Сегодня, в свете трагически развивающихся событий в Сирии в Армению переехало множество армян. На фоне притока сирийских армян, многие начали поднимать вопрос о том, что подавляющее большинство приехавших не осядет в Армении, а предпочтет покинуть страну из-за сложного социально-экономического положения, безработицы и проч. Но является ли именно это первоочередной причиной того, что многие наши соотечественники, родившиеся за пределами Армении, не видят своего будущего на исторической Родине? Как показал опыт – нет, первоочередной причиной является отнюдь не это.
В нижеизложенной статье, я не стану приводить доводы и мнения армян, прибывших месяцы назад из Сирии. Я хочу привести горький опыт наших соотечественников из Ирака, большинство которых перебралось в Армению в 2006-2007 гг., и уже успело вкусить всю «прелесть» пребывания в нашей стране. За прошедшие недели я встретилась с более чем десятком армян из Ирака в Ереване, а также селах Даракерт и Дарбеник и на вопрос: «Хотели бы Вы уехать из Армении?», лишь в одном случае получила отрицательный ответ. И причины, из-за которых многие беженцы из Ирака так разочаровались в исторической Родине, заставили меня со стыдом опустить глаза. Мне просто нечего было ответить этим людям, кроме как: «Пожалуйста, простите нас!».
Даракерт – ад для армян из Ирака
...«Иракские собаки», «турки», «мусульмане», «мусор», «вирус» – ярлыки, которые получают иракские армяне от местных в школе Даракерта...
Держим путь в Даракерт. Еду подготовленной - у меня уже есть определенная информация о «прелестях жизни» в этом селе. В моей тетрадке, номера и приблизительное описание расположения домов армян, бежавших из Ирака. Однако ориентироваться даже в таком маленьком селе как Даракерт, немного сложно и, невзирая на наличие табличек и указателей, мы решаем, что легче спросить дорогу к селу у местных. По дороге встречаем мальчика приятной наружности, на вид лет 14-15, просим проводить нас до магазина в Даракерте – нашего главного ориентира в деревне. Паренек соглашается, по дороге рассказывает о себе очень непринужденно – поменял школу, занимается для поступления и проч. И тут спрашиваю: «А в вашей деревне говорят армяне из Ирака живут». «Да, полно их», - отмечает он. Продолжаю: «И в школу наверное местную ходят?». «Да, этого добра хватает», - отвечает паренек. «А как вы к ним относитесь? Не притесняете?», - спрашиваю я. И вот тут мальчик почему-то занервничал: «Нет, мы очень хорошо к ним относимся…Вот там тот магазин. Я тут должен сойти». Мое замечание «не бойся» мальчик оставил без комментариев, и не попрощавшись, быстро вышел из автомобиля...
