В Баку открылась штаб-квартира Международного секретариата Парламентской ассамблеи тюркоязычных стран (ТюркПА). Помимо представителей азербайджанских властей, в церемонии приняли участие председатель Национального собрания Турции Исмаил Кахраман, председатель Мажилиса Парламента Казахстана Нурлан Нигматулин и председатель Жогорку Кенеша Киргизии Чыныбай Турсунбеков. Их принял президент Азербайджана Ильхам Алиев. Как никак, речь идет о первом в истории тюркоязычных стран (кроме Узбекистана и Туркмении) событии.
Напомним, что на конец 2016 года в Бишкеке намечалось проведение VI саммита Совета сотрудничества тюркоязычных государств (ССТГ), но он перенесен на более поздний срок. Решение о проведении его было принято в сентябре прошлого года на V саммите ССТГ в Астане. Главным инициатором выступал президент Киргизии Алмазбек Атамбаев, но повестку дня формировал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, указывая на важность «сотрудничества в сфере спорта, борьбы со стихийными бедствиями, а также образования». Помимо того, ставилась задача получения ССТГ статуса наблюдателя при Организации исламского сотрудничества и в ООН. Назарбаев дополнительно предлагал основать Организацию по сотрудничеству и безопасности в Азии. Эти проекты были отложены в момент осложнений российско-турецких отношений после инцидента с российским бомбардировщиком, сбитым в ноябре 2015 года в сирийском воздушном пространстве турецкими ВВС. Сейчас, даже после убийств посла России в Анкаре, создания военно-политического альянса между двумя странами на сирийском направлении ситуация изменилась.
И вроде бы Союз тюркских государств может получить «второе дыхание» и новое качество. Но какое? С исторической точки зрения, Османская империя в период своего заката вынашивала идеи объединения под своим началом тюркских народов Ближнего Востока и Российской империи на идейных основах идентичности пантюркизма и исламизма. В советские времена в Баку с 26 февраля по 5 марта 1926 года проходил Первый Всесоюзный тюркологический съезд. Это было крупное событие в истории многочисленных тюркских народов Советского Союза, на котором рассматривались проблемы «приобщению тюрко-татарских народных масс к культуре и цивилизации, являвшихся до сих пор достоянием лишь европейских народов», обозначалось начало «великой атаки революционных баталионов тюрко-татарских народностей против тех Гибралтаров и Порт-Артуров», но на так называемой советской идентичности. Съезд рекомендовал использовать опыт Азербайджана по латинизации не только в других республиках и областях Союза, но и в кемалистской Турции. Создавался Всесоюзный центральный комитет нового тюркского алфавита (ВЦК HTA).
Однако после смерти Мустафы Кемаля, когда стала очевидна безуспешность большевизации Турции, советское руководство начало проводить перевод всех языков народов СССР на письменность на основе кириллицы, разводя тюркскую и советскую идентичность (заметим, не случайно уже в наше время после образования Союза тюркских государств перед специалистами стран-участников была определена цель: на пути создания союзного общетюркского государства создать общетюркский язык на основе латиницы). После развала СССР в 1991 году и образования в его бывших границах самостоятельных тюркоязычных государств на тот момент премьер-министр Турции Тургут Озал провозгласил лозунг: «Великий Туркестан от Средиземного моря до Китайской стены». Речь шла о реанимации идеи образования «Великого Турана» или «Туранского пояса», т. е. геополитического альянса тюркских народов под эгидой Турции, а в перспективе — лишения этих народов постсоветской российской идентичности через формирование совместного культурного и информационного и экономического пространства тюркских народов, что должно было привести к геополитическим изменениям как на Ближнем Востоке, так и на территории бывшего СССР.
Первые базовые принципы на этом направлении исходили от Анкары. В этой связи президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в своей книге «На пороге XXI века» писал: «Тургут Озал несколько раз приезжал в Казахстан. Я думаю, что его визиты в государства Центральной Азии были связаны не только с необходимостью установления добрососедских отношений с новыми государствами, но и в определенной мере с желанием реализовать мечту Ататюрка — сформировать мощное объединение «тюркских государств». Эту мечту он не скрывал. Он был приверженцем пантюркизма, идеи Великой Турции… Тогда я выступил и сказал, что мы из одной империи в другую не хотим». В то же время президент Азербайджана Гейдар Алиев провозгласил лозунг «одна нация — два государства», что выводило межтюркское взаимодействие в иную плоскость: стал витать проект объединения Анкары и Баку в виде некой конфедерации, в основе которой лежала идея общетюркской идентичности, «имеющей общие культуры и исторические корни».
