В последнее время Армения демонстрирует высокую активность на внешнеполитическом треке, подписывая документы о стратегическом партнерстве с широким кругом государств — от западных стран до Китая. С чем связана эта тенденция: с реальной диверсификацией или девальвацией самого понятия «стратегическое партнерство»? В интервью изданию VERELQ старший научный сотрудник аналитического центра «АПРИ Армения» Бениамин Погосян анализирует природу этих соглашений, указывая на разрыв между их громкими названиями и фактическим экономическим наполнением. Эксперт подробно разбирает отношения Еревана с Брюсселем и Москвой, объясняет, почему новая повестка с ЕС не противоречит членству в ЕАЭС, и предупреждает об экономических рисках разрыва связей с Россией, проводя параллели с энергетическим кризисом в Германии.
- Г-н Погосян, смотрите, мы сейчас наблюдаем довольно интересную тенденцию: Армения фактически со всеми подписывает стратегические документы. Были документы о стратегическом партнёрстве с Европейским Союзом, с Германией, до этого с США, с Китаем, с Ираном ожидается. С чем это связано? В мире происходит определённая девальвация термина «стратегическое партнёрство», или всё же Армении удаётся сопоставлять и совмещать все эти вектора?
- Ну, я могу добавить ещё стратегическое партнёрство с Великобританией, стратегическое партнёрство с Голландией, и даже, наверное, есть некоторые страны, с которыми ведутся переговоры. Насколько я понимаю, всё-таки нельзя сказать, что то, что мы понимали под стратегическим партнёрством где-то 10–15 лет назад — это то же самое, что Армения делает сейчас. Я знаю, что это происходит с очень многими странами: от США до Китая, от Голландии до Великобритании, теперь даже с Германией и с Грузией, кстати, в январе 2024 года.
Думаю, всё-таки это скорее тенденция или попытка нашего правительства показать какую-то бурную деятельность. Не исключаю, что это в том числе связано с предвыборными событиями. Правительство думает, что нужно как-то отчитываться, и вот они могут сказать: «Смотрите, у нас действительно диверсификация. Вот, смотрите, у нас стратегическое партнёрство с более чем, не знаю, 10 странами, или, может быть, даже более 20 странами».
Но, например, возьмём ситуацию с Грузией. Стратегическое партнёрство было подписано почти 2 года назад, в январе 2024 года, а сейчас у нас декабрь 2025 года. Но сказать, что там случилось что-то содержательное, что произошли количественные изменения или какой-то количественный рост в отношениях Армении и Грузии — будь то экономика, политика или военное сотрудничество — нет. Так что я могу сказать, что в основном, не всегда, но в основном всё-таки эти стратегические документы — это более форма, чем содержание.
К тому же с Грузией возникли проблемы: были проблемы и с экспортом армянского коньяка, потом с импортом пропана, когда многие водители говорили, что от них требуют там 1000 долларов и так далее. И это несмотря на то, что уже 2 года у нас не просто партнёрство, а стратегическое партнёрство.
То же самое можно сказать про Голландию. У нас, наверное, целый год стратегическое партнёрство, но и что? Можно ли сказать, что, например, увеличились голландские инвестиции, или экспорт в Голландию, или импорт из Голландии? Я говорю про количественные изменения — я не могу этого сказать.
Или, например, стратегическое партнёрство с Китаем. Да, оно было подписано 4 месяца назад, но до этого Китай и так был нашим вторым торговым партнёром. Наверняка он будет вторым торговым партнёром и в 2025 году. Но сказать, что мы видим реальные китайские инвестиции, что есть хотя бы какие-то предварительные проекты, что какая-то китайская компания инвестирует, скажем, миллиард долларов и открывает какой-то завод в Армении, или даже 500 миллионов долларов — этого нет.
Если смотреть на то, где реально что-то происходит, то это, наверное, происходит с Соединёнными Штатами. И не только из-за Хартии стратегического партнёрства, которую подписали при администрации Байдена, а из-за трёх меморандумов, которые были подписаны в августе 2025 года. Ну, хотя бы правительство США разрешило NVIDIA экспортировать современные графические чипы для искусственного интеллекта в Армению. Вот это конкретный плюс.
Так что сказать, что ни один документ о стратегическом партнёрстве не имеет содержания — нельзя, но в основном всё-таки, насколько я себе представляю, это больше форма, чем содержание.
- Понятно. В Брюсселе недавно была подписана стратегическая повестка партнёрства между Арменией и ЕС, а потом с Германией. Брюссельские чиновники обвиняли Россию в иницировании гибридных атак, информационных войн, но армянская сторона была более сдержанной в заявлениях. После визита в Берлин, Пашинян поехал в Москву. О чём это говорит? Это говорит о рационализации армянской внешней политики, о большей прагматизации, или о чём?
