К 26-й годовщине геноцида армян в Сумгаите сайт Panorama.am публикует свидетельства членов семьи Ванян, вошедших в английскую версию первого тома сборника «Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев».
Сайт Panorama.am уже сообщал о том, что в рамках проекта «Обыкновенный геноцид» готовится к изданию второй том сборника «Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев». Как рассказала руководитель проекта Марина Григорян, издание второго тома стало продолжением той работы, которая была начата сразу после геноцида в Сумгаите. Тогда под руководством Самвела Шахмурадяна были собраны и изданы свидетельства тех, кто непосредственно пострадал, потерял родных и пережил страшную трагедию. Изданный в 1989 году первый том сборника переведен на 9 языков, а в прошлом году был переиздан.
По словам М. Григорян, во второй том вошли свидетельства более 50 человек, записанные как 25 лет назад, так и недавно. Кроме того, в сборник включено несколько газетных публикаций, посвященных «сумгаиту» и опубликованных в разные годы в советской и мировой прессе. Выход книги на русском языке ожидается в конце марта.
Марина Григорян сообщила также, что будет подготовлен и третий том, в который войдут материалы уголовных дел по сумгаитским событиям, а также Обвинительное заключение прокуратуры Азербайджанской СССР по делу, которое рассматривалось в октябре-ноябре 1988г. в Верховном суде СССР.
Ниже приводим сокращенный вариант рассказа семьи Ванян, которая не испугалась сотен убийц и погромщиков, и сумела отстоять свои честь и достоинство: двое мужчин и одна женщина оказали героическое сопротивление озверевшей толпе и остались живы. Полностью на русском языке рассказ будет опубликован во втором томе сборника.
Иван Ванян. Работал сантехником в Cумгаитском горисполкоме. Проживал с семьей по адресу: 3-ий микрорайон, здание 21/31, кв. 42
Елизавета Ванян, супруга. Работала оператором лифта в ЖЭКе N 8
Владимир Ванян, сын. Работал на Сумгаитском заводе синтетического каучука
Иван:
Наш дом был в центре города, прямо напротив автобусной остановки, и с балкона хорошо просматривалась дорога Баку-Сумгаит.
Было около 3-4 дня 28 февраля. Мы увидели толпы людей, шедших со всех сторон, они сошлись возле магазина “Спутник”, на перекрестке улиц Дружбы и Мира. Там было несколько сотен человек и все они были чем-то взбудоражены, разъярены. В это время на дороге со стороны Баку появился зеленый автомобиль Москвич-412, принадлежавший, видимо, армянам. Толпа набросилась на машину и перевернула ее так, что колеса оказались в воздухе. Потом облили ее бензином и подожгли.
Елизавета:
Когда машину обливали бензином и поджигали, я увидела, что в ней были люди. Мне показалось, что их было трое: мужчина за рулем и женщина с ребенком. С балкона невозможно было разглядеть, сколько лет было ребенку.
Владимир:
Было уже около пяти вечера, когда я увидел, что с балкона второго этажа соседнего дома N20 во двор начали лететь вниз вещи. А стоявшие во дворе сотни азербайджанцев бросали их в костер. Они вели себя как звери. Мы поняли, что не сможем выйти из дома и затаиться где-нибудь. Другие армянские семьи из нашего здания спрятались, но мы решили не делать этого.
Мы спрятали только двух моих сестер - 23-летнюю Жанну и 17-летнюю Анжелу. Сначала мы с сестрами постучали в дверь соседей напротив, но там жила одинокая женщина и она побоялась спрятать их. В этот момент на наш пятый этаж неожиданно поднялась соседка с четвертого этажа, ее зовут Атлас. Мы вместе спустились к ней домой, она спрятала моих сестер в гардеробе, а я вернулся к себе.
Иван:
Мы понимали, что они нападут на нас, и решили защищаться. Я взял с балкона топор и велел жене вскипятить воду в чайнике и кастрюлях.
