- Не-е-т, я не могу слушать такие вещи, пожалуйста, не продолжай! - прерываю я Армена, но потом мне в голову приходит мысль о том, что если кого-то постигла такая (слов не нахожу) участь, то самое малое, что мы можем сделать спустя 100 лет, сидя за столиком и попивая кофе jazzve, - это хотя бы выслушать, узнать.
ИСТОРИЮ О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО НА ГЛАЗАХ 7-ЛЕТНЕГО МАЛЬЧИКА в 1915-м в Западной Армении, рассказал дед Армена Гаспаряна 1 сентября 1977 года, когда увидел внука в белоснежной рубашке с ликующей улыбкой на устах, готовящегося в первый раз пойти в школу: "Если жизнь изменилась так, что ты в праздничной рубашке идешь в школу..." Но, видимо, на каждого в жизни приходятся свои ужасы, и в 1988-м Армен стал свидетелем того, как ад разверзся под ногами ленинаканцев: "В отсутствие информации странно было увидеть вдруг Горбачева с супругой или младшего Буша..." - рассказывает Армен все за тем же jazzve.
Наверное, уже потом, когда он стал делать свои фильмы, Армен понял одно: о горе такого масштаба, как Геноцид, землетрясение или потеря родины, невозможно рассказать прямым текстом, и на самом деле всякая трагедия касается не только жертв, но и свидетелей того, что он назвал затмением... Один из 4 фильмов, снятых им в Гюмри, так и называется
"Свидетели затмения"
Фильм был приурочен к 10-летию Спитакского землетрясения.
ТРАУРНАЯ ПРОЦЕССИЯ НАПРАВЛЯЕТСЯ НА ГОРОДСКОЕ КЛАДБИЩЕ ГЮМРИ. Однако до этого детвора показывает на насыпи кости, ребра человеческие, но они не имеют отношения к землетрясению. Кости принадлежат немецким военнопленным, последним пристанищем которых оказался Ленинакан. Здесь к военнопленным относились по-человечески, и благодаря этому многие выжили. И вот спустя десятилетия ленинаканец по имени Корюн восстановил поименно списки этих людей и сделал кладбище из девяти рядов, где покоятся те, которых в свое время оплакивать было некому... Вот так одно горе пересекается с другим, и мотив пересечения тем и умение совмещать их в одном контексте становятся особенностью киноязыка Армена Гаспаряна.
Трагедия Кенигсберга - Калининграда
С 2000 года Армен живет в Калининграде, где снимает еще 4 документальных фильма, среди которых "Территория рождества". Немецкий, вернее, прусский город, за который бились, как за Сталинград, после поражения Германии был передан Советскому Союзу и в 1946-м переименован в Калининград.
ГОРОД, ДУША КОТОРОГО ПО СЕЙ ДЕНЬ КРОВОТОЧИТ... В городе и прилегающей к нему области проживало 130000 немцев. Среди населения небольшую группу составляли также этнические литовцы. В результате депортации 25000 немцев были выселены из города в Восточную Германию. Что стало с остальными?
Об этой трагедии в 2009 году Армен Гаспарян написал сценарий "Последний ноябрь", где есть следующий эпизод: старый немец идет вечером на кладбище, ложится между могилами родных и закрывает лицо шапкой. "Он больше не вернется", - говорит его дочь Марта Маше, которая переселилась в его квартиру, удивившись, что будет жить в каменном доме, а ей ответили, что здесь все дома каменные. По этому сценарию в 2013-м в прокат выйдет 120-минутный игровой фильм производства Германии, России и Литвы. Опять же нельзя не восхититься умением говорить на болезненные темы так, чтобы не умалить долю каждой из сторон, вовлеченных в трагедию, вместе с тем сделав тему приемлемой и для восприятия ее зрителем.
