Азербайджан признал независимость новосозданной Республики Южного Судана. Между Баку и Джубой в пятницу было подписано соглашение “О налаживании дипломатических отношений”. Этот заурядный документ не вызвал бы нашего интереса, если бы не одно важное обстоятельство. Признавая право народа Южного Судана на независимость, Азербайджан таким образом подтверждает свою готовность уважать принцип самоопределения наций, которым почему-то пренебрегает в случае с Нагорным Карабахом. Примечательно, что соглашение было подписано за день до состоявшихся в Париже переговоров между министрами иностранных дел Армении и Азербайджана.
Уполномочив своего постпреда в ООН Агшина Мехтиева на подписание соглашения с посланцем южносуданского правительства, Ильхам Алиев позволил себе откровенное проявление двойных стандартов. Ведь не секрет, что Южный Судан обрел независимость на основе того же принципа международного права, к которому апеллирует Арцах. Южный Судан не первое самоопределившееся государство, которое было признано Азербайджаном. Непоследовательность Азербайджана видна во всем. Баку признает самопровозглашенную марионеточную Турецкую Республику Северного Кипра, признает Косово, Черногорию, Эритрею, Восточный Тимор, но при этом отказывает в праве на самоопределение народу Арцаха.
Граждане Южного Судана воспользовались классической схемой самоопределения. В январе 2011-го в южных провинциях страны был проведен референдум о независимости. 99 процентов граждан, принявших участие в голосовании высказались в пользу суверенитета. (Точно то же самое было в 1991-м году в Карабахе.)
Передовые государства Запада не только подтвердили право южан на самоопределение, но и еще до начала референдума подтвердили готовность признать независимость края, если она будет провозглашена. 15 июля Генеральная ассамблея ООН приняла Южный Судан в свои ряды. Он стал 193-м по счету равноправным субъектом мирового сообщества. Армения была одним из первых государств, признавших Южный Судан. Азербайджан сделал это одним из последних. Ильхам Алиев тянул время, осознавая, что суданский прецедент весьма на руку карабахским армянам.
Параллели между Карабахом и Суданом действительно уместны, но далеко не во всем. На северо-востоке Африки, в отличие от Арцаха, противостояние было чисто религиозным. Правда, приправлено оно нефтью. Регион ведь богат углеводородами. Конфликт обострился после того как проживающее на севере страны мусульманское большинство вознамерилось исламизировать христианский юг. А вот методы достижения этой цели действительно были те же, что в случае с Карабахом — погромы, этнические чистки, геноцид. Первая гражданская война, вспыхнувшая в Судане в 1955 году, с небольшими перерывами продолжалась аж до 1972-го. Мир оказался недолговечным. В 1983-м конфликт вновь перерос в военную фазу, когда северяне попытались ввести на всем пространстве страны нормы шариата. Тогда-то христианские повстанцы и взялись за оружие. За почти два десятилетия кровопролитных сражений правительственные войска уничтожили около двух миллионов мирных жителей южных провинций. Более четырех миллионов христиан и язычников (многие граждане страны являются последователями традиционных культов) вынуждены были бежать в соседние страны — Эфиопию, Эритрею, Кению, Уганду, Египет.
В январе 2005 года при посредничестве международных структур было достигнуто промежуточное мирное соглашение. В его основе был заложен механизм, на котором базируются известные нам Мадридские принципы урегулирования карабахского конфликта. Модификация этой самой схемы была предложена Еревану, Степанакерту и Баку сопредседателями Минской группы ОБСЕ. Речь об отложенном статусе, который должен определиться посредством референдума. В 2005-м официальный Хартум и Джуба (столица Южного Ливана) договорились о том, что юг в течение шести лет будет пользоваться автономией, после чего жители региона смогут самоопределиться посредством референдума. Центральное правительство получило шанс мирными средствами убедить южан в том, что в составе единого государства они будут жить благополучнее и богаче. Несметные залежи нефти породили у северян иллюзии того, что христиане купятся на обещания поровну делить доходы от эксплуатации скважин. Но южане, успевшие познать все ужасы геноцида, предпочли нефтедолларам свободу.
Север осознал, что не в состоянии воспрепятствовать стремлению южан и смирился с их независимостью. Президент Судана Омар аль-Башир вынужден был смириться с выбором христиан и язычников, хотя и не был от него в восторге. То же самое будет рано или поздно и в Карабахе. Но в отличие от Карабаха в случае с Суданом сильные мира сего изначально заявили о том, что принцип территориальной целостности не может ограничивать стремление народа к независимости. Президент США Барак Обама еще до референдума назвал плебисцит “историческим голосованием, которое станет инструментом обеспечения подлинного самоопределения”. А госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что “власти Судана должны признать суверенитет юга”. Таким образом, устами представителей высшего политического руководства вашингтонская администрация дала понять, что выступает за самоопределение, отдавая ему приоритет. Тут невозможно не заметить проявление двойного подхода. Почему суданским христианам и косовским мусульманам самоопределяться можно, а карабахским армянам — нельзя?..
Несмотря на заметное сходство в подходах суданского диктатора и азербайджанского правителя, есть между ними существенное отличие. Омару аль-Баширу и в голову не взбредало требовать, чтобы референдум о статусе юга проводился не в провинции, стремящейся к самостоятельности, а на всем пространстве Судана. А вот у Ильхама Алиева хватило на это наглости. Между тем международный опыт последних десятилетий не оставляет никаких сомнений в том, что требование Алиева — абсурд. И в Восточном Тиморе, и в Эритрее, и в Черногории, и в Квебеке, и в Стране Басков референдум проводился в самих самоопределяющихся провинциях, а не в метрополиях. Нет ни единого примера обратного. Признание Азербайджаном независимости самоопределившегося Южного Судана несомненно укрепит наши аргументы в ходе переговоров и благотворно скажется на их ходе. Заметны прежде всего три положительных аспекта. Это в первую очередь то, что в случае с Суданом независимость юга была признана вопреки желанию севера, и центральное правительство с выбором сограждан молча смирилось. Второе — мировое сообщество согласилось признать референдум наилучшим механизмом разрешения спора. И, наконец, третье — референдум был проведен на территории самой самоопределяющейся провинции, а не в метрополии. Все это говорит о том, что в ходе возобновившихся переговоров нам будет на что ссылаться.
Артем Ерканян, "Новое время"