Недавний арест в Канаде топ-менеджера китайской телекоммуникационной компании Huawei Менг Ваньчжоу по запросу прокуратуры штата Нью-Йорк стал одной из самых обсуждаемых новостей.
В основном эксперты обсуждали связь этого события с заключенным на саммите Большой Двадцатки 90-дневным перемирием в тарифной войне между Китаем и США. Говорили также о стремлении Вашингтона окончательно закрыть все лазейки для обхода антииранских санкций (Менг Ваньчжоу инкриминируют именно нарушение санкционного режима в отношении Исламской Республики).
Много говорили и о том, что Соединенные Штаты распространяют действие своего законодательства на весь земной шар.
В общем, на первый взгляд, арест Менг выглядит как полицейская акция устрашения «непослушных».
Но по мере того, как об обстоятельствах этого ареста становится известно все больше, проявляются новые важные детали общей картины. На мой взгляд, они гораздо важнее проблемы «американского суверенного произвола», о котором мы и так знали.
В пятницу в Королевском суде канадской провинции Британская Колумбия состоялись первые слушания по делу Менг Ваньчжоу. На них решался только один вопрос – стоит ли отпускать арестованную под залог. В залоге было отказано. Материалы дела засекречены, но кое-что все-таки журналистам разузнать удалось.
Топ-менеджера обвиняют в использовании подложных документов, намеренном введении нескольких банков в заблуждение и незаконных финансовых операциях. Все это, по мнению властей США, делалось для обхода антииранских санкций… но в период с 2009 по 2014 год.
А тогда весь мир (во главе с Совбезом ООН) поддерживал режим санкций против Тегерана. Если руководство Huawei поставляло в Исламскую Республику «санкционку» до 2015 года, то это нарушение не только американского законодательства, но и канадского, российского и т.д. Не говоря уже о том, что намеренный обман банков для совершения нелегальных сделок – это отдельное преступление.
Королевский прокурор, выступавший от имени правительства США, утверждал, что Менг, как и другие высокопоставленные сотрудники Huawei, использовали фирму Skycom для поставки в Иран телекоммуникационного оборудования, в том числе американского производства.
ФБР, Минфин и Минюст США собирали эти данные не один год, то есть еще при прошлой администрации.
Конечно, будь сейчас в Белом Доме другой президент, материал, собранный на г-жу Менг, вероятнее всего, лег бы под сукно. Хотя американские правоохранители и при Обаме не раз преследовали китайские компании, дальше патентных споров и общих заявлений о промышленном шпионаже дело не заходило.
Спор с Китаем стал принципиальным именно сейчас, что и породило версию о попытке Вашингтона «получить заложника» во время важнейших переговоров по торговле и тарифам.
Это серьезное обвинение. На самом деле, дело еще серьезнее.
Дело не просто в тарифной войне (за сталь, алюминий, сою). Куда важнее лидерство в новейших технологиях, за которое сейчас сражаются США и Китай.
Мы часто слышим, что «цифра» – будущее мировой экономики. Вот только примитивное, опошленное понимание цифровизации заставляет нас относиться к развитию телекоммуникационных технологий с изрядной долей скепсиса. Ну не говорить же всерьез о скорой замене бухгалтеров на роботов, а управленцев – на мобильные приложения!
Более того, когда разговор заходит о мобильных сетях 5G, которые уже проходят тестирование в нескольких странах (включая Россию), то обычно технологии будущего сводят к пылесосам, подключенным к интернету, беспилотным автомобилям и доставке пиццы дронами.
Между тем «интернет вещей», для которого в первую очередь и нужны сети пятого поколения, – это вовсе не интернет пылесосов. Вся инженерная инфраструктура – от крупного мегаполиса до транспортной сети – и все производственные мощности – от небольшой животноводческой фермы до крупных заводов – будут управляться и контролироваться по беспроводным сетям со скоростью передачи данных как минимум в 3-5 Гбит/сек. Для сравнения сегодня «очень быстрым домашним интернетом» считается подключение на скорости 100 Мбит/сек.
Разумеется, грядущая новая промышленная революция не сводится к телекоммуникациям. Но производство новых материалов, трансформация среды обитания, обеспечение более гибким и надежным энергоснабжением потребителей всех категорий, осуществление образовательных проектов, соответствующих новому уровню технологий – всё это невозможно без связи следующего поколения.
Компания Huawei сегодня является признанным лидером в области разработки и производства оборудования для сетей 5G. В 2014 году между КНР и Евросоюзом было заключено соглашение, согласно которому главным подрядчиком при построении телекоммуникаций пятого поколения станет именно китайская корпорация.
Контракты с Huawei заключили также партнеры из Новой Зеландии, Великобритании и Австралии. Европейские конкуренты (прежде всего, Eriksson и Nokia), не говоря уже об американских, сильно отставали в темпах освоения перспективного рынка. Когда выяснился масштаб отставания, на китайский концерн посыпались самые разные обвинения.