«Нет, мы очень хорошо к ним относимся», - вспоминаю фразу юного даракертца, а перед глазами у меня всплывает образ 19-летней Маргариты, сбежавшей из Ирака вместе с семьей. Маргарита переехала в Армению в 2006-2007 гг., после того, как практически одновременно, с разницей в месяцы, в Ираке были убиты ее дяди и по линии отца, и по линии матери. После приезда встал вопрос выбора школы, и хоть Маргарита и не жила в Даракерте, родители решили отдать ее в даракертскую школу. О своих школьных годах в Даракерте Маргарита вспоминать не любит и делает это с большим неудовольствием. Улыбчивое светлое лицо Маргариты сразу меняется при подобных воспоминаниях. «Я носила длинные юбки, потому что у нас не принято носить короткие… Кем только меня не называли и курдошкой, и арабкой, и мусульманкой», - пытается рассмеяться Маргарита. Сначала Маргарита пыталась не обращать внимание, потом сменила тактику – старалась говорить как все, стала носить юбки чуть покороче, но перемены ситуацию не спасли. «Юбки были все равно ниже колена, ну не могу я носить короткие вещи. Ну не мое это, я же ни от кого не требую, одеваться, как я», - отмечает девушка. Потом к ученикам подключились и учителя, которые также открыто демонстрировали «особое» отношение. Был случай, когда Маргарите не поставили заслуженно высокую оценку, потому что в целом класс с заданием справился плохо. «Не могу я тебе поставить высокую оценку, а всем остальным - низкие, местные меня не поймут», - вот так свое решение аргументировал человек, считающий себя учителем. Директор школы и вовсе потребовал денег, если «в аттестате нужны нормальные оценки», денег директор не получил – не было, соответственно все оценки в аттестате Маргариты были удовлетворительными…
«Нет, мы очень хорошо к ним относимся», - опять вспоминаю фразу юного даракертца, и в ушах звучат слова Азнив, чей сын также учился в школе Даракерта: «После первого же дня в школе мой старший сын вернулся домой в разорванной одежде, весь в крови… он плакал, но не от физической боли». До этого случая Азнив видела своего сына плачущим в раннем детстве, и невзирая на то, что также потеряла родных в Ираке, готова была вернуться туда, испугавшись, что при таких тенденциями жизнь сына может оказаться под угрозой и на исторической родине. «Ему сказали: ты – турок…Вы представляете назвать армянина турком?!», - поражалась Азнив…
…Ну вот мы в Даракетре. Стоим у магазина, который призван служить нам ориентиром. К слову отмечу, что во избежание последующего развития конфликтной ситуации в селе, я не буду указывать имен, фамилий семей, которые я посетила, даже пол детей, с которыми я говорила, будет изменен из тех же соображений…
Отмечу, что встреча с первой проживающей в Даракерте семьей армян - беженцев из Ирака, дала повод для оптимизма и надежд, что ситуация в корне изменилась. Дети были довольны школой и одноклассниками, отмечали, что у них есть друзья и что плохого отношения к себе никогда не замечали. Мать семейства также была относительно довольна школой, а отмеченные ею претензии к школе, наверное, выразил бы каждый родитель в Армении – низкий уровень образования, в особенности по части изучения иностранных языков. И лишь к концу разговора я выяснила, что дети посещают другую школу, а не даракертскую. В целом мать семейства отметила, что с односельчанами ни дети, ни она не общаются, а дом этой семьи был расположен в довольно уединенном (по масштабам села) месте. Вопрос по какой причине семья ограничивает себя в общении с соседями, мать семейства постаралась замять, отметив, что у детей есть друзья в школе, домой приходят, занимаются, а она занята домашними делами.
Какова истинная причина я поняла уже тогда, когда стала искать следующие дома армян из Ирака. Когда я подошла к группе стоящих на улице женщин и спросила, где расположен дом такой-то семьи, лица женщин сразу же потемнели. «Вон он там, дом с двумя дверьми, обе двери их, стучите в какую хотите», - презрительно заявила одна из них, с видом, будто дом строился на ее кровные. Хозяев дома не оказалось, и мне пришлось подойти к той же группе женщин и уточнить расположение дома другой семьи. Место мне указала женщина лет 36-40, и сделала это в следующей форме: «Иди прямо, как эта бешенная собака залает, значит - дошла. И поосторожнее, как бы эта псина твой пушистый хвостик не откусила». Отмечу, что на проверку пес оказался действительно грозным, что не удивительно, поскольку, как выяснилось, где бы хозяева не привязывали пса, «добрые соседи» находили способ запустить в него «камушком». Это стало своего рода традицией и соответственно пес стал реагировать грозным лаем на любого, кто подходил к дому ближе чем на 10 метров. Поиск последующих семей не составил труда, мы могли даже не спрашивать, кого ищем, поскольку весть о нашем прибытии и о миссии разлетелась с молниеносной скоростью по всему селу.