- Сначала поговорим про этот новый документ, который был подписан с Евросоюзом. Вообще-то переговоры начались ещё в начале 2024 года, чтобы подписать новый документ, и название этого документа было просто «Новая повестка партнёрства». Слово «стратегическое» возникло буквально несколько месяцев назад. Насколько я понимаю, это было предложение Армении, потому что весь документ был уже почти согласован. Потом Армения предложила: «А почему бы не назвать это "Стратегическая повестка партнёрства" или "Повестка стратегического партнёрства"?» То есть слово «стратегическое» попало туда буквально несколько месяцев назад, когда сам документ почти был согласован. Это раз.
Второе. Почему Европейский Союз согласился подписать этот новый документ о партнёрстве с Арменией, переговоры о котором начались в начале 2024 года? Думаю, там два фактора.
Фактор номер один — это ситуация после этнической чистки армян в Нагорном Карабахе. Мы не должны забывать, что в 2022 и до июля 2023 года шёл интенсивный переговорный процесс под фасилитацией Европейского Союза. Шарль Мишель организовал шесть встреч между Алиевым и Пашиняном, в том числе и те, где участвовал президент Франции Макрон. Тогда Армения признала Нагорный Карабах в составе Азербайджана без каких-либо условий про автономию или права армянского населения. Азербайджан использовал это, сразу начал блокаду, а потом использовал военную силу, хотя обещал европейцам, что никогда не будет этого делать.
Думаю, логика была такова: в Европейском Союзе думали, что Армения много пострадала — ужасное поражение 2020 года, теперь полное уничтожение Нагорного Карабаха. Что мы можем сделать? Мы можем предпринять какие-то шаги против Азербайджана, но это вряд ли нам удастся, потому что у нас свои интересы с Азербайджаном. У некоторых стран очень глубокие интересы, начиная от Италии и заканчивая Венгрией. Так что вряд ли эти страны позволят, чтобы Европейский Союз сделал что-то плохое против Азербайджана. И тогда возникла идея, очень грубо говоря, как компенсировать армянам потерю Нагорного Карабаха. Есть такое выражение — «подсластить пилюлю». Решили: мы не можем ничего плохого сделать Азербайджану, потому что он нам нужен, но давайте сделаем что-то хорошее для Армении. Как-то чтобы сказать армянам: «Да, ужасно, вы потеряли часть вашей родины, но зато у вас что-то есть с Европейским Союзом». Это фактор номер один.
И фактор номер два: всё-таки была и есть надежда, что правительство Армении медленно, но делает шаги, чтобы уменьшить влияние России на Армению. И поскольку с февраля 2022 года фактически идёт прокси-война между Европой и Россией, было понимание, что нужно помочь Армении, потому что нынешнее правительство, хотя и очень медленно — не так быстро, как, например, Молдова, — но всё-таки, кажется, делает шаги по уменьшению российского влияния.
Вот эти два фактора стояли в логике Европейского Союза, чтобы усилить отношения с Арменией и подписать новый договор.
Что касается точки зрения Армении, то понятно, что армянское правительство всё время говорит про диверсификацию. Многие говорят даже про разворот, некоторые эксперты называют это разворотом на Запад. Плюс правительству тоже нужно было что-то показать во внешней политике, что внешняя политика — это не только полные провалы, поражения, оккупация части территории Армении и уничтожение Нагорно-Карабахской Республики. А где плюсы внешней политики? Вот смотрите: у нас хорошие отношения с Европейским Союзом, развитие отношений, начали диалог о визовой либерализации и так далее. То есть интересы правительства Армении и интересы Европейского Союза здесь совпали.
Но всё-таки мы не должны забывать, что это не юридический документ, он не заменяет CEPA (Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве с Армении с ЕС), которое было подписано ещё в ноябре 2017 года. Этот документ абсолютно в рамках CEPA. А мы не должны забывать, что CEPA была абсолютно в рамках обязательств Армении перед Евразийским экономическим союзом. Когда с конца 2016 года Армения начала вести переговоры с ЕС о подписании CEPA, тоже было много разговоров, что, как в 2013 году, Россия может оказать влияние, чтобы Армения не подписала соглашение. Но потом из Москвы мы слышали заявления, в том числе от министра иностранных дел Лаврова, что CEPA для них не проблема, потому что оно на 100% соответствует всем обязательствам Армении в ЕАЭС.
То есть, если эта новая повестка, которую подписали 2 декабря 2025 года, находится в рамках CEPA, то она не противоречит нашему членству в ЕАЭС. Я, если честно, не читал весь этот документ — там где-то 64 или 67 страниц — но я почти уверен, что там нет ничего, что противопоставляется членству Армении в Евразийском экономическом союзе. Это не новый юридический документ, это более политический документ.
Можно сказать, что этот документ о том, как лучше выполнять CEPA. Соглашение подписали в 2017 году, оно частично вошло в силу в 2018-м, полностью — в марте 2021 года, почти 5 лет назад. Но выполнено оно максимум на 50%. И этот новый документ от 2 декабря — это, так скажем, дорожная карта, как выполнить CEPA.
