В Кармиеле, Хайфе, Иерусалиме и Тель-Авиве с большим успехом прошли концерты армянской духовной и камерной музыки в исполнении израильского камерного оркестра “Камерата” и певицы Анны Маилян. Дирижировал сам маэстро Арам Карабекян! Позже выступления окрестили “концертами под бомбами”, а как и почему это произошло (да и не только об этом), — беседуем с одним из главных фигурантов, певицей, заслуженной артисткой Анной МАИЛЯН.
— Анна, так и напрашивается первый вопрос — ну как же тебя “угораздило”?
— Я очень счастлива, что все именно так и произошло — на все воля свыше. Рада, что осуществилась моя давнишняя мечта — побывала в Иерусалиме... А все началось год назад, когда со мной связался менеджер израильского камерного оркестра “Камерата” Бен Шира. Он сообщил, что готовится концерт, посвященный музыке закавказских республик. Идея состояла в том, чтобы собрать на сцене музыкантов из Грузии, Армении и Азербайджана. Представлять Армению — исполнить с их оркестром некоторые армянские произведения — было предложено мне. Я, конечно, с удовольствием откликнулась на предложение сотрудничества, но сразу же отметила, что не представляю себе совместное исполнение армянских произведений с участием азербайджанских музыкантов.
Спустя некоторое время стало известно, что азербайджанцев не будет, равно как и грузин, и в итоге было решено весь концерт посвятить исключительно армянской музыке. Концерт назвали “Между Кавказом и Араратом”. Мы начали работать. Так как в моем “арсенале” уже были произведения Комитаса в обработке Рубена Алтуняна для голоса с оркестром, я сразу же предложила эту программу. Вскоре с огромной радостью узнала, что в качестве дирижера из Лос-Анджелеса приглашен Арам Карабекян.
— Армянская диаспора тоже участвовала в этом?
— Нет, инициатива была сугубо еврейская. Но я благодарна армянской общине, особенно армянской церкви и лично отцу Вазгену. Как только он узнал о концертах, сразу же связался с организаторами, попросил афиши, заставил даже Бена напечатать афиши на армянском. Благодаря ему о концертах узнали и побывали на них наши соотечественники.
— Поговорим о “концертах под бомбами”. Сама-то попала под “дымок”? Сирены слышала?
— После концерта в Хайфе я провела два незабываемых дня в Иерусалиме, после чего вернулась в Тель-Авив, где, не в силах забыть увиденное, целый день прорыдала от впечатлений. И вдруг... завыла сирена! Страшная! Все мы ринулись в коридор гостиницы, затем — в специальное убежище, где провели некоторое время, пока все не стихло. И так повторялось каждый день... Но в Израиле, надо сказать, непробиваемая система обороны, и жители спокойно продолжали сидеть в кафе, ходили по магазинам. То есть 10-минутная тревога и потом — как ни в чем не бывало...
А вот перед последним концертом в Тель-Авиве было пострашней. Сирена прозвучала несколько раз в день. Мы не знали, сможем ли до конца сыграть концерт. Бен вначале объявил, что в случае тревоги все должны будут спуститься вниз. Но, слава богу, все прошло прекрасно — видимо, наши шараканы помогли.
— А желания отменить концерты не возникало? Все же занятие не безопасное...
— Нет, концерты должны были состояться при “любой погоде”. Никто не бежал, поскольку не сомневался в уникальности и мощи системы обороны. Надо сказать, жизнь в Израиле весьма продуктивно бурлит под “стальным куполом” — так они называют свою систему обороны.
— А как их зрители приняли армянскую музыку, в частности шараканы Маштоца?
— Неописуемо! В молитвах звучит имя Христа, но так как музыка потрясающая, тут уже им делать было нечего, кроме как принять и полюбить. Я даже слышала, как в гримерке музыканты в беседе признавались, что это нечто невероятное, новое для них, и вообще какое удовольствие исполнять Комитаса. Мы с маэстро были счастливы!
Надо сказать, когда мы еще вели переговоры с Беном, меня вдруг осенило, что можно в конце концертной программы исполнить и какую-то еврейскую песню. Вскоре мне прислали партитуру песни “Эли, эли” (“Эли” — означает “мой Бог”). Автор слов — Анна Кшенеш, убитая в концлагере, а музыку написал Давид Зехави. Автор аранжировки — Одед Зехави, с которым мы очень подружились. Я, признаться, и не знала, что эта песня столь знаменита там. Когда запела, зал встал. Успех был колоссальный!
— А каков израильский зритель — чем он отличается, скажем, от нашего?
— Ничем — тот же критичный зритель, знаток хорошей музыки, причем в каждом городе по-своему. Хотя есть и отличительные особенности. Например, зритель в Кармиеле и Хайфе очень элегантный. Зритель в Иерусалиме душевный и теплый, а тель-авивский меломан очень эмоционален и в целом более активен...
— Есть договоренность на предмет будущих выступлений?
— Да, конечно, мы уже вовсю работаем с Одедом Зехави. Он выслал мне новые песни, а вскоре и сам прибудет в Ереван.
— Чьи произведения помимо шараканов прозвучали в Израиле?
— В программу вошли произведения Арутюняна, Мирзояна, Мансуряна и Комитаса. После каждого произведения был шквал аплодисментов. Арам специально отобрал инструментальные произведения, которые не оставили бы зрителя равнодушными: “Шушаник” Мирзояна, отрывок из балета “Снегурочка” Мансуряна и “Симфониетту” Арутюняна.
...Обретя Иерусалим, я еще больше полюбила свою национальную культуру, ее невероятное богатство. Вот что должен понимать и ценить каждый армянин. Есть народы, давно утерявшие свои традиции и национальную культуру. Они довольствуются приезжими музыкантами. У нас же есть такое чудо — армянская национальная культура, древняя. Об этом нельзя забывать — наоборот, необходимо пропагандировать!
— А что больше всего запомнилось в израильских гастролях?
— Последний день! Арам уже уехал, и тель-авивские армяне решили устроить мне прощальный вечер: пригласили в старый город Яфо на берегу Средиземного моря — отобедать в потрясающем ресторане, где подают специально приготовленную и очень вкусную рыбу.
Сели в машину, едем — вдруг опять сирена! Остановились, вышли из машины, побежали в ближайшее здание. Оказалось это гостиница. Охранник занимался людьми, успокаивал, мы же армянами, встав в круг, решили прочесть “Отче наш”. Молитва обрывалась, начинали заново, в общем кое-как договорили до конца. Молимся, а я смотрю в небо — со стороны Газы на Тель-Авив летят две бомбовые ракеты. В ту же секунду с этой стороны полетело что-то другое и “слопало” эти бомбы. Вот тогда я и поняла, что такое “стальной купол”. Это было нечто. Через 10 минут все успокоилось, мы снова сели в машину и поехали в Яфо, где и как следует попировали...
— А будут ли организованы в Ереване дни еврейской музыки?
— Я думаю, это замечательная идея. Начало положено ими — теперь наша очередь принимать гостей!
Рубен Пашинян, "Новое время"