Террористические акты в Индии и Грузии, взрыв в Бангкоке и поднятая Израилем вокруг этих событий антииранская шумиха продемонстрировали, что напряжение вокруг Ирана не только не спадает, но и выходит на новый уровень.
Отметим, что еще один виток эскалации вокруг ИРИ наметился в конце января - начале февраля. Примечательно, что ему предшествовал определенный спад в противостоянии между Ираном и Западом, имевший место в начале года вокруг Ормузского пролива. Более того, вновь наметился достаточно неблагоприятный для Израиля и Саудовской Аравии сценарий прямых контактов между Ираном и США. По некоторым данным, подобное предложение содержалось в послании Обамы, переданном иранскому руководству. Затем наметились условия для возобновления сотрудничества Ирана с МАГАТЭ. Делегация агентства посетила Тегеран, и обе стороны выразили готовность продолжить контакты. В этих условиях и произошли весьма сомнительные с точки зрения организации и последствий события в Тбилиси и Нью-Дели, приведшие к новому витку информационной эскалации вокруг ИРИ, и его инициатором вполне ожидаемо выступил Израиль.
С конца января начался буквально вал заявлений израильских официальных лиц относительно роста ядерной угрозы со стороны Ирана и необходимости принятия срочных мер военного характера. При этом основным лейтмотивом заявлений израильского руководства стала информация о том, что иранское политическое руководство приняло решение о создании ядерной бомбы. Отметим, что до сих пор в экспертных кругах доминировала точка зрения, согласно которой Иран создает лишь условия для разработки ядерного оружия в кратчайшие сроки в случае принятия соответствующего политического решения, однако само это решение еще не принято.
Ключевыми моментами в наращивании напряженности вокруг данной проблемы стали, в частности, заявления главы израильской военной разведки Авива Кохави, согласно которому духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи отдал приказ начать обогащение урана до оружейного уровня. Затем с заявлением о том, что Израиль будет вынужден нанести удар по Ирану, если экономические санкции не дадут результата, выступил в начале февраля в ходе Герцлийской конференции министр обороны Израиля Эхуд Барак. Последний может быть особенно заинтересован в военной конфронтации с Ираном, исходя из внутриполитических соображений - возглавляемая им "Партия труда" в последние годы теряет популярность и успешная военная операция против Ирана несомненно повысит как рейтинг министра обороны, так и возглавляемой им партии.
Еще одно заявление сделал вице-премьер Израиля Моше Яалон, глава министерства по стратегическим вопросам, отметивший, что в настоящее время вооруженные силы Израиля способны ударами с воздуха уничтожить все ядерные объекты Ирана. И, наконец, масла в огонь подлил министр обороны США Леон Панетта, сначала заявивший, что Иран может разработать ядерное оружие за год, а затем "анонсировавший" израильский удар по ядерным объектам Ирана весной или летом 2012 года.
Параллельно данный период был отмечен дипломатической активностью Израиля на американском направлении. В США побывали премьер-министр Беньямин Нетаньяху и министр иностранных дел Авигдор Либерман, затем в феврале состоялся телефонный разговор израильского премьера с Бараком Обамой. Также США посетил глава спецслужбы "Мосад" Тамир Пардо, при этом целью его визита, по некоторым сообщениям, была проверка возможной реакции Вашингтона в случае проведения Израилем военной операции против ядерных объектов Ирана.
В центре всех этих переговоров была иранская тема и, по имеющим сведениям, здесь столкнулись два подхода. Американская сторона пока предлагает воздержаться от военной операции и подождать действия экономических санкций, а Израиль склоняется к необходимости военного удара в силу уверенности в малоэффективности санкционного режима. Также разногласия заметны и по вопросу о так называемой точке невозврата, то есть момента после которого остановить развитие ядерной программы ИРИ станет невозможно и военными средствами. Тем не менее, по некоторым признакам, похоже, что Вашингтону все-таки удалось удержать Израиль от немедленных действий, и в настоящее время стороны склонны дождаться эффекта экономический санкций.
В то же время, в этих стремительно развивающихся событиях вокруг Ирана и его ядерной программы остается открытым вопрос о том, какое место в этом нагнетании напряженности занимает информационная война, призванная оказать давление на Тегеран, а какое - реальная готовность к боевым действиям. Как уже отмечалось, инициатором нового витка эскалации выступил Израиль, и это обстоятельство может отражать рост опасений относительно иранской ядерной программы. Потенциальное появление ядерного Ирана подрывает ядерную монополию Израиля в регионе, усиливает позиции ИРИ как претендента на региональное лидерство и влечет за собой существенное изменение соотношения сил на Ближнем Востоке. При этом в Израиле понимают, что рост международной изоляции Ирана, растущая концентрация военно-морских сил в регионе, диверсии внутри страны и, наконец, рост напряженности вокруг Сирии, падение режима в которой разрушит выстроенную Тегераном геополитическую конструкцию, могут подтолкнуть руководство ИРИ к активизации ядерной программы в целях выживания режима, а не наоборот - к ее свертыванию.
Тем более, что в Тегеране, несомненно, сделали выводы из того обстоятельства, что режимы в Ираке и Ливии, ранее в разных условиях отказавшиеся от ядерной программы, стали жертвами внешней интервенции, а режим в КНДР, создавший ядерное оружие и испытавший его в 2006 и 2009 годах, продолжает свое существование.
