«Тот факт, что Сенат Франции недавно принял законопроект о криминализации отрицания Геноцида армян в Османской империи, я воспринимаю и как результат вооруженной борьбы Армянской секретной армии освобождения Армении (ACAЛA) и пролитой нашими соратниками крови»,- заявил в интервью «Собеседнику Армении» командир группы «Егия Кешишян» Вазген Сислян.
- Чуть более тридцати лет назад вашей группой была осуществлена акция «Ван» по захвату турецкого консульства в Париже. В последние январские дни 1984 года состоялся судебный процесс над вами и остальными участниками этой акции, который, как отмечали тогда журналисты, из «суда над армянами» превратился в «суд армян». Вместе с тем Франция стала одной из первых стран, признавшей Геноцид армян, а теперь и вводит уголовное наказание за отрицание геноцида. Какие чувства вы испытываете при сопоставлении этих дат и событий?
- Воодушевление. Гордость, потому что знаю, что мы в свое время сыграли важную роль в том, что сейчас происходит. Мы внесли свою лепту. Однако дело не в моей личной оценке - гораздо важнее то, как оценивает армянский народ наше участие во всем этом. Главное, чтобы каждый из армян ощутил свою причастность к общему успеху и победе - кто-то чуть большую, кто-то чуть меньшую.
Справка: 24 сентября 1981 г. четверо молодых армян 20-24 лет, вооруженные пистолетами и автоматами, захватили консульство Турции в Париже, взяв при этом 60 заложников. В ходе перестрелки был убит один из турецких охранников, ранены двое бойцов и вице-консул. Руководил акцией «Ван» Вазген Сислян, а в группу входили бойцы АСАЛА Геворг Гюзелян, Арам Басмаджян, Акоп Джулфаян. В ходе операции «Ван» АСАЛА предъявила турецкому государству конкретные политические требования в качестве условия завершения операции.
- Судебный процесс над участниками операции «Ван» иногда сравнивают с судом над Согомоном Тейлеряном, который 15 марта 1921 года в центре Берлина выстрелом в упор расстрелял одного из главных организаторов Геноцида армян, бывшего министра внутренних дел Турции Талаата-пашу. В результате судебного расследования присяжные заседатели Берлинского суда 2-й инстанции вынесли Тейлеряну оправдательный вердикт. Как вы сами относитесь к подобной аналогии?
- Судя по резонансу в обществе, возможно, что сравнение уместно. Однако следует отметить, что Согомон Тейлерян выступал как свидетель варварских убийств и погромов. Иными словами, это была акция мстителя. А операция «Ван» не была актом мщения. Мотивы наших действий носили иной характер - мы выдвигали политические требования, такие, как признание Геноцида армян, возвращение захваченных земель, освобождение из турецких тюрем армянских священников Манвела Еркатяна и Гранта Гюзеляна вместе с рядом курдских деятелей. Мы выступали за право армянского народа жить на своей земле - в Объединенной Армении.
- Известно, что председатель суда запретил участникам судебного заседания называть подсудимых террористами, потребовав употребления термина combattan (бойцы). Чем вы это объясните?
- Мои друзья по борьбе на протяжении 15 часов удерживали заложников и сдались лишь после того как полиция заверила, что в отношении нас будет вестись политический процесс. Я был ранен и в консульстве продержался около 7 часов, потом сдался властям и был доставлен в больницу, где 5-6 дней находился в бессознательном состоянии, меня подключили к аппарату искусственного дыхания. В дальнейшем, уже по ходу предварительного следствия мы в тюрьме строгого режима Флёри-Мерожис прибегли к 15-дневной голодовке, из коих 8 - без воды, чтобы напомнить властям о данном ими обещании. Нас признали политзаключенными. Думаю, что наше поведение с заложниками в ходе операции «Ван», а затем и выступления на самом процессе все же продемонстрировали, что на скамье подсудимых оказались не убийцы или бандиты, а идейные бойцы, отстаивающие интересы своего народа.