Владимир:
Я отыскал свой армейский ремень с металлическими пряжками, взял из серванта острый нож, а на поясе закрепил долото. Шум из подъезда пугал нас, конечно, но не сильно, а спрятав сестер, я почувствовал себя увереннее.
Иван:
Когда мы спрятали девочек, я тоже немного успокоился. Уже не имело такого значения, что могло случиться с нами. Дочки ведь совсем молоденькие, и если бы они остались дома, турки могли бы делать с ними что угодно прямо на наших глазах. Конечно, был страх за жену и сына, но что я мог сделать? Нам оставалось лишь защищать себя. Если бы мы все спрятались, всей семьей, они бы начали искать нас.
Мы выключили свет и стояли за дверью, держа наготове четыре ведра с горячей водой. У меня в руках был топор, у Володи – ремень. Мы слышали их разговор: “Тут армяне живут, у них две красивые дочки. Давай, входи, не бойся”. То есть они заранее знали этаж и номер нашей квартиры.
Елизавета:
Они начали кричать: ”Уходите и оставьте нам свою квартиру! Все равно вам рано или поздно придется покинуть ее, убирайтесь отсюда!
Иван:
Они называли имя моей дочери Анжелы и говорили, что это ее дом. Мы услышали стук в дверь, но молчали, не издавая ни звука, Притворились, что дома никого нет. Они стали ударять по двери большими камнями. Замки не выдерживали напора. Дверь распахнулась, и они хлынули в коридор словно черные вороны. В этот момент жена окатила их горячей водой. Я ударил одного в правый висок тупым концом топора, разбив ему голову. Володя начал бить по ним ремнем, а жена продолжала обливать кипятком.
Елизавета:
Я старалась по возможности быстро, не глядя - куда и на кого, выливать на них горячую воду, лишь бы они убрались вон. Кипяток действительно помог нам, они испугались и убежали на нижние этажи.
Владимир:
В суматохе мама ошпарила кипятком и мою спину, а отцу обожгло руку.
Когда они ворвались в коридор, лица у них были словно озверевшие. Я бросился в толпу с ремнем в руках, у меня был еще и нож, и я начал бить по ним. Заметил, что отец ударил одного топором. Это был страшный удар: мужчина окровавленный свалился на пол. Наше сопротивление и кипяток напугали их, они начали удирать.
Вторую атаку они начали спустя примерно полчаса после первой. За это время мы с отцом собрали с лестницы и занесли в коридор камни, которые они притащили с собой. Эти камни они кидали в нас, но не попали.
Иван:
Они всячески пытались выманить нас во двор, чтобы избить и убить, как сделали это с другими армянами, и ограбить нашу квартиру. После первой атаки я позвонил в милицию и попросил помощи. Но мне ответили: “Мы все знаем. Не пытайтесь сопротивляться им”. Тут я наконец понял, что все это было организовано и нам нечего рассчитывать на милицию… И повесил трубку.
Мы уже не ждали помощи – ни от соседей, ни от милиции, ни от городских властей. Мы не ждали помощи и от военных: хотя танки и войска, пусть и с опозданием, уже вошли в город, но они тоже подверглись нападениям и избиениям и вынуждены были отойти. Поэтому никакой надежды на то, что удастся спастись, у нас не оставалось. Ни один из наших соседей не попытался помочь нам, а спуститься вниз к Атлас мы не могли, поскольку она была больной женщиной и уже спрятала наших девочек.
Они продолжали кричать, что не оставят нас в живых, и время от времени пытались вдвоем-втроем подняться на пятый этаж, громко крича и угрожая. Но мы вновь и вновь отбрасывали их назад.
В это время сосед с четвертого этажа Фирдуси Омаров вышел из своей квартиры и говорит: “Что тут происходит, чего вы хотите?”. Они ему ответили: “Пожалуйста, скажите этим армянам, чтобы вышли”. Омаров: “Это их квартира, с какой стати они должны уйти?”. Они: “Мы будем стоять здесь до тех пор, пока они не уйдут, даже если нам придется ждать всю ночь”. Омаров говорит: “Ваник, принеси с балкона несколько гвоздей, молоток, запри и забей дверь, а потом уходите туда, где собирают армян. Ничего не случится ”. Эти переговоры продолжались почти полчаса. Они ничего не говорили о наших дочерях, видимо, считая, что Жанна с Анжелой дома.
