Он, конечно, отдельный столп. Как никто рядом с ним не стоит, так не стоит и он ни с кем рядом из них. И это не то, что словарями обозначается как «высокомерие», «важность» и тому подобное. Нет! Суть – в разнице размаха и в разнице глубины. Как волнующе читаются отдельные писатели, так волнующе слушается Артур Месчян.
Бесследно это не проходит и постепенно из капель его мудрости внутренне произрастают новые и новые смыслы, корень которым – эти самые капли. Но, не осмелившись нырнуть, нельзя достать того смысла со дна, который, как тяжёлый камень летит отчаянно вниз, не рассчитывая на то, что его кто-нибудь да отыщет. И тогда, забранный с поверхности воздух, приобретает иное ощущение – драгоценное, поскольку только смелый человек, ежедневно отдающий себя критическому разбору, будет способен это совершить.
У него не очень много концертов (чуть более 50), еще меньше интервью и ещё меньше выпущенных дисков (всего 4). В одном из интервью он признавался, что был бы рад тому, чтобы и этих концертов не было. Потому что если они есть, значит, общество находится не в том состоянии, которое может считаться благоприятным. Но, имея то, что имеем, очень важно, что есть музыка Месчяна, которая даёт свет и осмыслённость на длинном-длинном пути движения нации вперёд.
Там, где текст не может существовать без музыки – там невозможно и существование музыки без текста. Одно требует другого, как две части неразлучного не существуют друг без друга. И понимание связи между ними позволяет заглянуть гораздо глубже, потому что их «синтез» наделен способностью доносить то, что значительно и необходимо. Как учил Комитас: нужно глубоко копать, чтобы и глубинное отыскать.
В единицах таких людей – загадка нации. Суметь прислушаться и услышать, – посреди всеобщих воплей и ревов, когда важней не слушать, а важней кричать, – дело непростое, но обязательное. А для качественных перемен в стране, как известно, начинать следует с самих себя. Пойти в сарай за метлой и начать, наконец, мести свой двор. А там видно будет! Чтобы, как рассказывал Месчян, встать после окончания занятий у входа в университет и увидеть, как выходят на улицы студенты с книгами в руках. И чтобы мысленный памятник Самуэлю Беккету с его театром абсурда на месте бывшего памятника Ленину можно было снести долой с центральной площади нашей реальности. И вот когда каждый из нас будет способен в этом – общем – направлении измениться, тогда и страна в целом, значит, будет на это способна.
Одно из свойств интеллигенции – утверждать обратное. Когда на площадях и улицах хором кричат толпы народа, то это, как и всякое большинство, окрашивается во множество эмоций, наполненных – по сути своей – скоротечностью и бездумностью. Этот градус необходимо по возможности понижать и приводить содержание требований к неотложным и верным потребностям, чего без интеллигенции достигнуть нельзя. Очень важно, как говорит Месчян, перед тем, как составлять какие-то программы, постараться очертить границы, определившись со списком всего того, на что мы не имеем право ни в коем случае.
Если шахбазяновскую* мысль об измерении национальных чувств через ощущение комитасовской музыки принять за формулу и применить её (и ограничиться только этим), то Артура Месчяна можно определить, как национальную гордость армянского народа. А оттого, как мы относимся к представителям своей интеллигенции, зависит то, как мы, но уже по месчяновской мысли, относимся к словам, к работе, к детям, к улицам, к камням…
С днём рожденья, Артур Месчян!
Мгер Даллакян
* Паргев Шахбазян – ближайший помощник и переводчик Католикоса Вазгена Первого.