- На вашем процессе выступила Мелине Манушян, вдова национального героя Франции Мисака Манушяна, были зачитаны письма Шарля Азнавура и Анри Верноя, разоблачающие антиармянскую политику турецких властей. Суд заслушал свидетельства людей, переживших геноцид. На слова же председательствующего «Подсудимые, встаньте!» все находившиеся в зале армяне встали. Диаспора нуждалась в героях - в вашем лице?
- Мне кажется, что операция «Ван» привела к всплеску патриотических чувств в армянской общине, но самое главное - она способствовала сплочению. Приведу и такой нелицеприятный пример. Когда стало известно, что мы захватили консульство, то армянские партии поспешили откликнуться манифестациями и шествиями. Однако при этом, если, например, партия «Гнчакян» и левые силы продвигались по какому-то одному маршруту, то АРФ «Дашнакцутюн» предпочла вести своих партийцев по иным улицам, чтобы не пересечься с другими партиями. Лишь спустя месяц после событий все политические силы провели совместный митинг.
В целом же хочу отметить, что необходимость создания АСАЛА была продиктована пассивностью традиционных армянских партий и политических лидеров, основная деятельность и усилия которых в тот период были направлены на решение проблем собственного самосохранения. На мой взгляд, диаспора, и особенно наше поколение находилось на грани потери национальной идентичности. В то время у меня создавалось впечатление, что у армян какие-либо формы протеста проявлялись лишь 24 апреля. Но эта дата - всего лишь день поминовения памяти жертв геноцида, тогда как в течение всех остальных 364 дней необходимо напоминать миру о наших справедливых требованиях. В конце концов, произошел геноцид, и ничего хорошего нет в том, чтобы жить этими трагическими воспоминаниями. Но это произошло, это обрушилось на нашу голову, так почему мы не можем стать хозяевами наших требований?
- И даже ценой взрыва в аэропорту Орли 15 июля 1983 года, в результате которого 8 человек погибли и 55 человек были ранены? Ведь там пострадали совершенно невинные люди.
- Возможно, я соглашусь с вами. Но это были этапы борьбы. Если бы все ограничилось только акцией «Ван», то, возможно, многие бы так и не поняли смысла нашей борьбы. Отмечу, что акции АСАЛА преследовали три цели. Во-первых, Турция должна была понять, что армяне не будут молчать и мириться с тем, что произошло в 1915 году. Во-вторых, мир должен был узнать, какая чудовищная трагедия произошла с нашим народом, и что пришла пора прекратить политику замалчивания. В-третьих, диаспоре следовало пробудиться и активизировать свои усилия. Что касается конкретно акции в аэропорту Орли, то мне часто задают этот вопрос, и могу лишь сказать - вполне возможно, что на месте Варужана Карапетяна мог бы оказаться я.
- Когда вы находились в тюрьме Флёри-Мерожис, один из участников операции «Ван» Арам Басмаджян совершил самоубийство. По прошествии стольких лет вам удалось узнать или понять, почему же это произошло - практически за год до освобождения?
- Порой я здесь слышу, что лучше сидеть во французской тюрьме, чем жить на воле в Армении. Так могут говорить только те, кто не испытал психологического давления французских спецслужб. Да, наши одиночные камеры располагались рядом, на одном и том же этаже. Маловероятно, что кто-либо 12 апреля 1985 года, грубо говоря, сунул голову нашего товарища в петлю - в прямом смысле этого слова. Это была его вторая и последняя попытка. В первый раз охранники заметили, подняли шум, выпустили нас из камер, чтобы мы убедили Арама не совершать задуманного. Тогда удалось, а потом - нет. Он похоронен в Париже на кладбище Пер-Лашез.