Я пошел на балкон за гвоздями и молотком, потом оглянулся и увидел, что они уже ворвались в комнату.
Владимир:
Как только отец пошел на балкон, они ворвались внутрь. Я в это время стоял в коридоре. Телефон висел на стене, они сразу оборвали шнур. Я пытался сопротивляться, но было слишком поздно. Они схватили и меня, и отца с матерью.
Сначала они нас не трогали. Я узнал одного из них, видел его как-то в городе. Это был глухонемой парень, он продавал открытки с кадрами из индийских фильмов, которые изготавливали в магазине “Спутник”. Он стоял немного в стороне и руками показывал: “Давайте убьем их”. Проводил пальцем по горлу, мол, надо их зарезать.
Иван:
Я стоял посередине столовой с топором в руках. Они окружили меня со всех сторон. Если бы я попытался вступить с ними в борьбу, они бы сразу расправились с нами. И я решил: “Пусть делают что хотят, пусть ломают и грабят, лишь бы жена и сын остались живы”. Один из главарей, курчавый такой парень, сказал: “Не трогайте их”. Но глазами приказал ломать и грабить квартиру. Так мы стояли окруженные ими, каждый в своем углу, а они разбивали и громили наше имущество.
Владимир:
Когда глухонемой начал показывать, что нас надо убить, кучерявый главарь сказал: “Не трогайте. Мы отведем их вниз и там решим, что с ними делать”. Они повиновались ему. И нас, избивая, потащили вниз, на улицу. Защищаться было невозможно – толпа уже сгрудилась на лестнице. К тому же нас разъединили. Это был самый тяжелый момент.
Иван:
Когда главарь приказал вывести нас, двое выхватили топор у меня из рук. Я знал, что стоит мне ударить их, как они тут же убьют нас всех. По дороге один из подонков ударил меня по губе, пошла кровь. Во дворе уже разожгли костер, и я понял, что меня хотят бросить в огонь. Тут я потерял последнюю надежду.
Они обступили каждого из нас и я больше не видел жену и сына. Я понимал, что это конец, был уверен, что они убьют моих родных, а самого бросят в огонь. Они подталкивали меня к костру, но я споткнулся и упал рядом. Они начали бить меня по голове ногами, палками и арматурой. Через несколько минут один азербайджанец подошел и тихо говорит: “Ваня, не вставай. Если ты поднимешься, они поймут, что ты жив, и начнут бить снова”. К тому времени я был почти без сознания и не понял, кто это, но он назвал меня по имени.
Елизавета:
Они начали избивать меня, били сразу со всех сторон и чем попало. Говорили, что сожгут меня, чтобы я поняла, каково это, когда поливают кипятком. Все, что я помню, – как сосед-азербайджанец бегал вокруг и кричал: “Побили и хватит, я не дам вам сжечь ее”. Его зовут Бейляр, их было два брата, они жили на третьем этаже.
Владимир:
Мы не ожидали этого от него, потому что он был наркоман. Постоянно курил анашу и не ладил с армянами.
Елизавета:
Я уже лежала на асфальте в окружении этих подонков, и тут Бейляр с братом прорвали этот круг и закричали: “Хватит уже бить. Мы не дадим вам сжечь ее. Что она вам сделала?”. Переговорив между собой, погромщики сказали: “Ладно, мы уйдем, но это позор, что мы не сожгли ее”. И они действительно ушли…
Владимир:
Когда они вывели нас из подъезда, мне удалось убежать. Но потом увидел, как один из них кулаком ударил отца. Я закричал, подскочил и сильно толкнул его в грудь. Тут кто-то схватил меня сзади за воротник и кричит: “Ты что, армянин?”. Я ответил: “Да”. И вся толпа кинулась на меня и начала избивать. Я упал. Человек 30-40 долго избивали меня – камнями и арматурой. Я уже потерял сознание, но они продолжали бить. Бейляр и мне помог. Он сумел отогнать толпу.
