Данные разведки, представленные для обоснования ударов США, Великобритании и Франции в ответ на предположительное использование сирийскими военными отравляющих веществ в пригороде Дамаска, состояли в огромной степени из информации, собранной из открытых источников и социальных сетей. Последние же стали важным полем противостоянием между Вашингтоном и Москвой в кампании по продвижению своей версии произошедшего в Думе. Иными словами, социальные сети стали не только ключевой площадкой пропаганды по Сирии, но и крайне важным источником доказательств в обоснование применении военной силы, пишут Колум Линч и Элиас Гролл в статье для американского издания The Foreign Policy.
«Я не могу вспомнить ни одного другого примера, когда выложенные в сеть видеозаписи использовались так оперативно в качестве одного из основных оправданий для применения военной силы», — заявил научный сотрудник аналитического центра Atlantic Council Бен Ниммо, который занимается изучением дезинформации.
Активное использование администрацией президента США Дональда Трампа откытой информации в значительной мере отличает его от его предшественника, который настаивал на сборе физических свидетельств применения химического оружия посредством устоявшейся цепи сбора и передачи доказательных материалов прежде, чем принимать решение о применении силы. Более активное использование открытой информации также проливает свет на те сложности, с которыми сталкиваются западные разведки в получении подобных доказательств — образцов крови, волос и почвы — из пригорода сирийской столицы после якобы произошедшей там 7 апреля химической атаки.
Так, по словам источников в дипломатических кругах, получить доступ к месту предположительного применения отравляющих веществ становится все сложнее, особенно в районах, находящихся под контролем российских, сирийских и иранских сил.
«В целом за последний год доступ стал более ограниченным на фоне интенсификации сирийского правительства своей военной кампании», — отметил один из источников в Совете Безопасности ООН. — На сегодняшний день доступ туда более ограниченный, а информации оттуда поступает меньше, чем прежде».
С этим и связано то, что западные политики стали полагаться на материалы из открытых источников в подтверждение вины сирийских властей. Так, несмотря на якобы имеющиеся у Белого дома перехваченные данные или сделанные со спутника снимки того, как сирийские военные планируют операцию, они не вошли в обоснование американскими властями необходимости нанести удар по Сирии. Напротив, этот документ был составлен по большей части из сведений из социальных сетей, сообщений прессы, а также местных и международных организаций.
Там приводятся симптомы пострадавших, а также видео и фотографии, на которых запечатлены две бочковые бомбы, якобы сброшенные в ходе атаки. Сделанные же в документе заявления подтверждаются неуказанной «достоверной информацией, свидетельствующей о координации между официальными лицами сирийской армии до атаки». Все, вместе взятые, эти свидетельства «указывают на то, что режим использовал хлор при бомбёжке Думы». Кроме того, в нем говорится о наличии у Вашингтона некой информации, которая «указывает на применение режимом нервно-паралитического газа зарина».
В свою очередь, французские эксперты в своем заключении отмечают, что им еще предстоит проанализировать те или иные образцы в своих лабораториях. Тем не менее они, так же как и их американские «коллеги, проанализировали показания, фотографии и видеозаписи, которые спонтанно появились на специальных сайтах, в прессе и в социальных сетях в течение нескольких часов и дней после атаки». После изучения видеозаписей и фотографий жертв, опубликованных в сети, французские эксперты также «пришли к выводу с высоким уровнем уверенности, что подавляющая их часть была сделана недавно и не является фабрикацией».
Такую же позицию заняла премьер-министр Великобритании Тераза Мэй в своем обращении к британскому парламенту. Так, она указала на то, что Россия в настоящий момент проводит «широкомасштабную операцию по сокрытию фактов» того, что произошло в Думе, сославшись на информацию, согласно которой сирийские власти «ищут тех, кто был эвакуирован из Думы, чтобы не дать вывести образцы из этого района». Мэй все же признала, что участие Лондоне в ударе по Сирии было также основано не только на непосредственных сведениях неправительственных организаций и гуманитарных работников, но и на информации из открытых источников, в том числе видеозаписях и фотографиях, которые были изучены британскими медиками и экспертами.
«ВОЗ получила данные о том, что сотни пациентов прибыли в сирийские медицинские учреждения вечером субботы [14 апреля] с «признаками и симптомами отравления токсичными веществами», — заявила Мэй. — На основании наших оценок мы не считаем, что эти доклады могут быть сфальсифицированы в столь больших масштабах».
Иными словами, сделанные Лондоном, Парижем и Вашингтоном заключения в значительной мере отличаются от того, как принималось решение о применении силы в прошлом, когда политики обычно стремились получить физические доказательства о применении химического оружия прежде, чем был нанесен ответный удар.
Так, по словам французского эксперта по вопросам безопасности Франсуа Айсбурга, готовность нынешней администрации использовать недоказанные пока сообщения о применении химического оружия в значительной мере контрастирует с тем, как в таких случаях действовал бывший президент США Барак Обама, чья администрация выражала глубокие сомнения относительно предоставленных французскими репортерами образцов крови, мочи и волос. Президент-демократ настаивал на том, чтобы подобные образцы собирались и передавались в рамках установленной цепочки.
Александр Белов, ИА REGNUM