От рассказов и услышанного о «теплом» приеме оказанном даракертцами армянам из Ирака у меня волосы становились дыбом. Во дворы большинства из этих семей закидывали коровьи лепешки, мусор, некоторые просто плевались. Но то, что мне рассказывали сами дети о своей школьной «жизни», просто не укладывалось в голове. Мне сложно даже представить, каким образом можно промыть мозги собственному ребенку, чтобы из его уст могли посыпаться ругательства такой категории, и за что?…Просто потому, что эти дети родились не в Армении. Самое печатное, из ярлыков, которыми обвешали юные даракертцы этих детей это «иракские собаки», «турки», «мусульмане», «мусор», «вирус», сыплются обвинения типа «вы заражаете собой наш класс». Но этим юные даракертцы не ограничиваются, одна из опрошенный мною девочек-беженцев рассказывает: «Могут снять обувь и положить ноги на мой стол, прямо под нос». Были случаи когда ученики школы демонстративно не дотрагивались до предметов, к которым прикоснулся кто-либо из детей, сбежавших из Ирака армян. И все это носит массовый, непрекращающийся и можно даже сказать организованный характер. Все это – стало повседневной жизнью этих детей.
Родители и сами дети пытаются поднять этот вопрос, как-то его решить. Но все остается на уровне разговоров, директор школы отсылает к классному руководителю, заявляя, что проблема должна быть решена на уровне класса, классрук вызывает родителей в школу, а родители в большинстве случаев просто не приходят. «А чего они вообще вызывают родителей. Ведь очевидно, что дети все это не с воздуха берут, что слышат дома, то говорят и делают в школе», - заявляет мать одной из семей иракских армян.
Поражает и непрофессионализм самих учителей этой школы. К примеру, каждый раз раздавая тетради отстающим ученикам, один из «учителей» армянского языка считает необходимым треснуть ученика тетрадью по голове, прилюдно заявить, что он бездарность и «человека из него не выйдет». Именно таким образом «учитель» пытается воздействовать на ученика и способствовать повышению его успеваемости, а когда, к примеру, одна из армянок Ирака попросила помочь сыну с армянским, то получила от учителя ответ: «У меня нет времени на это»…
Отмечу, что с подобной негативной реакцией учеников в самых разных школах и даже в некоторых школах Еревана сталкивались в той или иной степени все семьи армян из Ирака, у которых есть дети школьного возраста. Но директорам и учителям остальных школ, хватило одного собрания, одного строгого выговора, чтобы решить эту проблему. В даракертской школе, эта тенденция продолжается и даже развивается по сей день, а у директора почему-то нет желания эту проблему решить… Думаю излишне говорить, что желание остаться и обосноваться в Армении ни у кого из армян Ирака, с которыми я встретилась не было.
Дарбеник – лагерь для беженцев…
«Нас привезли сюда и забыли о нашем существовании. Мы просто никому не нужны, наши заботы и проблемы никого не волнуют» - таковы сегодня общие настроения в Дарбенике.
Село Дарбеник стало своего рода лагерем для беженцев. Тут беженцы не только из Ирака, но также из разных городов Азербайджана, а с недавних пор также беженцы из Сирии. При въезде в село автомобиль наполняется зловонием. Выйдя из автомобиля обнаруживаю маленький, заросший густой растительностью канал, закиданный мусором. Пытаюсь снять эту картину, и тут слышу голос за спиной: «Ну что, опять снимаете?! Двадцать лет тут живу, двадцать лет приходят снимают… а толку». Это беженка из Баку Регина. О необходимости очистки канала знает не понаслышке, поскольку с детства вдыхает зловонные пары. Очистить канал в особенности в летний период становится практически невозможным из-за большого количества змей, да и очищать его как-то бессмысленно, поскольку гниющая вода приносит все новый и новый мусор. А вот сбором мусора в самом селе никто не занимается. Жители складывают мусор у въезда в село, а когда он накапливается поджигают и плотно закрывают окна. Но и закрытые окна не спасают. Щели в здании, где к примеру живет Регина, видно невооруженным взглядом и закрытые окна от угарного дыма просто не спасают. Поэтому в таких случаях Регине приходится брать годовалого сына и долго гулять подальше от «места происшествия».
