По следам романа Акрама Айлисли «Каменные сны»
.
«…обязательно настанет время, когда в Айлис вернутся армяне и он опять превратится в райское место…»
Это означает «простите нас!»
.
Бабушка Агавник
Моя бабушка была типичной амшенской армянкой. Как раз такой, какой амшенские женщины предстают на многочисленных фотографиях в интернете – в неизменном переднике и особым образом скрученной на голове косынке.
У бабушки Агавник были яркие внимательные зеленые глаза, от взгляда которых не могло скрыться ничего, что бы происходило в доме и за его пределами. А еще у бабушки был феноменальный слух. Она слышала голоса людей, когда те только поворачивали на нашу улицу далеко в самом ее начале.
Бабушка Агавник родилась в Абхазии почти сразу после того, как ее семья сумела выбраться из горевшего адом Геноцида армян Амшена. Она не видела ужасов резни, но слышала о ней от своей мамы, которая с трудом сумела бежать, бросив весь свой по-крестьянски нехитрый скарб.
Будучи маленьким ребенком, я постоянно замечал, что к бабушке часто ходят посторонние люди. Бабушка брала громадный кухонный нож, который всегда лежал на самой верхней полке с инструментами, уходила с ними в гараж, где стоял «жигуль» деда и закрывалась там с гостями.
Через некоторое время люди выходили из гаража, прощались и тут же уезжали.
Нас – внуков, бабушка очень любила, но ни когда не баловала так, как это принято, к примеру, в современной Восточной Армении. Вообще наши амшенские бабушки всегда знали меру ласкам, которые дарили своим детям и внукам. От этого каждое такое проявление внимания ценилось нами – многочисленными внуками особо.
Я был самым старшим из внуков бабушки Агавник и отличался несносным характером.
Бабушка всегда очень внимательно следила за моими шалостями, ходила за мной по пятам, приводя в порядок все, что я успел превратить в бардак.
Однажды она позвала меня в тот самый гараж деда, усадила на старую грубо сколоченную табуретку и, как всегда на неподражаемом амшенском наречии, попросила не дергаться и сидеть тихо.
Я успокоился и внимательно следил за тем, что делала бабушка Агавник. Она взяла зажженную свечу, подняла ее над моей головой и начала быстро-быстро что-то говорить, дуя мне на макушку. Так продолжалось очень долго. Я уже устал от этого действа, а бабушка все ни как не заканчивала крутить свечой над моей головой и дуть мне на голову, произнося какие-то слова, которые я никак не мог расслышать.
Наконец она дунула на меня в последний раз. В ее руках оказался тот самый громадный кухонный нож, которым она коснулась макушки моей головы и изо всех сил воткнула нож в стоявший рядом гнилой пень.
- Ел! Кна! (Вставай! Иди!) – не своим голосом сказала бабушка, толкнув меня рукой в плечо и, пошатываясь ушла в дом. Впервые в этот день я не видел бабушкиных зеленых глаз, наблюдающих за порядком, в течение всего оставшегося дня.
.
Мои предки
Уже много лет спустя от своих родителей я узнал, что бабушка очень остро чувствовала энергетику людей. Она получила этот дар от своей мамы, которой в свою очередь этот дар открылся в те дни, когда она бежала с узелком на спине от турецкого ятагана, спасая свою жизнь и жизнь своих потомков. В том числе и меня.
Так вот после смерти своей мамы, бабушка приобрела тот же дар, который многократно умножился. И если прабабушка умела гадать на кофе и лечить простые заболевания, то бабушка Агавник прекрасно справлялась со снятием порчи, сглаза, лечением заикания, рожи, энуреза и некоторых страшных и по сей день неизлечимых традиционной медициной болезней.
Бабушка с самого рождения обратила внимание на мощную энергетику, которая исходила от старшего внука. Эта энергетика била через край, выливаясь в мелкое детское хулиганство и шалости.
Когда она попыталась успокоить мою энергию, то получила такой энергетический удар, что вынуждена была сделать то, что не делала ни когда в жизни – лечь спать среди бела дня, чему очень удивился даже дедушка.
Уже перед ее уходом, когда я сидел у ее кровати и держал ее за сухую тонкую как стебелек руку, она сказала мне одно слово: «Иния». Я не понял, а ее лицо стало серьезным и она повторила: «Иния – наше родовое село – ты спрашивал про него! Все остальное узнаешь у деда – он видел большую резню».
После этого случая бабушка больше не приходила в себя, болезнь Альцгеймера прогрессировала.