Иван:
Моя голова была сильно разбита и окровавлена. Жена подошла ко мне и спросила: “Ты жив?”. Они с сыном помогли мне подняться и поддерживая с обеих сторон увели. Голова жены была вся усыпана осколками стекла. Я понял, что ее били бутылками. Мы пошли в квартиру Атлас. Позвонили в “скорую”, чтобы нас взяли в больницу, но там сказали, что у них нет машин, якобы все испорчены.
Мы оставались у соседки всю ночь. Утром вызвали милицию, спустя полчаса приехала “скорая” с врачом и двумя милиционерами. Прямо в окровавленной одежде, грязного, меня отвезли в отделение милиции, допросили и сказали, что мне нельзя оставаться в городе и надо ехать в Баку. И отвезли.
Владимир:
Дней 15 после этого мы жили вначале в клубе, потом в общежитии. Когда вернулись домой, отец все еще лежал в больнице в Баку. Через пару дней следователь Топорков, еще одна следователь-женщина и милиционер-азербайджанец пришли к нам. Они сказали, чтобы я сел в машину и поехал с ними. Когда мы приехали в отделение милиции, мне велели ждать в маленькой комнате, куда привезут подозреваемого. Ввели арестованного и двух подозреваемых и спросили первого: “Где вы были 28 февраля и что делали?”. Фамилия арестованного была Исмаилов. Следователь расспрашивал его о том, что он там делал, как его арестовали, и т. д. Он все отрицал. Тогда следователь позвал меня. Я зашел и увидел, что он одет в мои зеленые вельветовые брюки. На нем были также мои рубашка и свитер. Я подошел к нему и спросил: “Слушай, парень, разве это твои брюки?”. Хотел ударить его, но стоявшие рядом солдаты не дали. Я спросил снова: “Это твои брюки, твой свитер?”. Он был крупнее меня и шов на брюках разошелся. Он ответил, что это его брюки, рубашка и свитер. Я рассказал следователю, что одежда моя и он украл ее, когда был у меня дома. Оказалось, что он побывал не только у нас дома, но и в нескольких других квартирах.
10 сентября 1988г.
Кафан
Напомним, что 26-29 февраля 1988 года в условиях фактического пособничества местных властей и бездействия руководства СССР в городе Сумгаит Азербайджанской ССР были совершены массовые погромы мирных жителей, сопровождавшиеся беспрецедентными по жестокости убийствами, насилием и грабежами в отношении армянского населения города. Погромы армян в Сумгаите были тщательно организованы. На митингах, начавшихся 26 февраля на центральной площади, руководители города открыто призывали к насилию в отношении армян.
27 февраля митинги переросли в насильственные действия, в которых участвовали нескольких сотен погромщиков. Вооруженные топорами, ножами, специально заточенной арматурой, булыжниками и канистрами с бензином и имея на руках заранее составленные списки квартир армян погромщики врывались в дома, учиняя там разгром и убивая хозяев. При этом людей чаще всего выводили на улицы или во двор для публичного глумления над ними. После мучительных издевательств и пыток жертв обливали бензином и сжигали заживо. 29 февраля в Сумгаит были введены армейские войска, однако без приказа вмешиваться. Лишь к вечеру, когда озверевшая толпа начала нападать на самих солдат, воинские подразделения приступили к решительным действиям.
Точное число жертв сумгаитских погромов неизвестно до сих пор. Согласно официальным данным, погибли 27 армян, однако есть многочисленные свидетельства о том, что за три дня в городе было убито несколько сот армян. Есть также свидетельства того, что погромы координировались сотрудниками КГБ Азербайджана. Сумгаитские палачи впоследствии были провозглашены в Азербайджане национальными героями.
Panorama.am