Премьер-министр Никол Пашинян был одним из основных участников событий 1 марта и в целом одной из ключевых фигур, пытающихся свести политические счеты и переписать историю в более удобном для себя контексте. Об этом в интервью Bloomberg сказал второй президент Армении Роберт Кочарян. Офис Роберта Кочаряна представил некоторые отрывки из интервью, которые представляем ниже.
.
- В одном из интервью, данных после предъявленного вам обвинения, вы сказали, что не удивлены обвинению. Почему вы не удивились?
- Потому что весь контекст происходящих событий говорит о том, что эти люди, придя к власти, наверняка попытаются отдать приоритет этому вопросу в ходе своей деятельности. До этого прошли парламентские слушания, были сделаны заявления и комментарии по данному вопросу. Было очевидно, что они предпринимают шаги.
- Вы имеете в виду, что это какая-то вендетта, личный вопрос?
- Разумеется. Учтите, что премьер-министр был одним из основных участников событий 1 марта и в целом одной из ключевых фигур, пытающихся свести политические счеты и переписать историю в более удобном для себя контексте. Мотивация здесь очевидна.
- Вы вернулись в ответ на проводимую борьбу. По сути, вы вернулись в политику. Почему вы вернулись?
- Говорят, что президенты вообще не уходят из политики. Я был пассивным в последнее десятилетие, выступал один или два раза в год с критикой действующих властей, выступал только по тем вопросам, которые вызывали большой общественный резонанс, и я считаю своим долгом выразить свою позицию по этим вопросам. Это было, как говорится, пассивное политическое участие. Однако то, что начало происходить (с мая этого года. - Ред.), меня очень обеспокоило, и здесь не стоит личный вопрос. Этот вопрос следует рассматривать в более широком контексте.
- Что вы подразумеваете под "широким контекстом"?
- Я вижу довольно проблемную ситуацию для государственности Армении в связи с тем изменением, ради которого все началось в мае, и что фактически происходит и сейчас. Проблематичность в том, что все это происходит на волне большой эйфории, которая имеет положительный и отрицательный аспект. Положительный аспект - "освобождение" людей в таком массовом выступлении против негативных явлений, которые происходят в стране. Но в то же время это деформация всей политической платформы и действительно опасная ситуация в контексте формирования новой монопольной власти.
Не думаю, что переход власти от одной монополии к другой может быть полезен стране. В конце концов, весь смысл "бархатной революции" заключался в ликвидации политической монополии. Я счел, что в этой ситуации необходимо поднять голос, сказать о своих собственных взглядах, попытаться помочь процессу, который противостоит формированию новой политической монополии.
- На самом ли деле это означает, что вашей целью является возвращение в политику, занять какую-либо должность, возможно, в парламенте, возможно, в качестве премьер-министра, либо же стать лидером оппозиции для обеспечения некоторого баланса в политической системе?
- Я хочу помочь активному формированию этого баланса.
- Как?
- Стать его участником, прежде всего выражая свои мнения, во-вторых, в активном сотрудничестве с другими политическими силами, используя весь инструментарий, с которым обычно участвуют в политических процессах. Это может быть личное участие, может быть сотрудничество, может быть просто активная позиция на политической платформе Армении, позиция относительно вопросов, волнующих общественность, и относительно общей ситуации. Иными словами, здесь широкий спектр. Самое главное для меня то, что нельзя оставаться в стороне от происходящих событий. Занять ту или иную должность никогда не было для меня самоцелью. Я занимал самые высокие посты, о которых только может мечтать каждый политик. И в данном случае это для меня не является, так сказать, чем-то новым, невиданным, чтобы иметь сильное желание стремиться к этому.
- Возможно, на самом деле у вас какие-то личные чувства к г-ну Пашиняну?
- Представьте, я с ним даже не знаком. Я никогда не встречался с ним, я лично его не знаю. Возможно, он был на каких-то пресс-конференциях, но я даже его не помню. У нас никогда не было личного контакта.
- А вы никогда не пытались установить с ним контакт?
- Нет, никогда.
- Даже сейчас?
- Никогда, в том числе и сейчас.
- Он не пытался связаться с вами?
- Я думаю, что у него возникла личная ненависть к моей личности и эта ненависть сейчас выражается в деятельности различных государственных институтов, прежде всего правоохранительных органов.
- На ваш взгляд, какой будет развязка всего этого в целом и, в частности, для вас лично?
- Все политологи и аналитики понимают, что действующий премьер-министр одержит довольно убедительную победу (на выборах в декабре. - Ред.) и, по всей вероятности, сформирует однопартийный парламент без достойно представленной оппозиции.
Это будет означать, что у государственности Армении возникли большие проблемы. Кстати, наши самые большие успехи были именно тогда, когда в парламенте было разумное разделение, то есть ни одна партия не имела парламентского большинства, когда сформировалась коалиция, когда все вопросы обсуждались в рамках этой коалиции. Все случаи однопартийного доминирования в парламенте имели прискорбный конец для Армении и, кстати, для смены той власти, которая доминировала в парламенте. Так было в начале 1990-х годов, такова была ситуация в последние годы - перед "бархатной революцией". Вот почему я повторяю, что декабрьские выборы станут личной тактической победой Пашиняна, но поражением для нашей государственности. Что касается вопроса о том, как закончится моя история. Я не хотел бы гадать.
Вы знаете, в условиях такого политического доминирования, которое может сформироваться, я не могу предвидеть степень давления на судебную систему страны на практике. Это ненормальная ситуация. Скажу также по части уголовного дела: как сказал один из моих адвокатов, самая большая следственная тайна этого уголовного дела - невероятное количество абсурдов. Это просто юридический мусор, и я не сомневаюсь, что конкретно это дело просто не имеет перспективы в Европейском суде по правам человека. Надеюсь, что в судебной системе Армении, несмотря на существующее давление, в любом случае может быть справедливое решение.
- Как вы считаете, почему у людей очень противоречивые мнения о вас? Многие вас ненавидят, а многие - уважают. Почему существует такое серьезное разделение? Нет никого, кто безразличен.
- Я никогда не пытался нравиться людям, никогда не занимался популизмом. Наши граждане эмоциональны, им нравится, когда руководитель тоже эмоциональный, всегда говорит приятные вещи, показывает свои эмоции. По темпераменту я другой: очень конкретен в управлении, немного сухой, однако, как показывают годы моего пребывания в должности президента, эффективен в вопросах принятия решений, их реализации, последовательности. В кризисных ситуациях мне всегда удавалось найти правильные выходы. Объяснение, я думаю, кроется именно в этом. Люди не отрицают, что во время моего президентства они начали жить намного лучше. Однако, повторяю, я никогда не принимал мер, чтобы стать объектом восхищения. И не думаю, что это обязательный компонент для успешного государственного деятеля.