Любой дипломат, тем паче турецкий, по долгу службы разбавляет и выхолащивает суть того или иного вопроса демагогией. Хороший пример такого разбавления дает запись внука палача армян Джемаля-паши Хасана Джемаля в его микроблоге. Его слова кажутся наивным людям пронзительным по звучанию признанием в любви к армянам. Он говорит: " 24 апреля я разделяю боль геноцида, боль моих армянских братьев". Понять поведение внука помогают воспоминания его деда.
В МЕМУАРАХ РАССКАЗЫВАЕТСЯ О ВЫСТУПЛЕНИИ ДЖЕМАЛЯ В СТАМБУЛЕ перед армянами в связи с празднованием дня армянской письменности. Убийца, пришедший к власти в Турции в составе триумвирата таких же живодеров, как и он, произнес столь же проникновенные слова: "Империя подобна саду, в котором растут лучшие цветы. Одним из них является наш армянский народ". Как обошелся с этим драгоценным цветком дед нынешнего демагога и лжеца, хорошо известно.
В признании Хасана Джемаля в любви к нам имеется особенность, заслуживающая внимания. Наши мстители казнили Джемаля-пашу. Эволюция позиции его внука от отрицания до признания факта Геноцида, о которой он заявляет в своих публичных выступлениях, призвана представить его носителем высокой нравственности, возвышающимся над варварским обычаем сородичей мстить за пролитую гяурами кровь пращуров. Он не только не призывает к мести, но и величественно осуждает Геноцид, одним из главных инициаторов которого был его родной дед! Чего же еще нам надо?
Сущей безделицы, господа присяжные примирители и миротворцы за чужой счет, - искренности намерений, а не подслащенной водички! Вода ослабляет бетон, когда ее добавляют в бетонную смесь, подтачивает основания построек, если не работает ливневая канализация. Водичкой пустой болтовни об общечеловеческих ценностях и демократии разрушили СССР, куда более могущественную страну, чем Армения. Сегодня турки, которым нельзя отказать в расчетливой дальновидности, пытаются разыграть эту крапленую карту с нами.
Однако ложка хороша к обеду! Вода была нужна умиравшим от жажды в пустынях армянским детям, которых турки дразнили, выливая ее в песок. Они хорошо знают, как наш народ жаждет справедливости, и пытаются паразитировать на этой жажде, подменяя конкретные деяния сиропчиком демагогических осуждений Геноцида на пустых словах, не обязывающих Анкару ровным счетом ни к чему.
Запоздалые признания Хасана сотоварищи в любви к нам обесценивает ряд важных факторов, обозначившихся в последние годы. Это непрерывный рост числа стран, официально признавших факт Геноцида армян, греков и ассирийцев. Очень важно и символично в этом плане недавнее признание Геноцида Германией, осудившей как сам факт этого злодеяния, так и соучастие в нем германского правительства.
НЕГОДОВАНИЕ В ГЕРМАНИИ (И В ЕВРОПЕ) ВЫЗВАЛА ПОПЫТКА ЭРДОГАНА шантажировать ее потоками направляемых им беженцев и призывы к живущим там туркам изменить демографическую ситуацию на континенте в пользу Турции, не скрывающей своих имперских амбиций. Рост антитурецких настроений в странах Европы и в Америке очевиден, что вызывает у наиболее дальновидных турок тревогу. С учетом критики авторитаризма Эрдогана, недовольства ЕС курдской и кипрской политикой Турции и постоянными попытками разыграть в партии против Запада русский гамбит, мотивы братания Хасана Джемаля с армянами проясняются. Турок не был бы турком, если бы осудил Геноцид по своей инициативе, а не под угрозой кнута. Рост числа турок, выступающих за признание Геноцида армян Анкарой, объясняется не приобщением Турции к прогрессу (турок не изменился!), а невозможностью пустить в ход ятаган. Внук палача не сказал нам ничего принципиально нового, он всего лишь поцеловал и приложил ко лбу руку, которую не может отрубить.
Демагогическая болтовня Хасана о братстве не имеет ничего общего с осуждением Геноцида. Это попытка турок заставить нас навеки смириться с его последствиями. "Братство" – мощное по смыслу слово. С братом меня связывают особые узы, брат – последний осколок семьи, в которой я появился на свет, единственный человек на свете, с которым я могу поделиться воспоминаниями об общем детстве. Ради него я не пожалею ничего, как и он ради меня. Настоящие братские узы связывали меня с Левоном Грантовичем, а после его кончины с восканапатской дружиной. Никто из нас не навязывает другим свою любовь и не пытается выклянчить эту привилегию, зная, что братство - свободный выбор Воина, а не шуба с царского плеча!
Понимают ли турки смысл этого слова или просто болтают все, что взбредет им на слащавый (говорить "халва" они умеют) шелудивый язык? В турецкой демагогии, как видно, есть изъян. Турки убеждены, что мы, как они, не изменились за сто лет, прошедших после Геноцида, и глядим на них как жертва на палача. Какому палачу взбредет в голову мысль назвать узника, которого он вот-вот обезглавит, братом? Вероятнее всего, даже сестре палача трудно назвать его этим словом.