В турецких СМИ начали появляться публикации, в которых утверждалось, что Турция должна «расширить свой стратегический кругозор и видение, определить новое понимание своей исторической миссии за пределами Анатолии, строить борьбу по оси Туркестана, получить пространство для маневра с выходом на пространство Великой Сельджукской империи». Анкару также призывали проявить «дипломатическое искусство» для «интеграции новой восточной политики в новую западную». При этом считалось, что для этого недостаточно претворять в жизнь доктрину общей тюркской идентичности, а следует интегрировать ее посредством вступления в ЕС, в европейскую идентичность, чтобы, как писала турецкая Milli Gazete, «перехватить российские инициативы, расстроить одну игру, а затем создать новую игру».
Но в эту «игру» сначала вошел президент Казахстана Назарбаев, который, поддерживая союз тюркских государств, выдвинул проект Евразийского экономического союза, что позволило не только сместить, но и создать новый центр силы и баланс в Евразии, хотя многие турецкие политики отводят ему «ведущую роль в претворении в жизнь идеи тюркского евразийства». Когда он лоббировал участие Турции в Шанхайской организации и лоббирует ее участие в работе Евразийского экономического союза, когда он сыграл важную роль в процессе примирения Москвы и Анкары, турецкие эксперты говорят об оси «Турция — Россия — Казахстан», а не «Турция — Россия — Азербайджан», придавая первому варианту альянса предпочтение в связи с лишением Турции перспектив интеграции в ЕС и указывая на новую азиатскую идентичность турок.
Немецкий еженедельник Zeit отмечает, что происходит сложная геополитическая рокировка. Исчезает тень Османской империи, которая несколько веков «органично интегрировалась в сложное переплетение европейских сил и интересов, и наступает заря Сельджуков, закрывается дверь для Турции и других кандидатов из числа мусульманских стран Северной Африки и Ближнего Востока в ЕС». Тему продолжает немецкий деловой журнал Wirtschaftswoche: «Вместо того, чтобы принимать Турцию в ЕС в надежде использовать ее, как бастион, в борьбе с исламским фундаментализмом, нам следует оказывать этой стране всяческую поддержку с тем, чтобы Турция стала лидером в ее собственной — исламской — цивилизации». Так на пространстве Евразии обозначаются две идентичности: российская с объективным европейским уклоном и тюркская, которая вторгается в постсоветскую идентичность, но ей еще предстоит бороться за свою устойчивость.
Это настолько очевидно, что тюркские партнеры России по постсоветскому пространству пытаются выиграть время на обдумывание своих дальнейших действий в ситуации, когда, по оценке европейских экспертов, «светская республика, основанная Ататюрком, превращается в исламскую автократию Эрдогана», турецкий президент «бросает вызов своим союзникам, даже США, с которыми у других тюркских государств нормальные отношения». Поэтому Союз тюркоязычных государств подвергается геополитической коррозии. Анкара лишилась роли проводника тюркских государств в Европу. Астана теряет тюркский «тыл» и вынуждена совершать тактические маневры. Баку никак не может выбраться из объятий пантюркизма, а дрейф в сторону Евразийского экономического союза сопряжен не только с альянсом с Астаной, но и с выстраиванием новых отношений с Арменией.
Поэтому трудно не согласиться с мнением депутата Милли Меджлиса Азербайджана, политолога Расима Мусабекова о том, что «в современном мире объединение на этнической или религиозной основе — это не работающая модель». Это мнение подтверждает и профессор Казахстанско-Немецкого университета Рустам Бурнашев. В интервью бакинскому порталу Haqqin. az он заявил: «В настоящее время ни одна страна тюркского мира не готова поступиться своим суверенитетом, и это определенным образом исключает возможности интеграции в сфере политики. К этому надо прибавить и разные геополитические ориентиры отдельных тюркоязычных стран». Скептически он оценил и возможность создания общего рынка тюркских стран. По его словам, «Казахстан входит в Евразийский союз, Узбекистан и Азербайджан ни в каких экономических союзах не состоят и не собираются, ситуация с Турцией пока вообще достаточно неопределенная. Экономическое взаимодействие в формате общего рынка пока достаточно проблематично».
В свою очередь киргизский политолог Марс Сариев отметил, что «у наших стран разные центры геополитического притяжения». Например, Турция — член НАТО, Казахстан и другие — члены ОДКБ. Более перспективный путь, на взгляд Сариева, заключается в развитии торгово-транспортных связей в рамках китайского проекта Великого шелкового пути. Но до этого очень далеко. Более того, никто среди лидеров тюркских государств не готов к формированию структур наднационального уровня. Это означает, что тюркоязычные страны наступили на старые исторические грабли и вновь оказались перед сложным выбором и новым вызовами.
Станислав Тарасов, ИА REGNUM