Корпус предназначенный для армян бежавших из Ирака, по сравнению со стоящим по соседству зданием беженцев из Азербайджана, выглядит намного приличнее. Чистые подъезды, окна со стеклопакетом, однако уже очутившись в здании, понимаешь, что это только видимость. Здание восстанавливалось по традиционному методу – пустить пыль в глаза. В результате побелка сыпется, в здании сырость, а на стенах и возле окон гигантские щели. Меня встречает Маргарита Дердавидян, улыбчивая девушка приятной наружности. Указывая на щели в стенах спрашиваю: «Холодно, наверное, зимой». Да, отвечает Маргарита, но вот дополнительные обогревающие средства беженцы устанавливать не могут – запретили. «Нам сказали, что это государственная собственность, и мы не вправе даже гвоздик забить без соответствующего разрешения», - сообщила Маргарита. Вот и приходится всю зиму ходить в стиле аля-капуста, надевая все подряд и укутываться в одеяла, чтобы не замерзнуть. И все во благо государственной собственности.
В разговоре всплывают новые подробности ремонта здания. К примеру, водопровод проведен неграмотно и нет гарантий, что проснувшись утром и опустив ноги на пол не окажешься в луже. Воду из-под крана тут пить нельзя, были случаи отравлений. Многие не использует водопроводную воду и вынужденно покупает питьевую. Но отнюдь не все могут себе позволить подобную роскошь и поэтому набирают воду, ждут пока вся «нечисть» осядет и только после этого пьют. И проблема тут не только в стоимости питьевой воды, но также и в сложностях, связанных с ее доставкой. Единственный автобус подъезжает к въезду в село, а оттуда до самого корпуса еще необходимо дойти.
Семья Кертечян (в составе 8 человек) полностью отказалась от водопроводной воды. Пару лет назад двое малышей (одному из них было 9 месяцев, другому 2 года) семьи Кертечян попали в больницу, отравившись водой. Лечение детей обошлось семье беженцев в 250 тыс. драм. «Ну в принципе, лечение было бесплатным, но нам сказали, что в бесплатных палатах мест нет, и дали понять, что если мы хотим, чтобы в палате убирали, чтобы медсестры и врачи уделяли нам должное внимание, придется платить», - улыбается мать детишек. И это не единственный случай подобного подрабатывания средств за счет беженцев. «Моя свекровь – инвалид. Она не вставала с постели и периодически ей становилось плохо сердцем. Приходилось вызывать скорую помощь. За каждый вызов я платила 5 тыс., чтобы не столкнуться с ситуацией, когда я звоню, а мне говорят, что скорая прибудет только через час. А вызывать скорую приходилось часто. В конечном итоге, невзирая на возраст, она не выдержала и уехала обратно в Ирак», - рассказала Аида, добавив, что также намерена вернуться в Ирак вместе с семьей.
А вот Азнив с врачами «повезло» больше, ее лечили бесплатно. Вот только начали лечение женщины с целым букетом заболеваний – от Ереванской болезни до язвы желудка, только тогда, когда она просто уже не могла встать с постели. «Нас привезли сюда и забыли о нашем существовании. Мы просто никому не нужны, наши заботы и проблемы никого не волнуют, вопросы, которые мы поднимаем остаются висеть в воздухе, всем все равно. А если завтра я не встану с постели, что ждет моих четверых детей, у них тут никого нет, кто их будет на ноги ставить», - с горечью и обидой заявляет женщина.
На армянах Ирака готовы поживится не только врачи. У отца Маргариты Дердавидян маленький бизнес, который он склонен закрыть, поскольку налоговики просто «не сползают» с него. А чем завершается подобное «засиживание» налоговиков, наверное, знает каждый.