За всем этим, на мой взгляд, стояли попытки развенчать и дискредитировать наш образ идейных борцов. Ведь тогда диаспора нас полностью принимала, не было такого, чтобы кто-либо резко высказался против участников акции «Ван». В адрес АСАЛА, правда, какие-то негативные выступления звучали, но только не в связи с нашей операцией. Широкий общественный резонанс, сплочение диаспоры, разрушение привычного стереотипа злобного террориста - все это было не на руку французским властям. Поэтому-то спецслужбы и искали методы воздействия - психологические, медицинские или какие-то еще, чтобы выставить нас психически неуравновешенными людьми. Как говорится, сломать нас, а затем публично заявить: «И это ваши идейные борцы?..» Я делаю этот вывод на основе всего того, что довелось мне увидеть и испытать за годы, проведенные в тюрьме.
- Что-либо изменилось в ваших взглядах и принципах за прошедшие три десятка лет? Ведь жизнь вносит свои коррективы, кто-то находит новое поле для своих сил и знаний, проходят юношеские увлечения, происходят метаморфозы и с идеями.
- 20 января мы отметили 37-летие АСАЛА. Собрались без излишней помпезности, без рекламы, никто из официальных лиц не присутствовал. Основная же цель состояла в том, чтобы понять, насколько мы востребованы в обществе - главным образом, со стороны молодежи. Говорили и об идеологических проблемах. Выяснилось, что та идея, которая нас объединила 30 лет назад, по-прежнему служит цементирующей основой для наших встреч. Она заложена и в основе общественной организации «Ухт Арарати» («Обет Арарата»), объединяющей большинство бывших бойцов АСАЛА.
Кстати, года три назад с нами встречался испанский журналист Хосе Антонио Гурриаран, ставший инвалидом после взрыва бомбы в Мадриде 29 декабря 1980 года. После этой акции АСАЛА он прочитал около двух сотен книг, посвященных Армении, ее истории, культуре, искусству. Как он нам говорил, это привело его к пониманию, что по отношению к армянскому народу была совершена гораздо большая несправедливость, чем по отношению к нему самому. О своих впечатлениях он написал в своей первой книге «Бомба», а в прошлом году вышла его новая книга, которая называется «Армяне. Забытый геноцид». Цель этой книги созвучна нашей - взорвать стену молчания, рассказать правду об одном из самых страшных преступлений, совершенных против человечества. Это была не первая встреча писателя и публициста с представителями АСАЛА. На этот раз Гурриарана интересовало - было ли продиктовано наше возвращение в начале 90-х в Армению из разных концов мира решением АСАЛА или каждый из нас вернулся по своим причинам. Когда же выяснилось, что каждый из нас принимал решение самостоятельно, но в результате оно практически оказалось коллективным, очень удивился.
Лично для меня ничего удивительного в этом нет, поскольку все мы верили в одну идею, и она вновь собрала нас вместе. Да и в другой почве мы не могли прижиться, я это знаю наверняка.
- Пользуетесь ли вы какими-то льготами в Армении?
- Нет. Впрочем, мы никогда и не стремились к этому. Лично я чувствую себя прекрасно - вопреки всем трудностям жизни в Армении. Жаль лишь, что порой мне и моим соратникам приходится выслушивать упреки в том, что АСАЛА не желает навести порядок и утвердить справедливость в Армении. Но у нас иные задачи. Вот освободить армянские земли - это входит в нашу программу, даже несмотря на наш возраст.
- Следует ли из ваших слов, что АСАЛА не расформирована, как ранее утверждалось, а продолжает действовать?
- Я, конечно, не пресс-секретарь секретной армии, но на этот вопрос всегда отвечаю следующим образом. В программных положениях АСАЛА указано, что организация будет расформирована лишь тогда, когда Армении будут возвращены захваченные территории, и армянский народ будет жить на своей исторической земле. И если в настоящий момент АСАЛА не проводит акции, это еще не означает, что ее нет.
Валерий ГАСПАРЯН, "Собеседник Армении"