В уходящем году Россия и Турция неожиданно вышли на новый уровень сотрудничества, расширив региональное взаимодействие от Сирии до Ливии и Нагорного Карабаха. То, что этот диалог концентрируется вокруг горячих точек, вызвало немалую обеспокоенность Брюсселя. Там заподозрили, что Москва и Анкара договорились разделить сферы влияния в Средиземноморье. В то же время в Вашингтоне уверены, что Турция — естественный противник России и Ирана. При администрации Дональда Трампа США так и не смогли разыграть эту карту. Вопрос, получится ли у них изменить ситуацию в свою пользу при президенте Джо Байдене. Для Москвы такой сценарий — один из самых негативных. Ведь тесная координация с Турцией, с одной стороны, действительно позволила России усилить свое влияние в зонах конфликта, но с другой, сделала Москву слишком зависимой от хороших отношений с Анкарой, пишет «КоммерсантЪ».
2020 год начался с визита президента Путина в Стамбул на торжественный запуск газопровода «Турецкий поток». По дороге он залетел в Сирию, где к этому моменту шли бои за Идлиб. Не пройдет и нескольких недель, как российские и турецкие военные окажутся перед угрозой прямого столкновения в этой стране, и в марте потребуется новая встреча президентов России и Турции уже в Москве, чтобы согласовать очередные условия прекращения огня в Идлибе.
Мартовские соглашения, как и предыдущие договоренности Анкары и Москвы по Сирии — тому же Идлибу и курдам, до сих пор до конца не реализованы.
Более того, к концу года возникла угроза очередной военной кампании Турции против курдских формирований в Сирии, что привело к новым вызовам для российских военных и дипломатов.
Неслучайно дипломатический год для Москвы заканчивается, как и начался — переговорами с Турцией (встречей глав МИД двух стран в Сочи).
Между тем на рубеже 2019–2020 годов в отношениях Анкары и Москвы резко обозначилась ливийская тема. Президент Турции призвал российского коллегу пересмотреть позицию относительно фельдмаршала Халифы Хафтара, под чьим руководством Ливийская национальная армия еще в апреле 2019 года начала наступление на Триполи. Кроме того, господин Эрдоган принял решение об отправке в Ливию турецких военных, а также бойцов лояльных Анкаре отрядов сирийской оппозиции под предлогом, что там находятся «ЧВК Вагнера» и наемники из Судана.
В ноябре Москва и Анкара объявили о создании российско-турецкого мониторингового центра в Нагорном Карабахе. Притом что позиции двух стран по конфликту в этом регионе не совпадали, впрочем, как и по Сирии и Ливии.
Как утверждали военно-дипломатические источники “Ъ”, последнее обострение конфликта вокруг Нагорного Карабаха было намеренно спровоцировано Анкарой.
Однако на публичном уровне МИД, Минобороны и сам президент РФ были и остаются очень сдержанными в отношении Турции. В самый разгар кризиса глава МИД РФ Сергей Лавров заявил в интервью радиостанциям Sputnik, «Комсомольская правда» и «Говорит Москва»: «Мы не можем разделить заявления (Турции и Азербайджана.— “Ъ”) о том, что есть и допустимо военное решение конфликта». В том же интервью министр отметил, что Россия никогда не квалифицировала Турцию как стратегического союзника. «Это партнер, очень тесный. На многих направлениях это партнерство имеет стратегический характер»,— сказал он.
Полтора месяца спустя, после подписания заявления о прекращении огня в Нагорном Карабахе лидерами РФ, Армении и Азербайджана, Сергей Лавров вновь заговорил об отсутствии принципиальных разногласий с Анкарой. «Уверен, что отношения между Россией и Турцией — пример того, как две независимые страны работают вместе, чтобы реализовывать свою политику»,— подчеркнул министр в ходе проходившей в начале декабря международной конференции «Средиземноморье: римский диалог».
На той же конференции верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель выразил озабоченность «игрой» России и Турции в Средиземноморье: «Мы живем в многополярном мире, где существуют закулисные дела между несколькими игроками, которые противостоят другим. Мы зовем это "астанизацией"».
По словам Борреля, Москва и Анкара договорились разделить свое влияние в Сирии, на Кавказе и Ливии.
«Всем хватит места, если в урегулировании того или иного конфликта участвовать честно, а не ради получения каких-то геополитических выгод и сторонних преимуществ»,— ответил Жозепу Боррелю глава МИД РФ.
Однако в Москве не могут не задаваться вопросом, «хватит ли места» самим России и Турции, учитывая, что сфера интересов Анкары проходит достаточно близко от российских границ. И это не только Нагорный Карабах.
«Крым относится к серьезным разногласиям, здесь у нас диаметрально противоположные точки зрения»,— сказал в начале декабря пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. Заявление последовало за переговорами глав МИД Турции и Украины Мевлюта Чавушоглу и Дмитрия Кулебы в Анкаре, в ходе которых хозяин встречи приветствовал инициативу Киева по созданию «Крымской платформы» — переговорной площадки по вопросам полуострова. Анкара не признает присоединение Крыма к России, о чем зачастую заявляет в ходе двусторонних контактов с Киевом, и постоянно выражает обеспокоенность положением крымских татар.
Поводом для раздражения Москвы стали и растущие контакты Украины и Турции в сфере ВТС.