Вопросы питьевой воды, транспорта и необходимости решения проблемы зловонного канала – это те задачи, на которые в первую очередь указывают жители Дарбеника. Помимо того, что автобусы ходят редко и завершают работу рано, само качество автобусов оставляет желать лучшего. В зимние месяцы поломки автобуса – обычная ситуация. Непродолжительная работа автобусов (до 17:00) приводит еще к одной проблеме – люди лишаются возможности заработать. «Мы хотим работать. Нам даже все равно, какая это будет работа. Но найти работу в селе невозможно. А для того, чтобы работать в Ереване, нужен транспорт. Последний автобус приезжает суда в 5:30 вечера, найти работу, которая бы заканчивалась в 5 вечера сложно, как и найти работу, которая бы окупала затраты на такси», - отмечает Бабкен Кертечян.
Беженцы из Ирака пытались решить вопрос транспорта самостоятельно, Кертечян даже обратился в Министерство транспорта и связи, но ответа так и не получил. А ведь по сути просили немного – продлить работу транспорта, чтобы иметь возможность найти хоть какую-то работу. Двое его сыновей вынужденно вернулись в Ирак, чтобы заработать денег и обеспечивать свои семьи. Один из сыновей Кертечяна поехал в Ирак вместе с беременной женой, поскольку при рождении ребенка, если оба родителя граждане Ирака, в Армении выдается только свидетельство о рождении. И тут нонсенс - паспорт ребенку получить возможно только в посольстве Ирака, которого на территории Армении нет, вывезти ребенка за пределы страны без паспорта также невозможно…
В целом, для того, чтобы армянину из Ирака получить гражданство Армении требуется минимум 5 месяцев, были случаи, когда беженцев гоняли 1,5 года, требовали переводы то одного, то другого документов. При этом, одна страница перевода документа стоит 10 тыс. драм, а таких документов было немало. Наверное, поэтому зачастую армяне Ирака в целях экономии не спешат обзавестись гражданством и делают это, лишь когда в состоянии приобрести собственный дом. Однако, без гражданства, даже при наличии высшего образования армяне из Ирака вынуждены работать на низкооплачиваемой работе, в основном подразумевающей физический труд. Как рассказала Маргарита Дербавидян, многие ребята, получившим высшее образование в Ираке, сейчас грузят кофе. Их желание и попытки отслужить в армянской армии не увенчались успехом – гражданства нет.
«Я всю жизнь работала. Руководила большим салоном красоты и двумя магазинами. Сейчас жизнь остановилась. Работы нет. Целыми днями хожу из одной комнаты в другую. Смотреть в окно просто не хочется – тут коровы, там бараны. Жизни нет, движения нет, людей нет. Ехать в Ереван с семьей означает потратить в лучшем случае 2,5 тыс. драм, это если не на такси», - отмечает Кертечян и добавляет, что если бы была возможность, уехала бы из Армении. «Пока не переехали в Дарбеник, думала: ни за что не уеду из Армении. Сейчас действительно хочу уехать. Тут невозможно жить, тут нет жизни», - отмечает Анаида Петросян. Муж Анаиды смог найти работу в Ереване, возвращается на такси, либо не возвращается вовсе, ночует у родственников или знакомых в столице. Спрашиваю: «Пробовали по найму жить в Ереване?». «Первое время так и делали. Потом деньги закончились, нам выдали эти комнаты, сейчас, чтобы снимать квартиру, должна будут отказывать во многом и себе, и детям», - отвечает Анаида.