Поэтому я думаю, что мы не видели каких-то жёстких реакций со стороны России или Евразийской экономической комиссии. Ведь CEPA не противоречит членству Армении в ЕАЭС, а цель этого документа — более быстрое выполнение соглашения, потому что 4 года прошло с момента его полного вступления в силу, а выполнение на уровне 50% — это не очень хороший показатель, в том числе и для нашего правительства.
- То есть, так как нет противоречий, не стоило бы ожидать, что Пашинян или армянское руководство поведет себя по-другому и не поедет в Москву?
- Ну, смотрите, все понимают реалии. Все эти разговоры, что у Армении есть прекрасное европейское будущее в смысле членства в ЕС... Мы можем говорить про европейское будущее как про какое-то культурное будущее, но есть и более нормативное понятие — членство в Европейском Союзе. Все понимают, что Армения очень-очень далека от членства в ЕС.
Давайте сравним Армению с Украиной и Молдовой. Украина и Молдова официально имеют статус стран-кандидатов в члены ЕС, но они получили этот статус через 8 лет после того, как подписали Договор об ассоциации в 2014 году. Армения даже не ведёт переговоры о подписании Договора об ассоциации. То есть мы находимся намного дальше того места, где Украина и Молдова были в 2014-м. Грубо говоря, мы где-то в 2008 году.
Даже если разговоры об ассоциации начнутся где-то в 2026–2027 годах, договор может быть подписан где-то в 2035-м, и ещё через 10 лет, где-то в 2045-м, Армения может стать кандидатом в члены ЕС. Это я говорю про самый лучший сценарий.
Плюс многие европейские эксперты открыто говорят, что Молдова и Украина никогда не станут членами Европейского Союза. В том числе Турция имеет статус кандидата уже лет 20–30, и все говорят, что она никогда не станет членом. Многие эксперты говорят: «Нам не нужен второй Кипр». То есть государство, часть территории которого оккупирована или которое не контролирует часть своей территории. А Молдова не контролирует Приднестровье, Украина каждый день теряет свои территории. Понятно, что, когда будет перемирие, вряд ли Украина будет контролировать свои 603 тысячи квадратных километров. То есть даже тот факт, что Украина и Молдова сейчас кандидаты, не гарантирует членства. А Армении нужно ещё 15 лет, чтобы достичь того места, где сейчас находятся Украина и Молдова.
- То есть, это существенно омрачивает перспективы Армении ан вступления в ЕС. Так?
- Весь этот разговор о том, что у Армении есть шанс стать членом ЕС, абсолютно нереален. Иметь хорошие отношения, экономическое партнёрство, инвестиции, проводить модернизацию институтов — всё это можно делать, и это делается, начиная с 2009 года, в рамках Восточного партнёрства. Но думать, что развитие отношений означает членство в ближайшие 10–15 лет — это даже не научная фантастика, это просто фантастика.
Думаю, в России тоже об этом знают. Люди, которые принимают решения, или хотя бы те, кто их консультирует, понимают в международных отношениях. Россия понимает, что даже для Молдовы и Украины членство — это дело очень далёкого будущего.
А почему Москва должна предпринимать какие-то жесткие шаги? Почему Армения должна сказать: «Я хочу выйти из Евразийского экономического союза»? Смотрите, я не знаю текущих мировых цен на газ, но я почти уверен, что цена российского газа для Армении — 165 долларов за 1000 кубов — это одна из самых низких цен в мире. Наверное, ниже только у Беларуси. И это важно не только для того, чтобы люди могли ездить на машинах (многие машины на газе) или обогревать квартиры зимой. Это всё-таки про промышленность. Низкие цены на газ означают конкурентоспособную продукцию Армении. И не только для российского рынка, но даже для европейского.
Даже если мы говорим о диверсификации экспорта — в ЕС, Ближний Восток, Индию, Китай, АСЕАН — низкая себестоимость товаров из-за дешевого газа является плюсом. Смотрите, что происходит с Германией. Они три года не могут покупать более-менее дешёвые российские энергоресурсы, и в последние три года экономика Германии находится в рецессии. Германия — это экспортная экономика, а с экспортом у них большие проблемы: немецкие товары дорожают, плюс тарифная политика Трампа.
То есть сейчас вести разговор о том, что Армения выйдет из Евразийского экономического союза — это просто означает разрушить экономику Армении абсолютно непонятно за что. А правительство всё-таки понимает: если разрушить экономику, то вряд ли можно будет думать о победе на выборах. Всё-таки есть такая поговорка, что многие голосуют, глядя на свой холодильник.
- На содержание своего холодильника, да.
- Да, звучит немного цинично, но в этом, наверное, есть доля правды. Именно на содержание своего холодильника.
ИАЦ «VERELQ»