Бабушка умерла во сне. Развившаяся болезнь Альцгеймера вначале приковала ее к постели, на которой она и встретила последний день своей земной жизни, уже высохшая, уставшая и спокойная в окружении детей и внуков.
С тех пор меня не оставляло чувство, что она всегда рядом. Она всегда незримо за моей спиной, прикрывает, защищает, не дает упасть когда спотыкаюсь по жизни.
Чувствуя крылья бабушки Агавник за своей спиной, я всегда уверен в своих действиях – она не даст мне ошибиться. Она – жесткая, по-амшенски веселая, с хитринкой в зеленых глазах.
И вот уже я сижу за столом и смотрю в кофейные чашки, которые подсовывают мне подруги жены. Лечу рожу и снимаю сглаз.
Бабушка, как и все армянские родители, ничего не забрала с собой, перед уходом раздав каждому из нас столько, сколько нам было по силам унести.
Вы спросите, почему я так подробно остановился на описании своей бабушки и при чем тут азербайджанский писатель Акрам Айлисли? Тогда читайте дальше.
.
Невидимый убийца
Шумит лес, река несет свои воды через перекаты и узкости, в остальном – звенящая тишина. Не поют птицы, не слышно шороха полевых мышей, нет животных. Это Зона. Территория эвакуации из района чернобыльской катастрофы.
Здесь нет людей, а любой, кто захотел бы прогуляться по полю, окунуться в реку или собрать грибов, получил бы такую дозу радиации, что минимум мучился бы от болей и страшных болячек всю свою оставшуюся жизнь.
Поэтому ни один человек не ходит в Зону. Она закрыта. Те животные, что оставались – вымерли, крича как люди от вздувающихся на коже волдырей, слепые, глухие и уже ни кому не нужные, даже хищникам.
Но люди знают, что в Зоне опасно и не идут туда жить.
Радиацию не видно и не слышно. Человек ее даже не чувствует. Невидимое жесткое излучение, как кирпичики из стены, выбивает клетки организма, убивая живое существо быстро и мучительно.
И нам всем кажется, что радиация – самый страшный из известных невидимых «убийц» на планете.
Но это не так.
Самый страшный невидимый убийца это плохой поступок. Когда ты поступаешь плохо, ты убиваешь не только себя, как если бы пошел в зараженный радиацией лес. Совершая плохой поступок, ты убиваешь себя и своих потомков на многие поколения вперед.
Вы можете совершить сотню хороших дел, но один поступок может убить вас и уничтожить все ваше потомство.
Есть такое страшное понятие - «проклятое место». И животные туда не идут, а если идут, то потом болеют и люди стараются не появляться там. Это означает, что в этом месте произошло что-то ужасное.
Вы ни когда не задавились вопросом, как люди с паранормальными способностями изгоняют злых духов?
Я вам скажу. Убить или изгнать злого духа невозможно. Его можно только попросить уйти.
Черная сила появилась в этом месте не впустую. Она появилась, потому что кто-то ее там создал. Кто-то совершил ужасный поступок.
Я специально заменяю слово «прокл...тие» словом «плохой Поступок» ибо мне жутко даже произносить и писать это слово.
.
Страшное преступление
В конце XIX начале XX веков на территории современной Турции произошло страшное преступление. 1,5 миллиона мужчин, женщин, детей, стариков были уничтожены, а их имущество было разделено между убийцами.
И сегодня, через 100 лет после той страшной резни, эти территории не знают покоя. Там льется кровь, гибнут люди. Территория Западной Армении как аномальная зона, выкачивает человеческие силы, подтачивает здоровье, убивает.
Этот регион на первом месте по числу онкологических заболеваний, самоубийств. А вы видели «молодых» стариков – людей, которые в свои 30-35 выглядят на все 50! Кто-то говорит, это все по причине тяжелой сельской жизни.
Но это объяснение – страшное заблуждение.
Современное население Западной Армении убивает один тот Поступок, который совершили их предки.
Можно ли прекратить весь этот ужас?
Можно! Нужно всего лишь искренне (!!!) попросить прощения. Да, ты не делал ничего плохого. Да ты осуждаешь Поступок. Но почему тогда молчишь?
Просить прощение все равно придется. Иначе безумие не остановится, поступок будет и дальше преследовать потомков совершившего его.
И просить прощение придется не у меня – потомка тех, кто был уничтожен в огне Геноцида. А у них!
.
«Каменные сны» закавказских турок
Я прочитал роман Акрама Айлисли «Каменные сны». Поверьте, это очень красивая и трогательная работа. Но когда я ее читал, то не мог отделаться от мысли, что Акрам Айлисли просит прощения.
