"Нельзя получить человека, поставив на задние ноги овцу. Но если поставить в это положение целое стадо овец, то получится целая толпа людей".
Макс Бирбом,
английский писатель прошлого века.
Ироничность приведенного афоризма ничуть не искажает объективную картину того, что произошло в нашей новейшей истории. Ведь, по сути, именно так и поступили с народом новые властители страны, приняв эстафету от провалившегося коммунистического режима.
Абсолютно непригодный для местных условий "монетаризм", внедренный якобы по образцу чикагской экономической доктрины, и абсурдная для вчерашних советских людей французская система государственного устройства свалились на голову армянского общества как ледяной душ. Правда, поначалу, как и все несоветское, новшества породили определенного рода энтузиазм. Казалось, нахлынувшая свежесть идей, апробированных цивилизованным миром, привнесет наконец в нашу жизнь столь желанные и необходимые человеческие блага; что теперь, слава богу, каждый сможет реализовать свой творческий потенциал, безбоязненно и на равных заниматься предпринимательством, свободно высказывать мысли и обмениваться идеями.
Но очень скоро мечты о близком рае рассеялись как робкий утренний туман. Оказалось, что чикагский монетаризм в преломлении аодовской политической философии - это лишь лукавый теоретический базис тотального ограбления народа. А французский модус государственного устройства - весьма удобная модель управления страной, где новоявленная "аристократия" стала без особого труда опускать обнищавшее общество до уровня терпеливой толпы.
В тот первоначальный период независимости для властей предержащих объяснения давались сравнительно легко и просто. Череду экономических провалов и резко упавший уровень жизни можно было валить на условия войны и блокады, а воцарившийся правовой и нравственный беспредел - на некие особые соображения безопасности и высшие национальные интересы, недоступные пониманию слабоумного плебса. И хотя углубление социально-экономического и политико-правового цинизма неминуемо сопровождалось ростом недовольства, всех ропщущих поставили на место грубо и откровенно. С высокой трибуны во всеуслышание было сказано, чтобы никто и пикнуть не смел в адрес новых хозяев жизни. "Мер дем хах чка". И точка.
Так, безо всякого либерального демократизма и без малейшего намека на французское изящество было положено начало расслоению армянского общества. По одну сторону разделительной межи комфортно устроились те, кто присвоил себе подавляющий финансово-имущественный и весь административно-правовой ресурс, а по другую - практически бесправная малоимущая и вовсе неимущая масса, озабоченная единственной жизненной проблемой - поисками хлеба насущного. В итоге беспримерная поляризация стала одной из наиболее выпуклых проблем Армении, к которой люди хоть и с видимым неудовольствием, но постепенно привыкли, как привыкают к неизбежности.
Пытаясь распознать феномен этого абсурда, невольно приходишь к выводу о том, что невероятная терпимость и труднообъяснимая склонность к безграничным крайностям и есть главные черты нашего национального характера, в котором напрочь отсутствуют усредненные понятия и величины. Мы либо в числе самых первых, либо - самых последних. Мы либо высокообразованны и воспитаны до великосветского лоска, либо - невежды и хамы, каких не сыскать...
Когда разваливался Советский Союз, наиболее мощная волна всенародного энтузиазма прокатилась у нас, в Армении. Многие до сих пор убеждены, что все было бы по-иному, если бы армяне не подняли такую громкую бучу. И действительно, тогда мы были одними из первых и наиболее решительных. Неудержимый общенациональный порыв реализовался не только солидарностью с карабахскими соотечественниками, но и глубоко осознанным и веками выстраданным стремлением к государственной независимости.
Эти высокие цели оказались достойными составляющими национальной идеи, и наш народ наглядно продемонстрировал миру готовность принести любые жертвы во имя ее осуществления. Не было почти никого, кто сомневался бы, что, имея вполне достаточный экономический и более чем достаточный интеллектуальный потенциал, мы сумеем построить стабильное государство, основанное на здравомыслии, справедливости и верховенстве закона. За редкими исключениями, царила уверенность и в том, что не возникнет особых препятствий и на пути воссоединения Армении и Арцаха. Национальная идея была созвучна нашим устремлениям и нашла горячий отклик во всех струнах народного духа.
Однако спустя 18 лет со дня победного окончания тяжелой войны не осуществилось ни то и ни другое. В силу хорошо известных обстоятельств страна плетется в самом хвосте. И не только на так называемом постсоветском пространстве, но и практически во всем печально известном "третьем мире" . Мы оказались отброшены так далеко назад, как не мог бы предположить мрачнейший из пессимистов. В нашем нынешнем национальном доме укоренился даже не ранний феодализм, а классическое рабовладение, которое на фоне современной цивилизации выглядит беспрецедентным по степени своей непродуктивности и отсутствия сколько-нибудь позитивных ожиданий. Иначе говоря, чужой и чуждый социально-экономический, политико-правовой и нравственно-философский модус проявил свою абсолютную несовместимость с принципами нашей национальной идеи.
...Армения - это небольшая по размерам и малоресурсная страна, а вдобавок - и все менее населенная. Чтобы обеспечить достойную, сытую и безопасную жизнь всем ее гражданам, не нужно открывать Америку или изобретать велосипед. Нужно лишь коренным образом изменить структуру и систему государственного управления. То, что было снято с чужого плеча, неуклюже скопировано и безответственно навязано народу "отцом-основателем" нынешнего государства, оказалось нам явно не по размеру. Двадцать с лишним лет горького опыта наглядно показали, что практикуемая конструкция власти никак не вписывается ни в объективные параметры страны, ни в особенности национального менталитета.