Спецслужбы сразу нескольких стран обвинили Huawei в установке шпионской прошивки в свои устройства. Якобы, и с мобильных телефонов, и серверов компаний данные скрытно передавались в КНР. Это случилось еще до того, как Дональд Трамп переступил порог Белого Дома.
В результате Австралия, Новая Зеландия и Великобритания заявили о том, что не будут использовать 5G-оборудование, поставляемое Huawei. Евросоюз выдвинул китайской компании новые требования по обеспечению кибербезопасности, на выполнение которых та пообещала потратить 2 млрд. долларов.
Процесс экспансии IT-гиганта из КНР серьезно замедлился. Учитывая, что и другая китайская компания, ZTE, потеряла из-за обвинений в кибершпионаже несколько выгодных контрактов, стало понятно, что никакого свободного движения товаров и технологий, о котором так любят поговорить глобалисты, в hi-tech-отрасли не будет. По сути дела, по границам государств и блоков начали опускаться железные занавесы. Этот процесс в западной прессе получил название «холодной технологической войны».
Китай не оставался в долгу. В апреле 2018 года антимонопольное ведомство КНР заблокировало слияние американского концерна Qualcomm (крупнейшего производителя компьютерных чипов) и голландской компании NXP Semiconductors, считающейся лидером в области производства так называемых систем смешанного сигнала (интегральных микросхем, которые в состоянии обрабатывать как аналоговые, так и цифровые данные).
Поскольку у обеих фирм есть заводы на территории Китая, а также контракты с крупными китайскими потребителями, с мнением Пекина им пришлось считаться. В июле сделка была отменена, и хотя 1 декабря Си Цзиньпин намекнул, что может поспособствовать слиянию, теперь оно вряд ли уже состоится. В результате Qualcomm вынуждена была пойти на сокращение сотрудников.
Одним словом, идет полномасштабная война за технологии будущего и рынки их сбыта. И вряд ли международное право или «меры взаимного доверия» будут к этой войне применимы.
И здесь проявляется еще один аспект проблемы. Некоторые владельцы бизнеса оказались к войне не готовы.
Отец арестованной, основатель Huawei Жэнь Чжэнфэй, был кадровым военным инженером. Когда ему было 43, он основал компанию, а через 30 лет стал одним из самых богатых людей КНР.
Дочь не получила фамилию Жэнь (в Китае фамилия ставится впереди личного имени). Она сохранила фамильное имя своего дедушки по материнской линии, Менга Донгбо, весьма влиятельного чиновника. Считается, что именно связи Менга в правительстве помогли Жэню осуществить его «китайскую мечту».
Менг Ваньчжоу получила высшее образование в Китае, но училась также и за границей. В деловых кругах она достаточно долго представлялась на тайваньский манер (с первым европейским именем) – Кэтти Менг и Сабрина Менг. Лишь получив высокую должность в Huawei, она «вернулась к корням». Уже лет пять ее называют не иначе как «принцесса Huawei», иногда – «красная принцесса».
Арестовали ее в Ванкувере, где она владеет «значительной собственностью», о чем сообщил суду ее канадский адвокат. То есть г-жа Менг была за границей не по делам фирмы.
Младшая сестра Ваньчжоу Аннабель Яо (европейское имя и фамилия матери, третьей жены Жэня Яо Лин) и вовсе не живет в Китае. Она закончила балетную школу в Милане, теперь получает бизнес-образование в Гарварде, часто бывает в Лондоне, Париже, Женеве. В ноябре этого года она выступала перед гостями ежегодного парижского модного показа Bal des Débutantes. Ее инстаграм рассказывает о беззаботной гламурной жизни.
Обычная семья миллиардера. Кто-то даже трудится в компании отца. Ну а кто-то наслаждается жизнью вдалеке от дома.
Ничто не предвещало беды – глобальная цифровая корпорация, зарубежные контракты, Гарвард, Париж, Милан… Сама индустрия располагала к такому стилю работы и такому образу жизни. Ведь развитие телекоммуникаций, как нам поясняют неолиберальные «гуру», порождает «граждан мира».
Кто же знал, что цифровая отрасль одной из первых станет ареной конкурентной борьбы без правил! Не начнись она, Менг Ваньчжоу сейчас бы гуляла по Ванкуверу и рассылала со смартфона Huawei деловые e-mail. А Аннабель Яо тусила бы с друзьями в Европе, ни о чем не беспокоясь.
Впрочем, если бы приближение «холодной технологической войны» семья Жэня почувствовала чуть раньше, Ваньчжоу бы сейчас работала в офисе своей компании, а Аннабель не пришлось бы задумываться о своей безопасности.
Арест Менг – грязный прием. Как, впрочем, и кража интеллектуальной собственности, а также нарушение санкций, за которые единогласно проголосовал Совбез ООН. Китай тоже знает толк в грязных приемах.
Но не это главный урок истории «принцессы Huawei». Главный урок состоит в том, что жизнь радикально изменилась. Глобальное перемирие закончилось.
Дмитрий Дробницкий, политолог, американист
https://vz.ru/