В семье Седы Петросян не работает никто. Помогает сестра, живущая в Ираке, созданная армянской общиной Ирака организация и периодически благотворительная организация «Парос». «В Ираке я работала в европейской компании, в совершенстве владею английским и арабским языками. Но переводы мне тут делать не доверили, поскольку у меня другой армянский», - вспоминает о своих попытках устроится на работу Седа. В итоге женщина, владеющая двумя иностранными языками, проработала уборщицей в детском саду – обычное для Армении явление. «Работала недолго, была зима я вышла, поскользнулась, упала и повредила спину. Потом решила, что 28 тыс. драм того не стоят», - отмечает она. Спрашиваю, сталкивались ли ее сыновья с какими-то проблемами в школе. «Да, было вначале, мусульманином, арабом называли. Но ничего прошло… дети… Сейчас все хорошо, у них есть друзья», - отмечает женщина. На вопрос, думала ли она когда-нибудь о том, чтобы уехать из Армении. Отвечает: «Нет. Тут моя родина. Мне тут нравится, и моим детям тут хорошо, и мужу. Да тут тяжело, зато тут – свобода»…
«Другие» армяне или путь к самоуничтожению
Вот так…Сбежавшие от войны армяне, многие из которых потеряли в Ираке близких и родных, возвращаются на свою историческую Родину…. И что делаем мы? Плюем в душу, обираем до нитки, потом пихаем подальше и вспоминаем их только, чтобы лишний раз оскорбить. Мы с садистской последовательностью готовы унижать оказавшихся в беде наших же соотечественников из-за «неприемлемо» длинной юбки и «другого» армянского. И все это делает не «бездарное правительство» и не «слабая оппозиция», на которых мы обычно так привыкли взваливать все свои беды, ЭТО ДЕЛАЕМ МЫ.
Мы любим с гордостью говорить об Армянской Диаспоре, вспоминаем как армяне Диаспоры помогали нам и во время Спитакского землетрясения, и во время карабахской войны. Но неужели армяне диаспоры вызывают в наших сердцах любовь и уважение лишь тогда, когда они находятся вне Армении и когда у них в карманах есть деньги, когда они могут помочь НАМ? Именно это и есть проявление наших национальных ценностей, на которые мы так любим ссылаться и которыми так кичимся, но о которых, к сожалению, забыли? Что с нами стало? Почему все человеческое стало нам чуждо, почему мы стали такими жестокими, и почему мы учим этой жестокости наших детей? Почему мы неприемлем тех, кто отличается от общей привычной массы?
И двадцать лет спустя мы не смогли принять бакинских армян, сегодня не можем принять иракских армян, завтра той же участи удостоятся армяне Сирии. Мы, не переставая и не задумываясь, вешаем ярлыки и САМИ вносим разделительные линии – «бакинский», «кировобадский», «карабахский», «иракский», «сирийский», а потом сетуем, что эти люди «не хотят» интегрироваться в общество. Хотят, и даже очень хотят, вот только МЫ САМИ ЭТОГО НЕ ДОПУСКАЕМ. Поэтому прожившая 5-6 лет в Армении 14-летняя армянка – беженка из Ирака, с разрывающей сердце горечью отмечает: «Вначале не понимала, почему все так происходит, сейчас я поняла – мы действительно отличаемся, армяне Армении – действительно другие».
…Да, другие… Я родилась и всю жизнь прожила в Армении. И впервые в жизни мне стало стыдно за это… стыдно за то, что в глазах этой девочки, я тоже вот такая «д р у г а я». Стыдно смотреть в глаза этому ребенку… в эти печальные глаза, полные разочарования и горечи…
Сегодня внимание всех и вся сконцентрировано на армянах Сирии. Мы (точнее некоторые из нас) помогаем им, активно сочувствуем им, организуем акции, но что будет с армянами Сирии завтра? Я хотела бы, чтобы каждый из нас искренне ответил на один простой вопрос: «Вспомним ли мы о них через пару лет?» Или также как в случае с армянами из Ирака, будем с преступным равнодушием наблюдать за тем, как их стараются выжить со своей исторической Родине наши же соотечественники, наши братья – АРМЯНЕ…
Материал подготовила Корреспондент ARMENIA Today Нана Ваграмян