И когда я смотрел эти гнусные кадры сожжения книг писателя, меня мучил один вопрос – неужели вы, стоящие у костра с книгами, так боитесь за свое брюхо, за паршивый кусок хлеба, которого вас лишают, боитесь полудурков в пиджаках и галстуках, что готовы перед Богом кричать «Смерть Айлисли», убивая свое потомство на многие поколения вперед?
Или вы уже не помните как спасали своих соседей армян от беснующейся толпы зомби в человеческом обличии? Ведь это были вы, трясущиеся от страха, но не предавшие соседа Жору, с которым еще вчера чинили машину в гараже!
Ведь это была ты, прятавшая перепуганных насмерть соседей Адамян в своей кухонке, понимая, что у тебя самой дети, которых могут убить!
Плохой Поступок убивает не только тело и не только разум, как это описано в романе.
Плохой Поступок убивает душу.
Если вас выгнали на улицу и заставили кидать в костер книги, вы можете сколько угодно оправдываться тем, что если я этого не сделаю, то завтра меня уволят – мне будет нечем кормить детей. Убивая в себе душу, вы усугубляете Поступок.
В романе есть замечательный фрагмент:
«…уже несколько месяцев на улицах Баку не только по вечерам, но даже и днем нельзя было увидеть людей, идущих поодиночке или парами. Сейчас люди ходили толпами, стадами…
… В последние дни эти люди пополнили свой словарный запас еще тремя фразочками:
Ты ар-мя-нин!
Смерть тебе!»
Не напоминает акцию в селе Айлисли последних дней, когда толпа сельчан скандировала «Айлисли – армянин!» «Смерть Айлисли!»???
Ведь читаешь роман, смотришь со стороны на то озверение, которое охватило всю Азербайджанскую республику и понимаешь, Акрам Айлисли сделал единственное что мог, чтобы спасти свою душу перед Всевышним. Он попросил прощения.
Акрам Айлисли понимает, что лишь его сил не достаточно, чтобы последствия Поступка прекратили напоминать о себе в каждом следующем поколении закавказских турок. Но он сделал все, что мог сделать человек. Он попытался спасти душу и, если сделал это искренне, он ее спас.
.
В завершение
Роман «Каменные сны», это произведение-покаяние, произведение-крик, произведение-отчаяние.
Он очень четко показал, что нормальным человеком, в брошенной в ад Азербайджанской республике, может быть только тот, кого считают душевно больным. Ибо только душевно больной и его врач может думать, что армян не надо убивать.
И поэтому не случайно часть повествования происходит от лица доктора психотерапевта Абасалиева.
Именно таким душевно больным, предстает перед читателем актер Садай Садыглы.
Поступок собственного народа съедает его изнутри и не дает жить. А умереть, убив себя, значит сказать – я сдаюсь. И он продолжает жить и мучиться осознанием того, что когда-нибудь ему придется предстать перед Всевышним с этим грузом Поступка.
«Ни один человек в Айлисе, который намеревался тогда улучшить свою жизнь через насилие над армянами, до сих пор не знает покоя. Сам слышишь, как каждый вечер орут и ругаются два сына Газанфара, захватившего дом мугдиси Алехсана. Эти братья готовы глотку перегрызть друг другу. Вот так дети несут кару за грех, совершенный родителями. Духи тех, кого мучили мы, не дадут нам жить спокойно».
«Одним словом, юноша, я уже не верю, что когда-нибудь здесь наступят лучшие времена. Да вижу, что и сами айлисцы в это не верят» - кричит Акрам Айлисли на страницах своего романа.
Да! Свою душу спасти от плохого Поступка можно, но нужно уметь просить прощения, а для этого надо просто понять.
Я иногда сталкиваюсь с последствиями плохого Поступка. Но знаю одно, никогда темные силы не уходили, если ты их об этом не умел попросить, извинившись, даже если совершил его не ты.
.
Акраму Айлисли
Уважаемый Акрам Айлисли, я не имею права принимать или не принимать вашего пронзительного извинения. Сделать это могут лишь те, кого вы вспомнили добрым словом. Кого вы, ни секунды не сомневаясь, назвали земляками, оставившими после себя неоплаканную боль.
Но я очень надеюсь, что они приняли ваш голос и вы и ваши потомки получите внутреннее спокойствие до скончания веков.
.
Спасибо тебе, бабушка Агавник, я чувствую…
.
* белый - цвет христианства
.
Лаврентий Амшенци, ИЦ «Еркрамас»