"Советская школа" - с гордостью, присущей ленинаканцам, сообщает мне Армен. 1991-м он прошел курс кинорежиссуры Альберта Мкртчяна, а на сценариста выучился уже во ВГИКе под руководством В.К. Черныха. Сегодня советские фильмы охаивают: мол, в жизни людей ссылали и расстреливали, а с экранов нам улыбались счастливые герои. Вот и хорошо! Советское кино помогало выживать. Теперь же опять это кино помогает доживать...
На IX кинофестивале "Золотой абрикос" можно будет увидеть один из тех фильмов, который не дает шанса выжить после трагедии. Это фильм В.Сигарева "Жить". Армен Гаспарян же на "Золотом абрикосе" будет представлен в программе "Армянская панорама" документальным фильмом.
"Армянский хлеб"
Вот мнение Кима Бакши о фильме: "Я не люблю, когда армяне высказываются (равно в кино или в прозе) на больные для них темы с придыханием. Со слезой. С эмоциональным преувеличением. Я готов понять причины. Но не люблю! Этот фильм не такой. Строгий, суровый, метафоричный. Он очень близок мне."
АРМЯНСКИЙ ХЛЕБ - ЭТО КАМЕНЬ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРОГО АРМЯНЕ воздвигают храмы, питая свою веру. Один из этих камней - анийский туф, из которого построен город Ани. Его добывают недалеко от армяно-турецкой границы. Армен чувствовал, что ему недостает героя. И его познакомили с 89-летней голубоглазой женщиной Арусяк Серопян, которая была родом из Муша...
Документальный фильм может быть посвящен известному лицу с целью увековечить его, пока он жив, однако чаще героями документального кино становятся обычные люди, обычность которых отрицается с помощью кино. В фильме "Армянский хлеб" мы имеем возможность воочию увидеть то, что называется породой. "Что такое порода? Черты предков, повторяющиеся в потомках. Так я, Лев Толстой, есмь временное проявление Толстых, Волконских, Трубецких, Горчаковых и т.д." (из дневника Л.Н.Толстого. 1906 год.) 89-летняя Арусяк Серопян из фильма "Армянский хлеб"- редкое, неповторимое воплощение породы, именуемой мшеци, которые честь и достоинство ценят превыше жизни. Сегодня Муш - плохой курдский город, где всеми средствами вот уже целый век пытаются стереть следы армян, но поскольку других следов там не имеется, то вроде хотят восстановить оставшиеся после армян заброшенными сады, расположенные на холмах за чертой города.
Арусяк рассказывает о женщине-мшеци, которая спасла сокровища церкви С.Карапет, среди которых было и Красное Евангелие, на котором, по ее словам, сегодня клятву дают армянские цари. Она рассказывает, а ты видишь, что женщина эта само по себе сокровище. На таких мир держится, столько в них силы. Вот она дотрагивается до игрушечных размеров флажка, украшающего переднее стекло машины, а для нее понятие национальный флаг - это не трехцветный сувенир, а святыня, в которую заворачивали павших героев.
Карьер, где добывают анийский туф, чтобы, пройдя через три границы, доставить его в Москву на строительство армянского храма, находится на нейтральной зоне, отделяющей одну Армению от другой, потерянной и подзабытой, которую мы называем исторической; вот эта Армения и оживает в лице 89-летней Арусяк с ее сочным языком, меткими характеристиками нашему времени и его героям, здравомыслием, переходящем в безграничный юмор, и умением мыслить национальными категориями. Образ этой простой женщины из села Даштадем Арагацотнского марза, представшей перед нами без каких-либо прикрас, возвысился в документальном фильме "Армянский хлеб" до понятия самой родины, если рассматривать ее не просто как территорию, а как дух и породу. Не верю, что они уйдут вместе с Арусяк - они обязательно повторятся в потомках. В редких и неповторимых личностях, о которых и говорят: порода.
Цовинар СИМОНЯН-ЛОКМАГЕЗЯН, "Голос Армении"