В декабре две страны подписали соглашение о производстве корветов и ударных беспилотников для украинской армии, начал действовать новый механизм военно-политических консультаций.
Доцент ИСАА МГУ имени М. В. Ломоносова Павел Шлыков в беседе с “Ъ” обратил внимание «на пантюркистские идеи, с которыми начал заигрывать Эрдоган». «Особенно раздражало стремление Турции закрепиться на постсоветском пространстве и соответствующая риторика турецких лидеров о Евразии как регионе, населенном преимущественно тюрками и простирающемся от Адриатического моря до Великой Китайской стены»,— сказал он.
По словам эксперта, отношения между Россией и Турцией лидер-центричны, то есть основаны на личных отношениях между двумя президентами, чьи взгляды на мир очень похожи.
«Драйверами сближения выступают антизападные настроения, санкции ЕС и США в отношении обеих стран»,— добавил Павел Шлыков. В то же время он выразил сожаление, что именно Анкара «стремится навязать свое видение региональной повестки дня», хотя пока России удается удачно реагировать на ходы своего партнера и даже извлекать из этого пользу.
«Но в любой момент все может измениться. Мы не знаем, как далеко зайдет Эрдоган, чтобы набрать очки для внутренней аудитории, особенно в случае возможных досрочных выборов. Президенту важно собрать свои истории успеха. А они сейчас могут быть только на внешних площадках»,— сказал эксперт.
По словам Шлыкова, после кризиса 2015 года (когда турки сбили российский самолет в небе над Сирией и Владимир Путин заявил об «ударе в спину») и последовавшего за этим периода семимесячной холодной войны в отношениях Москвы и Анкары ощущается формирование новой модели взаимодействия с акцентом на проблемы региональной безопасности.
«Парадокс модели в том, что у двух стран наблюдается расхождение в подходах по многим вопросам региональной повестки, однако это не делает их диалог невозможным. Более того, в последнее время создается ощущение, что сотрудничество в сфере региональной безопасности даже оттеснило на второй план многие другие аспекты двусторонних отношений»,— сказал Павел Шлыков.
Однако, по словам эксперта, 2020 год показал, что в условиях расширения повестки «региональной безопасности» диалог между Анкарой и Москвой становится все сложнее.
Есть повод и для определенного разочарования. Стремление Турции в развитии своих отношений с Россией выйти за рамки сотрудничества по Сирии (так как только это не могло стать фундаментом для долгосрочного стратегического партнерства) дало очень противоречивые результаты. «Особые надежды после закупки Турцией ЗРК С-400 возлагались на ВТС, но они не были реализованы. В последнее время создается впечатление, что Анкара начинает тяготиться этой сделкой»,— отметил Шлыков.
Эксперт обратил внимание и на сокращение рычагов давления Москвы на Анкару, в первую очередь перспективу потери турецкого газового рынка. Не радует и развитие торговых связей.
Как минимум десять лет две страны заявляют о планах перейти планку товарооборота $100 млрд, но даже наполовину не приблизились к ней.
Если в 2008 году российско-турецкий товарооборот достигал $37 млрд, то в 2019-м он опустился до $26,3 млрд. Для сравнения: товарооборот Турции с Евросоюзом, от которого Анкара постоянно получает новые санкции и угрозы, в 2018 году равнялся €138 млрд. Павел Шлыков также не исключил, что отношения с Россией могут стать «предметом торга» между Анкарой и Вашингтоном после вступления Джо Байдена в должность президента США.
Бывшие члены команды Трампа советуют новому президенту Джо Байдену быть жестче в отношениях с Турцией.
Ушедший в ноябре в отставку спецпредставитель США по Сирии Джеймс Джеффри, у которого есть также опыт работы послом в Анкаре (2008–2010 годы), отметил в интервью изданию Al-Monitor: «Эрдоган не отступит, пока вы не покажете ему зубы». Он также добавил, что США не могут обойтись без Турции на Ближнем Востоке, Кавказе и в Черноморском регионе. «Турция — естественный противник России и Ирана»,— подчеркнул он.
Одной из задач господина Джеффри на посту спецпредставителя было разрушить тесное взаимодействие Москвы и Анкары, но план не удался. Теперь для России важно не допустить такого развития событий при новом президенте США.
«Попытки сближения между Турцией и США при новом руководстве непременно будут, в том числе в пику российским интересам. Открытым, однако, остается вопрос, будут ли эти попытки разбиваться о традиционные проблемы американо-турецких отношений или американцам удастся предложить Турции такой "социальный лифт" для поднятия своего статуса и влияния в мировой политике, который Анкара фактически получила от сотрудничества с Москвой»,— сказал “Ъ” старший научный сотрудник Лаборатории анализа международных процессов МГИМО Максим Сучков.
По словам эксперта, Западу было бы комфортнее с Турцией, которая бы оставалась главным элементом сдерживания России, радикального исламизма и потока беженцев с Ближнего Востока, а не вела собственную игру.
«Задача максимум для команды Байдена — обратить "самость" Турции в большей степени против России и в меньшей против США. Отсюда и постоянный акцент в публичной риторике западных дипломатов и большинства аналитиков на "объективных разногласиях" Москвы и Анкары, даже если они сами с этими разногласиями вполне справляются»,— добавил Сучков.
Новости Армении - NEWS.am