Результаты досрочных парламентских выборов, прошедших 1 ноября в Турции, вылились в победу для президента страны Тайипа Эрдогана и его Партии справедливости и развития (ПСР). По итогам подсчета 99% бюллетеней ПСР получает 49,4% голосов и 316 мест в парламенте, что дает ей возможность в одиночку сформировать правительство.
Напомним, что на прошлых выборах 7 июня партия эту возможность утратила, набрав всего 40,8% голосов, что не позволило ей самостоятельно формировать кабинет министров, для чего необходимо контролировать 276 мест в парламенте. Основная оппозиционная Народно-республиканская партия (НРП) на выборах 1 ноября набрала 25,4% голосов (на выборах 7 июня - 24,9%), Партия националистического движения (ПНД) - 11,9%, прокурдская Народно-демократическая партия (НДП) получила 10,7% голосов избирателей. Явка на выборах была достаточно высокой и составила около 87%.
ИТОГИ ВЫБОРОВ ПРОДЕМОНСТРИРОВАЛИ УСПЕШНОСТЬ НА ДАННОМ ЭТАПЕ политического маневрирования Эрдогана, выведшего ПСР из острого кризиса, в который он отчасти сам же ее и вовлек за счет своего стремления к расширению президентских полномочий, а также усилий по срыву формирования коалиционного правительства после выборов в июне. В новой победе ПСР выделяются два основных фактора. Одним из них стал страх части избирателей перед нарастающей нестабильностью в политике, экономике и сфере безопасности в Турции после выборов 7 июня, приведший к консолидации голосов в поддержку исламистов. Отметим, что помимо объективных тенденций эти опасения умело подогревались и самой ПСР, вовлекшей Турцию за прошедшие 5 месяцев сразу в два военных конфликта: в Сирии и внутри страны против боевиков Рабочей партии Курдистана (РПК).
Еще одним аспектом стало успешное привлечение Партией справедливости и развития на свою сторону националистически настроенных избирателей путем возобновления конфронтации с курдами и в целом активного применения националистической риторики. Показательно, что на выборах 1 ноября резко уменьшилось по сравнению с июнем количество голосов, поданных за националистическую ПНД. Результат партии составил 11,9% по сравнению с более чем 16%, полученными ею на июньских выборах. Очевидно, что большая часть потерянных Партией националистического движения голосов перетянули на свою сторону именно правящие исламисты.
ИТОГИ ВЫБОРОВ УСИЛЯТ ПОЗИЦИИ ЭРДОГАНА КАК ВО ВЛАСТНОЙ СИСТЕМЕ, так и внутри ПСР, а также будут способствовать получению Анкарой большей свободы маневра на внешнеполитической арене. Несмотря на то что ПСР не сумела набрать количества голосов, необходимых для проведения в одиночку конституционных изменений, предусматривающих создание сильной президентской власти, несомненно, что действующий президент Турции продолжит усилия по созданию более авторитарной властной системы в Турции. Скорее всего продолжится ранее применявшаяся им практика активного вмешательства в работу правительства, представлявшая собой попытки де-факто получить указанные полномочия без соответствующего конституционного оформления. На деле, однако, эти усилия турецкого лидера, скорее всего, будут способствовать дальнейшей поляризации общества, которое уже дважды за последние два года (летом 2013 г. во время протестов вокруг событий в парке Гези и в июне 2015 г. на парламентских выборах) выражало свое недовольство авторитарными тенденциями Эрдогана.
Результаты выборов 1 ноября неизбежно скажутся на том тупике, в котором оказалась Турция в курдском вопросе и проблеме борьбы с исламистским терроризмом. В принципе Эрдогану удалось ослабить курдов, но программа максимум – недопущение в парламент легальной прокурдской партии осталась нереализованной. Прокурдская Народно-демократическая партия получила 10,7%, с трудом, но преодолев 10-процентный избирательный барьер. Отметим, что на июньских выборах показатель партии составил около 13% голосов избирателей. В этих условиях, после победы ПСР и ослабления позиций НДП, а также по итогам многомесячной военной кампании против Рабочей партии Курдистана нельзя исключать попыток со стороны Анкары уже с позиции силы возобновить мирный процесс с группировкой.
В то же время вопрос курдского урегулирования уже оказался встроенным в комплекс трансграничных угроз интересам турецкой элиты. Так, прекращение давления на РПК приведет к усилению позиций связанных с ней организаций сирийских курдов, которых в настоящее время Турция пытается сдерживать. В то же время параллельно военному давлению на курдов в Турции наметилась активизация террористической сети группировки "Исламское государство", выступающей в настоящее время в качестве основного противника и сирийских курдов. В ближайшее время станет ясно, какая из этих угроз будет рассматриваться турецкой элитой в качестве приоритетной.
ЕЩЕ ОДНОЙ КЛЮЧЕВОЙ СИСТЕМНОЙ ПРОБЛЕМОЙ ДЛЯ НОВОГО ТУРЕЦКОГО правительства станет развивающийся в Турции экономический кризис, оказывающий прямое влияние на социально-политическую обстановку в стране. В условиях начавшейся третьей волны мирового экономического кризиса (после ипотечного кризиса в США и долгового кризиса в Европе), ударившей прежде всего по периферийным, развивающимся странам, Турция выступает в качестве одного из слабых звеньев мировой периферии. Так, в сентябре The Wall Street Journal, отмечая, что вероятное повышение базовой процентной ставки Федеральной резервной системой США до конца текущего года окажет дополнительное давление на валюты развивающихся стран, назвало наиболее уязвимыми странами Бразилию и Турцию. По оценке издания, соотношение внешнего госдолга Турции к ВВП страны является одним из рекордных среди развивающихся экономик, а с начала года турецкая лира подешевела в паре с долларом США на 23%.
В стране наблюдается также ухудшение показателей внешней торговли, прежде всего в виде сокращения объемов экспорта. Данная тенденция отражает как спад спроса в развитых европейских странах, куда поставляется продукция действующих в Турции филиалов транснациональных корпораций, так и продолжающееся сжатие ближневосточного рынка, связанное с ростом нестабильности в данном регионе и нарушением основных коммуникаций. Еще одним аспектом представляется ухудшение экономической обстановки в России, также являющейся ключевым партнером турецкого бизнеса. Эти тенденции отчасти компенсируются снижением цен на энергоносители, способствующим сокращению расходов Турции на импорт нефти и газа. Однако отрицательные факторы все же перевешивают, и Турция испытывает на себе все большее давление глобальных кризисных тенденций в мировой экономике.
Сочетание этих факторов позволяет предположить, что, несмотря на некоторую стабилизацию правящего режима после выборов 1 ноября, в Турции сохранится тенденция к росту социально-политической нестабильности. Страна постепенно втягивается в кризисный процесс, который при турецкой специфике может вылиться в дестабилизацию, сопоставимую по масштабам с цепочкой кризисов, переживаемых с 2011 года странами Ближнего Востока.
Давид Арутюнов, "Голос Армении"