С вице-директором адвокатской конторы Арни Консалт Ара Газаряном мы поговорили о законе о криминализации армянского геноцида, который был признан неконституционным Конституционным советом Франции.
Господин Газарян, насколько неконституционен принятый Сенатом закон?
Решение Конституционного совета Франции противоречит прецедентному праву Европейского суда по правам человека, которое сформировалось на основе решений, принятых против Франции по делам, связанным с отрицанием Холокоста. В качестве прецедента можно вспомнить дело Гарауди, который был приговорен во Франции за отрицание преступлений против человечества, а его жалоба в Европейский суд против Франции была отклонена. Европейский суд, ссылаясь на свое прецедентное право, которое также сформировалось на основе дел против Франции, принял решение, согласно которому защита права на свободное изъявление мнения не может быть распространена на лиц, которые отрицают такие очевидные факты, как Холокост, ибо тем самым они отрицают основополагающие ценности, которые лежат в основе Конвенции. 10-я статья Конвенции предполагает защиту свободы слова, а 17-я запрещает пользоваться статьями Конвенции для пропаганды идей, которые противоречат ее духу и ценностям. Если человек отрицает геноцид, то он не может быть защищенным 10-й статьей Конвенции. И в данном случае Конституционный совет либо должен был доказать, что армянский геноцид – это не исторически доказанный факт, что исключается, ибо Франция признала геноцид, либо отклонить прецедентное право Европейского суда и принять решение, противоречащее Конвенции.
Разве президент, правительство Франции не могли предполагать такой ход событий?
Решение Конституционного суда Франции позволяет теоретически уже осужденным судом людям вновь обратиться в суд. Кроме того, следует тогда отменить все решения суда, по которым отрицавшие Холокост были осуждены. Либо КС не признает армянский геноцид историческим фактом, либо он решил пересмотреть общий подход ко всем делам по отрицанию геноцидов.
Если вопрос находится в политическом поле, то юриспруденция ему в помощь, а если в правовом, то политика ему только мешает. У нас сейчас второй случай. Ничто не мешало Конституционному суду следовать прецедентному праву, но случилось обратное. Фактически, суд счел приматом право на свободу слова, игнорировав статью 17 Конвенции.
Является ли это результатом турецкого лоббинга? И как ему удалось добиться успеха при таких аргументах армянской стороны?
Турецкий лоббинг сумел в политическом поле добиться успехов, поскольку с июля 2011 года в международном праве началось формирование новых основ для отрицания геноцида. Я имею в виду Общий комментарий N34 действующего при ООН Комитета прав человека. В пункте 49 отмечено, что законы, криминализирующие отрицание исторических фактов, несовместимы с Международным договором о гражданских и политических правах.
Именно этой новой тенденцией воспользовалась турецкая сторона и Конституционный суд Франции. Тем не менее, прецедентное право в лице Конвенции остается все еще в силе. И в этом смысле Франция оказалась между системами ООН и Европы, которые подходят к вопросу об отрицании геноцидов по-разному. Очевидно, что все ранее осужденные за отрицание исторических фактов лица выдвинут претензии Франции.
В 1998 когда Европейский суд впервые принял решение о том, что отрицающий геноцид человек не может пользоваться защитой свободы слова. В 2003 году Европейский суд переутвердил свою позицию. В 2012 году своим решением Конституционный суд, фактически, заявил, что присоединяется к позиции ООН и не признает трактовку к Конвенции по правам человека.
Эти две позиции во Франции будут сталкиваться и впредь: либо придется дать людям возможность отрицать преступления против человечества, скажем, геноцид в Руанде, либо нужно лишить людей этого права, установив уголовную ответственность. Что важнее для демократического общества? Комитет ООН говорит, что важнее свобода слова, европейская система считает, что важнее ценности. Либо ООН должна изменить позицию, либо Европейский суд.
Сирануш Папян
http://www.lragir.am