Их не узнают на улице, как других звезд, между прочим, и звездами никогда не признают, несмотря на то, что они действительно блистают, под куполом цирка. Я люблю артистов цирка за трудность их профессии и скромность поведения, может быть, скромность происходит именно из-за трудности.
"НЕ ХОТИТЕ ПОДСТРАХОВАТЬСЯ?" - спросила я как-то у воздушной гимнастки Гаяне Иорданян. "Только в первое свое выступление я подстраховалась и запуталась. И каково же будет, если я упаду и повисну, как колбаса..." Таковы преданные своему искусству циркачи: лучше им провалиться сквозь землю, чем испытать позор неудачи. Если спросить, что такое для них цирк, они удивленно ответят: "Как что такоe? Жизнь", потому что артист цирка в цирке и рождается, едва открыв глаза, он видит блистающий, подвижный мир, ради существования которого он постоянно идет на риск. Его день начинается с упражнений и никогда не кончается. Цирк - это бесконечный праздник победы над страхом и трудностями. Армянский цирк связан с именем Леонида Енгибарова. "Я хочу стать Енгибаровым" - с этим заявлением ступает нога подростка в цирковую студию.
Улыбка вместо смеха
Доменик Жандо в своей книге "Всемирная история цирка", говоря о клоунах XX века, отмечает: "Самый интересный среди них Леонид Енгибаров - темноволосый молодой человек приятной наружности, с холодным юмором на грани абсурда напоминал обликом Китона в фильме "Генерал". Енгибаров мог развеселить любую публику - сценки его были зрелищны и потрясающе смешны. Кроме того, его армянский темперамент был ближе к нашему (французскому. - Ц.С.-Л), чем к славянскому темпераменту".
СЕГОДНЯ В ЦИРКЕ, В ПАНТОМИМЕ ПРОЧНО УКОРЕНИЛИСЬ ШТАМПЫ, СОЗДАННЫЕ ГЕНИЕМ ЕНГИБАРОВА: "Я не повторяю жизнь, а только отражаю ее. Самое главное для меня - собственный взгляд на вещи". Чтобы сказать новое слово в клоунаде, ему приходилось бороться с самим собой, потому что в каждом новичке сидят устаревшие представления. Сначала нужно было создать инструмент смеха, как говорил Енгибаров, "рас-шар-ни-рить свое тело, сделать его предельно податливым и гибким, точно у куницы" и, что для комика важнее, заставить "заговорить" ноги.
Трудно стать акробатом, жонглером, эквилибристом, но постоянными многочасовыми тренировками можно научиться, однако когда при этом артист заставляет зрителя задуматься, сколько печали может быть сокрыто в смехе или как печаль может быть не только трогательна, но и смешна, то клоунада поднимается до уровня искусства. "Смеху предпочитаю улыбку", - говорил Енгибаров, - потому что смех - физиологическая разрядка, а в улыбке всегда отражается мысль. За смех полностью ответствен артист, а до улыбки зритель сам доходит: "Обычно я подвожу зрителя к дверной ручке, но открыть дверь он должен сам". А это происходило чаще при пантомиме, которую он отнюдь не считал безмолвным искусством, называя ее "говорящим безмолвием".
Талант в заточении
Хотя родился Леонид в Москве, его называли "клоуном из Еревана". Признание Енгибарова как мима состоялось в 1963 году в Праге, когда в театре "На Забрадле" он выступил с программой, состоящей целиком из его новелл-пантомим под названием "Смешное и грустное рядом". Присутствовавшие были ошеломлены чудом нового, доселе невиданного стиля, который вошел в историю пантомимы как стиль Енгибарова.
"ВЫ НЕ ТОЛЬКО КЛОУН, ВЫ АРТИСТ ПАНТОМИМЫ САМОГО ВЫСОКОГО КЛАССА", - сказал ему руководитель театра Ладислав Фиалка, а чешский драматург, режиссер и актер Иржи Сухи вспоминает: "В театре "На Забрадле" Енгибаров предстал перед нами как гениальный мим, совершенно не боюсь употребить это слово". Через два года, в 1965г., опять же в Праге, Енгибаров удостоился высшей награды международного конкурса клоунов - Большого хрустального кубка. 5 дней длилось состязание, и он одержал победу - за оригинальность художественного решения и добрый юмор. А в 1966г. он получил первый приз - хрустальный кубок "Гран-при" - уже на международном конкурсе сильнейших пантомимистов.
У себя на родине он дважды становился лауреатом конкурсов артистов цирка, хотя триумф за пределами СССР дал ему ощутить не только вкус признания, но и свободу: с ним жаждали подписать контракт и устроить гастроли по всему свету... но, стоило золотой птичке вновь попасть в клетку, дверца за ним захлопнулась навсегда - Енгибаров стал невыездным.
Незастрахованное сердце
В 1972 году в конце июля солнце нещадно палило, но для меня оно погасло навсегда: как можно было смириться с мыслью, что Леонида Енгибарова больше нет?.. Где-то совсем рядом зашептали строки из его миниатюры: "Ты ничего не бойся. С тобой никогда ничего не случится. Потому что у тебя два сердца. Если в воздухе одно замрет, то рядом забьется второе".
ОДНАЖДЫ ЕНГИБАРОВ ПОСЕТИЛ В ЕРЕВАНЕ ЦИРК КАК ЗРИТЕЛЬ. Его увидели и бурно зааплодировали. Он поднялся на барьер и сымпровизировал небольшую пантомиму - разорвал пальцами свою грудь, осторожно достал оттуда сердце, люди увидели, как трепетно бьется оно у него в руках, потом разделил сердце на мелкие кусочки, как зерна граната, и стал бросать их зрителям... Сколько ж сердец он должен был иметь, чтоб одарить ими человечество?
Жил и работал он "без страховки", на износ. Каждое утро по 10-15 раз повторял то, что умел делать, по 50 раз - то, чего не умел, но собирался показать зрителям. Совершенства достигал отсечением лишнего. Однако работа его начиналась за столом. Писательский свой дар он считал первейшим из всех своих талантов. Как и Высоцкий, он осознавал, что все проходит, - остается лишь слово: "Писать трудно. Потому что надо, чтобы написанное приносило не меньше пользы, чем дерево, из которого сделана бумага".
Если б он жил, 15 марта ему исполнилось бы 75. Но он за 37 лет прожил свою жизнь. Не мало прожил, а стремительно прошел свой путь, не растягивая его на долгие годы. Хотя в 37 лет все еще впереди, сердце его не выдержало нагрузки. И обид тоже: когда его обижали чиновники, он обижался и "у него оборвался тромб", как сказали врачи. Альберт Минасян, партнер Енгибарова по клоунаде "Бокс", вспоминал со слов матери Леонида: утром она зашла к нему, чтоб разбудить, а Леня не проснулся.
"Мне жалко людей, которые не знали Енгибарова, не видели его в жизни. Его знают только по фильму "Путь на арену" - как это мало для познания его феномена, - вспоминал о нем директор цирка Сос Петросян и добавил: - О Енгибарове снято 5 фильмов. Что стало бы с искусством, если б не было этих фильмов?"
Цовинар СИМОНЯН-ЛОКМАГЕЗЯН, "Голос Армении"