Бывший некогда мэром Стамбула, затем - премьер-министром Турции, нынешний президент этой страны сумел за несколько лет рассориться со всеми, с кем это было теоретически возможно. Теперь он вынужден искать подступы к тем, кого еще недавно считал соперниками.
Встрече лидеров России, Ирана и Турции в Анкаре в среду предшествовали переговоры президентов России и Турции Владимира Путина и Реджепа Эрдогана, а также церемония начала строительства атомной электростанции в Аккую. Круг вопросов, вынесенный на рассмотрение тройки руководителей, понятен и логично проистекает из важнейших региональных событий.
Саммит стран-гарантов астанинских договоренностей по мирному урегулированию в Сирии — это мероприятие, которое теоретически способно оставить в прошлом традиционное соперничество трех стран в регионе. Многие называют этот шанс историческим, а станет ли он таковым, зависит от того, смогут ли лидеры нивелировать исторические противоречия. Пожалуй, только Москва и Тегеран не имеют явных шероховатостей в отношениях.
Сирия здесь будет на первом месте. На первой встрече в конце ноября 2017 года в Сочи Путин, Эрдоган и Роухани при всей разности своих подходов к сирийской проблеме показали, что договариваться можно не по целому пакету, а пошагово, оперативно решая текущие проблемы и определяя направление взаимодействия на близкую перспективу.
Недавно прозвучали заявления об уничтожении большей части боевиков, но горячей зоной конфликта в последние недели стал пригород Дамаска — Восточная Гута, где террористы вели ожесточенные бои с правительственными войсками Сирии. Однако, буквально накануне саммита в Анкаре, сирийская армия сумела освободить пригород столицы. Боевики-исламисты, которые удерживали город, вняли голосу разума и покинули его вместе со своими семьями.
И эта политическая, в первую очередь, победа Дамаска, одержанная с российской помощью, укрепила позиции законного правительства на переговорах, ведущихся с целью политического урегулирования. И с этой точки зрения трехсторонние переговоры могут стать отправным пунктом для прекращения конфликта "антиаасадовских" сил не только с сирийской властью, но и друг с другом.
А сам Асад в последнее время свои позиции укрепил — и укрепил очевидно, если это признают даже из Эр-Рияда.
"Башар останется. Но я надеюсь, в интересы Башара не входит позволять иранцам делать все, что они хотят", — сказал наследный принц Мухаммед бен Салман Аль-Сауд в интервью The Time, который не мог не пустить шпильку в иранский адрес.
Таким образом, Путину, видимо, остается уговорить Эрдогана если и не помириться с Асадом, то примириться с его существованием в качестве главы Сирии. А уж какой эта Сирия будет — федеративной или другой, решится, скорее всего, во время дальнейших событий. Централизованной, как до начала конфликта, она вряд ли останется.
А вот что касается Ирана, вернее — его отношений с Турцией, то здесь, скорее всего, и наличествуют основные трудности. Сама по себе роль Тегерана в сирийском конфликте определена не столь четко, сколь России и Турции. Кроме того, иранцы с большим недоверием следят за телодвижениями Эрдогана в кантоне Африн, справедливо полагая, что к стабилизации ситуации они не ведут. Да и помимо Сирии, Иран и Турцию отдаляет множество иных противоречий, мешающих сотрудничеству.
Есть опасения, что Эрдоган, хорошо умеющий шантажировать и торговаться, может выдвинуть свои условия, когда его начнут "уговаривать" по Асаду. Впрочем, ни Путин, ни Роухани не оставляют впечатление политиков, от которых можно чего-то добиться давлением, так что турецкого лидера на этом пути вряд ли ждет удача.
И, наконец, не обойдут вниманием заявление американского президента о скором уходе США из Сирии — для урегулирования будет полезным, если Дональд Трамп сдержит слово. Во всяком случае, министр иностранных дел России Лавров заявил, что надеется на это.
С другой стороны, Иран тоже отреагировал на высказанное Трампом намерение. Отреагировал по-своему, конечно, устами министра обороны Амира Хатами, который сказал в среду в Москве, на конференции по международной безопасности, буквально следующее:
"Поражение ИГИЛ означает поражение региональной политики Америки. Существует очень твердое мнение, что это поражение положит начало новому этапу насилия и напряженности в регионе с тем, чтобы заполнить существующий вакуум".
Хатами добавил, что появления американской опасности можно ожидать в другом месте, а это создаст еще более сложные и запутанные условия для региона.
"Природа не терпит пустоты", словом. И это во всех смыслах — особенно, если учесть, что хозяин саммита успел разругаться вдрызг почти что со всеми близкими и далекими странами, а образовавшиеся пустоты надо заполнять. С большим трудом ему удалось отыграть испорченные отношения с Россией, теперь представился шанс немного стать ближе с Ираном.
Понятно, что Эрдоган идет на сверку своих действий с традиционными соперниками за влияние в регионе без особой охоты, но деваться ему некуда. "Будем смотреть", — как сказал на днях Сергей Лавров.
Рубен Гюльмисарян, Sputnik Армения
https://ru.armeniasputnik.am/