Достаточно сложна и противоречива и позиция США. С одной стороны Вашингтон продолжает впечатляюще наращивать силы в регионе - здесь уже находятся две авианосные ударные группы (АУГ), на подходе третья. Также появилась информация о том, что в Израиль направлены 10 тысяч американских военнослужащих для участия в испытаниях системы ПРО, а на американской базе в Катаре появились стратегические бомбардировщики B-1. Вашингтон, несомненно, против развития ядерной программы ИРИ, особенно с учетом того, что получение Ираном ядерного оружия вызовет подобные шаги и со стороны, как минимум, Саудовской Аравии и Турции, что лишь понизит общую управляемость региона извне. В то же время, сейчас для Вашингтона далеко не самый удачный момент проведения пусть и ограниченной военной операции. Продолжается сложный и кропотливый процесс ликвидации внешнеполитического наследия Буша-младшего - американские войска выведены из Ирака и собираются покинуть Афганистан. Военное столкновение с Ираном никак не будет содействовать успешному завершению этого геополитического "отступления", что перед выборами не может не учитывать Барак Обама. Также против операции в отношении Ирана настроены и европейцы, до сих пор покорно следовавшие в фарватере курса Вашингтона, о чем свидетельствует, в частности, заявление министра обороны Германии Томаса де Мезьера.
У выборного аспекта есть еще один любопытный момент. Принято считать, что действующий президент США может быть заинтересован в короткой и победоносной кампании против Ирана, которая повысит его рейтинг. Однако в американской истории с Ираном связан как раз обратный пример. В 1979 году именно неудачная операция по освобождению американцев, захваченных в заложники в посольстве США в Тегеране, поставила жирный крест на шансах тогдашнего президента Джимми Картера на переизбрание. Возможность еще одного подобного сюрприза со стороны Ирана, скорее всего, учитывают в Вашингтоне и в силу этого нынешняя концентрация сил американского флота может отражать стремление "держать руку на пульсе" и быть на подхвате в случае резкого обострения ситуации как вокруг Ирана, так и главным образом Сирии.
Все это, однако, не означает, что если Израиль решится на одностороннюю военную операцию, США не окажут ему информационной, тыловой и дипломатической поддержки. Однако и с военной точки зрения здесь много сложного. Пожалуй, это будет самая трудновыполнимая из всех подобных операций, осуществленных израильскими ВВС и спецслужбами за годы существования Израиля. Наиболее часто в качестве аналога приводят операцию по уничтожению ядерного центра Озирак в Ираке в 1981 году. Однако иранская задача гораздо сложнее, как в силу удаленности целей, их количества, защищенности, так и вероятного активного противодействия со стороны сил ПВО Ирана. В настоящее время в СМИ обсуждается ряд вариантов, предусматривающих применение многофункциональных истребителей F-15I и F-16I, систем разведки и целеуказания, а также, возможно, применение баллистических ракет и сил специальных операций.
Фигурирует также и ряд маршрутов, по которым израильские боевые самолеты должны достигнуть Ирана, и в качестве наиболее предпочтительного вырисовывается вариант пролета через воздушное пространство Ирака. При этом операция, скорее всего, будет носить ограниченный характер и будет направлена против объектов ядерной программы ИРИ. Однако все эти обсуждения не снимают серьезных сомнений у военных специалистов относительно эффективности подобной операции с точки зрения воздействия на темпы реализации ядерной программы Ирана.
В заключение отметим, что именно на этом фоне и произошли уже упомянутые выше теракты в Индии и Грузии. Израиль поспешил обвинить в них Иран и использовать как еще один фактор в раскручивающейся информационной войне против ИРИ. Однако с точки зрения интересов Тегерана ситуация выглядит, как минимум, странно. С одной стороны, Иран в условиях растущего давления действительно мог пойти на организацию подобных актов, как ответ на диверсионные действия в отношении иранских ядерщиков и объектов ракетной программы. Однако реальный ущерб, нанесенный Израилю в результате этих действий минимален, а вот сам Иран в результате может быть еще больше дискредитирован, а его изоляция лишь возрастет.
В то же время, у истории с терактами есть еще один аспект. Как известно, один из них произошел в Нью-Дели. В Индии уже раздались заявления относительно того, что это может негативно отразиться на отношениях между Ираном и Индией. Между тем, именно Индия вместе с Китаем в свое время отказалась присоединиться к санкциям в отношении нефтяного экспорта Ирана. При этом Китай предпринимает активные шаги по сокращению своей зависимости от поставок энергоносителей из Ирана, прежде всего, за счет наращивания импорта из Саудовской Аравии, а также оказывает давление на Тегеран с целью понизить стоимость закупаемой нефти. В последнее время закупки Китаем иранской нефти сократились почти вдвое. В этих условиях Индия, игнорируя, рекомендации США, наоборот увеличила импорт и фактически стала в январе крупнейшим потребителем иранской нефти. Ранее между сторонами была достигнута договоренность об оплате 45% стоимости поставляемой нефти в рупиях. В свою очередь Иран является крупнейшим покупателем индийского риса и пшеницы. В силу этих факторов возникают серьезные сомнения относительно того, что осуществление терактов в Нью-Дели могло соответствовать интересам Ирана. Зато в том, что эти события целиком и полностью устраивали Израиль и США, мало кто сомневается. Об этом, собственно говоря, и заявили иранские официальные лица. Очевидно также, что организовать аналогичную провокацию в Тбилиси также не составило бы труда спецслужбам Израиля или США, а для Ирана такая акция была бы столь же бессмысленна.
Давид Арутюнов (Ереван)
ИА REGNUM