турции, конечно, не поменяется. И в случае прихода новых лидеров, скажем, Гюля или кого-то другого, тоже не думаю, что мы можем ожидать принципиально новых выражений политики Турции в отношении Армении. Насколько можно судить из программных документов партий, программных выступлений их руководителей, представителей политической элиты, они не готовы принципиально поменять свою политику в отношении Армении. Митинги и шествия в память Гранта Динка - это все-таки представители интеллигентских, студенческих кругов. Это не политическая элита. Политическая элита пока не изменила своей позиции. А эта позиция заключается в том, что Турция будет продолжать оказывать давление на Армению, держать границу закрытой, использовать фактор Карабаха, не будет признавать Геноцид армян.
- Замороженные армяно-турецкие протоколы способны в будущем сыграть какую-то роль?
- Думаю, нет. Я считаю, что они потеряли свое значение, не имеют какого-то смысла. Если ожидать начала нового этапа в процессе нормализации армяно-турецких отношений, то он должен проходить без каких-то секретных переговоров и протоколов. Я думаю, Турция просто должна будет заявить, что она устанавливает с Арменией дипломатические отношения и нормально действующий пограничный режим. И все. Это будет нормализация межгосударственных отношений. А нормализация отношений между народами - это более сложный длительный процесс. Это и признание и осуждение Геноцида, и т.д. Это все другие вопросы. Думаю, не надо их смешивать.
- В Турции есть силы, способные на такие шаги?
- Среди политической элиты, которая правила Турцией, правит и будет в будущем править, я пока не вижу такой.
Гаянэ МОВСЕСЯН, "Республика Армения"