Посудите сами. Зачем маленькой Армении, где народу живет меньше, чем, скажем, в центральном административном округе Москвы, двухступенчатая система исполнительной власти? Кто и за что несет при такой системе ответственность? По чьей вине, например, происходит рост безработицы и падение производства, уменьшение экспорта и увеличение импорта, инфляция и повышение цен? С кого спросить за невспаханные земли и гибнущие деревни, за уничтожение лесов, парковых зон и зеленых насаждений, на месте которых как грибы после дождя появляются очередные "объекты", сауны, ночные клубы и прочие атрибуты пира во время чумы? Кто ответит за изуродованный архитектурный облик Еревана, где без всякого расчета и без оглядки на таманяновскую гармонию понатыканы элитные многоэтажки, в которых никто не живет? И, наконец, кто виноват в том, что человеческое отчаяние и гнетущая беспросветность достигли катастрофических масштабов, выражаемых в бегстве из страны десятков тысяч наших сограждан?
А между тем обе ветви исполнительной власти - и президентская, и правительственная - не могут пожаловаться на недокомплект чиновничьего аппарата. Высокооплачиваемых "специалистов" в недешевых костюмах и при галстуках и там, и тут - хоть отбавляй. И там, и тут есть и своя администрация, и свой немалый штат секретарей, референтов, советников и помощников разного профиля. Но вряд ли кто-нибудь из них способен вразумительно объяснить, в чем состоит суть его работы и какие она приносит плоды.
Мы практически производим чрезвычайно мало продукции, конкурентоспособной на международном рынке. В унизительно жалком состоянии у нас находятся образование и наука, здравоохранение и социальное обеспечение, правовая и политическая культура. Зато министерств и ведомств чуть ли не вдвое больше, чем в самой развитой стране мира США. Как тут не подумать, что единственное реальное дело, которым озабочена наша исполнительная власть, - изыскание все новых и новых кредитов. При этом сама власть смутно представляет, как и за счет чего придется их выплачивать, и, видимо, рассчитывает на свой же хоть и не похвальный, но удавшийся опыт - "имущество в уплату долгов" . Только не следует забывать, что если главный стратегический союзник - Россия - удовлетворился погашением 100 миллионов долларов, получив во владение пять мощных предприятий, то за 3,5 миллиарда тех же дензнаков придется отдать нечто гораздо более существенное. И нетрудно догадаться, что именно...
Необходимость коренных преобразований стала настолько очевидной, что возвысилась до уровня главного предвыборного лозунга победившей партии. Власть обратилась к народу с призывом: "Поверим, чтобы изменить!" И теперь настало время выполнять громогласно обещанное. Выполнять не пересаживанием все тех же порядком надоевших одиозных фигур из одного кресла в другое, а путем действительно принципиальных и существенных перемен как в структурах и системе государственного управления, так и в политической философии в целом.
Если механизм изношен и начинает барахлить уже до степени полной непригодности, то не лучше ли вовсе отказаться от него и взять на вооружение что-то новое, с более продуктивной для актуальных условий конструкцией? Быть может, накопившиеся у нас проблемы разрешатся проще и успешнее с переходом к парламентаризму? Ведь для наших условий это может оказаться выгоднее во многих отношениях. Во-первых, отпадет необходимость в дополнительных выборах, всякий раз приносящих ненужные стрессы и обществу, и власти. Во-вторых, устранится яблоко раздора в виде президентской должности. В-третьих, исполнительная власть перестанет быть двухголовой и сможет наконец ясно видеть и четко осознавать границы своей ответственности. В-четвертых, парламенту - хочет он того или нет - придется переквалифицироваться из элитного клуба олигархов и нажимателей кнопок в продуктивный профессиональный законодательный орган и действенный противовес исполнительной власти.
Политическая логика парламентаризма - это хорошо апробированный в большинстве развитых стран и бесперебойно действующий механизм. Думается, и в наших условиях он способен привести и власть, и общество к осознанию того, что жить по "понятиям" кучки избранных не только постыдно для культурной нации с богатой историей, но и непродуктивно и опасно, ибо чревато потерей государственности. Ведь лучше же, в конце концов, жить при верховенстве Закона, в равной мере действующего для всех и каждого, чем влачить жалкое существование под гнетом всеохватного невежества, алчности и фарисейства.
Вихрь событий, пронесшийся над страной и народом в последнее двадцатилетие, разметал и унес многое из того, чем можно гордиться. Во мгле горестей, лишений и трагедий из нашего сознания как-то незаметно улетучилась и национальная идея. Та самая, которая позволила выпрямить спину и стать во весь рост с гордо поднятой головой. Та самая, которая помогла добиться независимости и победить в кровопролитной войне. Та самая, которая укрепляет дух нации и удерживает на должной высоте ее достоинство.
Кто мы сегодня? Куда мы идем? В чем состоит наша цель? Что мы хотим получить для себя и чего добиться от мира? На все это невозможно будет найти осмысленный ответ до тех пор, пока мы сами не устраним возникший по собственной вине дефицит национальной идеи.
Аркадий ВАРТАНЯН, "Голос Армении"