Запущенный в Турции пересмотр ряда направлений внешней политики страны и прежде всего нормализация отношений с Израилем и Россией в сочетании с вырисовывающейся сменой курса в Сирии наряду с положительными последствиями чреват для турецкой элиты и определенными рисками. Причем в основном эти риски связаны с внутриполитической стабильностью Турции и могут негативно сказаться на позициях правящего режима.
ПЕРВЫЙ ФАКТОР РИСКА СВЯЗАН С ОТНОШЕНИЯМИ АНКАРЫ И ГРУППИРОВКИ "Исламское государство" (ИГ) на фоне примирения с Россией и корректировок сирийской политики Турции. Последние два года отношения между Анкарой и ИГ носят достаточно противоречивый характер. С одной стороны, группировка и Анкара являются союзниками в Сирии, где ИГ в основном противодействует курдским силам. Очевидно, что в силу этого, несмотря на некоторые ограничения, сохраняются каналы помощи группировке через турецко-сирийскую границу.
В то же время ИГ в последние месяцы оказывает активное давление на непосредственно контролируемые Анкарой группировки в Сирии, стремясь вытеснить их из района границы. Параллельно ИГ активизирует обстрелы турецкой территории через границу, а также наращивает террористическую деятельность в самой Турции. Последнее встречает со стороны турецких сил безопасности все более масштабные меры по демонтажу сети ИГ внутри страны, возникшей в период активного сотрудничества группировки с турецкими спецслужбами.
Действия Анкары против присутствия ИГ отражают опасения турецкой элиты относительно нарастающей дестабилизации ситуации в стране в случае сохранения и расширения масштабов террористической активности ИГ. Однако сама эта активность носит достаточно двойственный характер. В первую очередь в ряде случаев мишенью ИГ становились враги турецкого режима в лице представителей курдских и левых политических сил. В то же время, как пишут западные СМИ, группировка избегает брать на себя прямую ответственность за теракты в Турции. The New York Times, упоминая теракты в Суруче в июле и в Анкаре в октябре прошлого года, а также два теракта против туристов в Стамбуле в текущем году, отмечает, что ИГ не взяло на себя ответственности ни за один из этих терактов.
Издание также подчеркивает, что последняя атака в Стамбульском аэропорту вообще не упоминалась в новостных бюллетенях ИГ. По оценке газеты, "Исламское государство" пытается угнаться за двумя зайцами: наказать Турцию за попытки ему противодействовать, но напустить достаточно тумана, чтобы избежать полномасштабного столкновения со страной, ценной для своих операций. Таким образом, на данном этапе стратегия ИГ в отношении Турции заключается в оказании давления на Анкару с целью корректировки ее политики в нужном для группировки направлении, не доводя при этом дело до полномасштабного конфликта.
ОДНАКО ЭТО ХРУПКОЕ БАЛАНСИРОВАНИЕ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ПОД УДАРОМ в условиях попыток Турции наладить контакты с сирийским режимом и урегулировать отношения с Россией. По оценке ряда комментаторов, это может заставить Анкару отказаться от поддержки наиболее одиозных групп сирийских боевиков, в том числе ИГ, и по крайней мере временно активизировать борьбу с группировкой, тем более что урегулирование конфликта с Россией вновь откроет перед турецкой авиацией небо Сирии для нанесения ударов по исламистам. По некоторым данным, Анкара уже возобновила нанесение авиаударов по ИГ, приостановленных после уничтожения российского бомбардировщика.
Ответ ИГ будет, скорее всего, традиционным для этой группировки: до сих пор на усиление давления на контролируемую ИГ территорию джихадисты отвечали усилением террористической активности. Для Турции подобный сценарий будет чреват дальнейшей дестабилизацией ситуации в сфере безопасности и углублением экономического кризиса, так как рост числа терактов, скорее всего, нанесет удар по туристическому сектору и сведет на нет положительный импульс от восстановления турпотока из России. Для турецких сил безопасности противодействовать подобной стратегии ИГ будет довольно сложно, учитывая все еще во многом прозрачную границу с Сирией и наличие в распоряжении ИГ террористической нелегальной сети внутри Турции, опирающейся на местных исламистов и ряд социальных и этнических групп.
Террористическая война ИГ внутри Турции будет тем более эффективна в плане дестабилизации страны с учетом того, что будет вестись на фоне продолжающейся партизанской войны курдов против турецкой армии на юго-востоке Турции. При этом корректировка сирийского курса Анкары в пользу приоритетности противодействия курдам в Сирии будет способствовать консервации конфликта с Рабочей партией Курдистана (РПК) внутри Турции с учетом тесной связи между РПК и курдами в Сирии, а также растущего взаимодействия конфликтов с участием курдов в Турции и Сирии.
ПАРАЛЛЕЛЬНО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ КОРРЕКТИРОВКА АНКАРЫ и прежде всего восстановление отношений с Израилем может оказать непосредственное влияние и на уровень поддержки действующего президента Турции внутри страны. Восстановление отношений с еврейским государством и заявка на нормализацию с Египтом означают определенный отход Турции от фактически неудачной политики по поддержке исламистских сил различного спектра в регионе, которая в сочетании с антиизраильской и антизападной риторикой была призвана поддерживать заявку Анкары на региональное лидерство на Ближнем Востоке. Турция в рамках этого курса стремилась позиционировать себя защитницей ислама, прав палестинцев и арабских масс в целом. После серии неудач в Египте, Сирии и Ливии Турция постепенно возвращается к менее идеологизированной и более гибкой политике, предусматривающей опору на региональные альянсы.
В то же время указанное сочетание происламистской внешней политики и антиизраильской пропаганды имело и внутриполитическую направленность, обеспечивая сплочение социальной базы режима Эрдогана, во многом состоящей из представителей консервативных, исламистских и националистических кругов. Также данный курс противопоставлял Эрдогана традиционной кемалистской элите Турции, внешнеполитический курс которой после Второй мировой был основан на сотрудничестве с Израилем и Западом. В результате нынешний прагматический пересмотр внешней политики Турции наносит удар по указанному проэрдогановскому консенсусу в турецком обществе и в целом не будет способствовать укреплению популярности турецкого премьера, по сути противопоставляя его собственной социальной базе.
Скорее всего, Эрдоган уже традиционно постарается компенсировать указанные негативные аспекты своей политики как риторикой, так и стремлением сбалансировать новый курс политическим маневрированием. Однако вне зависимости от его успешности очевидно, что резкий пересмотр внешней политики Турции предполагает и существенные издержки, масштабы последствий которых для турецкого лидера станут ясны уже достаточно скоро.
Давид Арутюнов, "Голос Армении"