Эти замечания подсказывают не вполне очевидный комичный вывод из сказанного. Американцы и русские играют в добрых и злых полицейских, а турки с их эндемичной спецификой предпочитают играть в добрых и злых палачей! Джемаль-паша воплощает "вчерашнее" зло Турции, а его человекоподобный внук – сегодняшний триумф турецкого армянолюбия. Джемаль, да не тот, или, как говорят наши кретины-пацифисты, "турок уже не тот"! Аллилуйя!
САМЫЙ НЕОЖИДАННЫЙ НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ НАШЕГО отношения к этим примитивным турецким играм заключается в наличии или отсутствии у нас чувства собственного достоинства. Если я дорожу отношениями со своим братом, если мне дорога память о Левоне Грантовиче и узы братства с восканапатцами, я не могу без брезгливости отнестись к амикошонству Хасана Джемаля, уверенному, что я сочту за честь то, что он соизволил назвать меня братом. Не надо хлопать меня по плечу - у меня свое представление о братстве и право на свободный выбор близких мне по духу людей. И не надо решать за меня, кого мне любить, исходя из глобалистских, интернационалистских и каких-то иных "высоких" соображений. Я сам определяю высоты, которые стремлюсь покорить! Став братом турка, я навек утрачу уважение к самому себе.
Как говорил Нжде одному из солдат, сказавшему, что ему нечего делить с турками, в которых он видит братьев, "брат не разрушает дома брата, не грабит и не убивает его, а защищает". Забрав его винтовку, Нжде велел ему идти к туркам, которых ему не надо бояться, раз они его братья. Только после этого Мелкон понял, что ошибся, и попросил командира простить его и вернуть ему оружие.
Как наш брат, Хасан Джемаль не должен жалеть для нас ничего и его отношение к нам должна определять готовность отдать нам все, что у него есть. Геноцид отнял у нас самое ценное, что может быть у человека, – Родину, рассеяв нас по всему миру и лишив надежды на возвращение к себе домой. Как нежданный-негаданный брат армян, испытывающий боль за их судьбу, он не может не понимать столь простых истин. Но он и не заикнулся о возвращении нам, своим братьям, хотя бы Арарата и развалин Ани.
За каких дурачков надо держать вовсе не глупых армян, чтобы пытаться купить их пустопорожней сентиментальной брехней, не обязывающей Турцию ни к чему! Мы и без Джемаля-младшего знаем, что убивать ни в чем не повинных людей нехорошо и негуманно. С каких пор турки подрядились учить нас нормам морали?
О каком "братстве" идет речь, если цель якобы очеловечившегося турка состоит в увековечении лишения армян родины? Зададим внуку палача еще пару вопросов: признает ли он право Арцаха на независимое существование и находит ли возможным установление дипотношений с Арменией без предусловий?
Отвечать на них нет надобности, поскольку и так все ясно. Мы видим классическое турецкое убеждение в том, что с нами не надо церемониться, ибо мы с готовностью примем все, что нам предложат. Это означает, что туркам не нужно предлагать нам вообще ничего, что они и делают все 26 лет независимости Армении.
Лучший ответ на наглость турок - объявление бойкота всему турецкому - товарам, гостям разного ранга, культурной продукции. Турок не может быть нашим братом и не станет им, если мы всей нацией отвергнем "честь" братания с ним, за которую не получим ничего, кроме унижения. Бойкот всего турецкого должен стать низовой общенациональной инициативой, чтоб увенчаться успехом. Никто из нас (не считая отщепенцев) не уполномочивал Хасана Джемаля считать нас братьями. Отвергнуть это предложение надо из сермяжных практических соображений – глупо отдавать все за дырку от бублика.
МИШЕНЬЮ БОЙКОТА ДОЛЖНА СТАТЬ "НАРОДАЯ ДИПЛОМАТИЯ". Враги Армении прибегают к ней, чтобы разрушить ее. Она работает против нас, поскольку обречена на провал в отвергающем все армянское Азербайджане. Идея бойкота должна проникнуть во все слои нашего общества и прежде всего в церковь. Недопустимо и даже постыдно, чтобы Католикос Гарегин II соглашался на участие в экуменических тусовках бок о бок с Аллахшукюром Пашазаде.
Эта идея не нова, ее в чуть ином формате выдвигал Левон Грантович два года назад в преддверии столетней годовщины Геноцида, когда англичане устроили конкурс на лучшее сочинение на тему "Турок, который меня спас". На нашем сайте тогда было опубликовано немало статей под рубрикой "Турок, который меня убил". Если нам в самом деле дорога светлая память о нашем незабвенном друге и руководителе, то мы просто обязаны дать его благородной инициативе второе дыхание.
В Америке популярно выражение, применимое к тем случаям, когда кому-то пытаются всучить нечто ненужное и противопоказанное: Thanks, but no thanks! Это учтивое возражение тем, кто пытается навязать нам братство с турками из лучших побуждений, которыми вымощена дорога в ад. Вести себя так же учтиво с внуками палачей нет нужды. Они воспримут учтивость как проявление слабости. Проще не пускать их на порог нашего дома, какие бы костюмы они ни носили или какими бы университетскими дипломами ни щеголяли. Турок не меняется, он остался тем, чем был всю свою историю.
Александр Микаелян, "Голос Армении"