Интервью директора Института востоковедения, Национальной академии наук Армении, профессора Рубена Сафрастяна информагентству АрмИнфо.
6 февраля Валери Буайе вновь представила в бюро Национального собрания Франции проект закона, предусматривающий уголовную ответственность за отрицание Геноцида армян в Османской империи. Отличаются ли шансы на его принятие “левым” парламентом Олланда от шансов “правого” парламента Саркози?
Здесь нужно отметить несколько факторов. Во-первых, отчетливо наблюдается стремление правящих Францией социалистов не только улучшить отношения с Турцией, но и снять основные препятствия, мешающие этой стране интегрироваться в Европейский союз. То есть уже вырисовывается новая политика Парижа в отношении Анкары. Если рассматривать криминализацию геноцида в рамках вышеупомянутых процессов, мы придем к выводу, согласно которому правительство Олланда будет препятствовать принятию этого законопроекта. Второе обстоятельство, на которое я лично обратил внимание, заключается в том, что за законопроектом стоят представители правых сил в лице консерваторов и ранее в своем большинстве являвшихся сторонниками его принятия. То есть, сравнивая нынешнюю ситуацию с ситуацией вокруг принятия первого законопроекта о криминализации, становится ясно, что тогда на деле и правые и левые его поддерживали. Законопроект был фактически провален исключительно Николя Саркози, не воспользовавшегося своим правом придания ему силы и отправившего его на решение Конституционного совета Франции. Таким образом, на мой взгляд, тогда обстановка была намного более благоприятна чем сейчас. Я предполагаю, что шансов на то, что нынешний французский парламент его одобрит намного меньше чем в прошлом. В первую очередь мой анализ основывается на тенденциях в отношении Турции появившихся во внешнеполитическом курсе Франции в период правления Олланда. Уже явственно видно, что Париж меняет свою политику в отношении этой страны. Левые силы в отличие от правых, причем как во Франции, так и Европе склонны видеть Турцию членом ЕС.
Иначе говоря, политике сдерживания Турции, одним из главных инициаторов которой являлась Франция, пришел конец?
Думаю, что, во всяком случае, все признаки этого уже есть. Уже в ближайшие полгода ситуация окончательно прояснится и мы сможем говорить на эту тему более предметно. Сегодня однозначно идет серьезный процесс переоценки политики по отношению к Турции.
На днях в The National Interest появилась статья, в которой ее автор прямо намекнул на то, что США в их политике на Южном Кавказе и в карабахском конфликте в частности, следует опираться на Турцию. Насколько возможна реализация подобного сценария на деле?
К сожалению, тенденция еще большего потепления турецко-американских отношений действительно наблюдается. Могу констатировать, что для демократической администрации, особенно второго срока Обамы значение Турции в общей стратегии США будет возрастать. В первую очередь этот факт, конечно же, связан с Ближним Востоком, Сирией, отношением администрации Обамы к исламскому миру и Турции как его представителю, имеющим союзнические отношения с Западом в рамках НАТО. Поэтому можно предполагать, что второй период президентства Обамы будет характеризоваться стремлением США не ввязываться в конфликтные ситуации в первую очередь на Ближнем Востоке. Уход американцев из Афганистана в ближайший год положит начало этой политике. Назначение Джона Керри, который в отличие от мадам Клинтон не имеет склонности к авантюрам, госсекретарем США также косвенно говорит об этом. И, исходя из пунктов общей стратегии США на нестабильном Ближнем Востоке, роль Турции в этой стратегии резко возросла. В этом контексте, нельзя исключать и возможности того, что Вашингтон будем больше чем раньше полагаться и опираться на Турцию и в своей стратегии на Южном Кавказе. И упомянутая вами статья появилась явно неспроста. Это свидетельствует о том, что в американских аналитических кругах данная возможность как минимум серьезно рассматривается. Ранее в период нахождения у власти неоконсервативного, республиканского правительства Буша-младшего, Турция рассматривалась как достаточно ненадежный союзник для Вашингтона в регионе Большого Ближнего Востока, но сейчас эта ситуация существенно изменилась. Кстати, в этом отношении я вижу определенную преемственность в политике демократической администрации периода Билла Клинтона и Обамы. В целом демократы более республиканцев склонны рассматривать турок как надежных союзников.
Турция продемонстрировала полную неспособность разрешить сирийскую проблему в понимании американцев и европейцев. Чем в таком случае обусловлены дифирамбы в адрес Анкары?
Турция неспособна разрешить эту проблему в первую очередь в условиях усиления исламского фактора на Ближнем и Среднем Востоке.
Вы имеете в виду Египет?
В первую очередь да. Именно Египет был краеугольным камнем в американской политике на Ближнем и Среднем Востоке. И сегодня он эту функцию уже не выполняет. Турция же имеет границу с Сирией, поддерживает сирийскую оппозицию, выступает против режима Асада. Все это повышает ее значение.
А где гарантии того, что после падения Асада ему на смену не придут радикальные исламисты?
Таких гарантий, конечно же, нет, чем и объясняется нежелание США оказывать серьезную военную поддержку сирийской вооруженной оппозиции. На нынешнем этапе как США, так и Израиль серьезно волнует то, как будет развертываться ситуация в Сирии в случае падения Асада. Насколько я могу судить, по американским, израильским и западным публикациям последнего периода, Турция рассматривается Западом как фактор способствующий сдерживанию исламского фактора. И в этом главное значение Турции. Ситуация в том же Египте достаточно серьезная. Пока что США все еще имеют возможность влиять на нее посредством египетской армии, являющейся серьезным игроком не только в военно-политической, но и экономической жизни Египта. Армия получает огромную помощь от США, посредством которой египетская армия выступает против “Братьев-мусульман”, других исламских сил. Именно посредством этих вливаний Вашингтон все еще имеет возможность влиять на ситуацию в Египте. И так называемое движение либеральных сил против египетских исламистов в реальности основывается на позициях армии, не желающей терять традиционную ведущую роль в политике и экономике Египта, которую она играла с 1952 года.
Тем не менее, до каких пределов могут дойти США, подталкивая Турцию к разрешению карабахского конфликта?
Уверен, что США не будут пытаться протолкнуть Турцию в сопредседатели Минской группы. Это не имеет шансов. Не думаю, что сегодня можно вообще говорить о серьезном сотрудничестве Анкары и Москвы в карабахском вопросе. Несмотря на глубокие отношения в торгово-экономической сфере, Россия и Турция остаются геополитическими противниками, особенно на Южном Кавказе. Карабахская же проблема, имеющая геополитическое значение, - явно не тот вопрос, в котором Москва может пойти на уступки, причем, не только Анкаре, но и вообще кому-либо.
Вы отметили геополитическое соперничество между Турцией и Россией. Армянский Зангезур c легкой руки Нжде успешно разделяет братские Азербайджан и Турцию. После смены власти в Грузии, вкупе с находящимся не в самых лучших отношениях с Баку и Анкарой Тегераном, у России как будто появились неплохие шансы разорвать ось Восток-Запад, одновременно создав ось Север-Юг…
Геополитическая ситуация на Южном Кавказе изменилась еще по итогам войны 2008 года. И новое региональное статус-кво в первую очередь характеризовалось усилением позиций России. Политические изменения в Грузии еще больше усиливают позиции Москвы как регионального центра силы на Южном Кавказе. И этот процесс идет по нарастающей. В результате Турция продолжает терять свои позиции, что имеет место после войны 08.08.08, возможность влиять на ситуацию в регионе, в первую очередь в Грузии. В свою очередь Азербайджан, по моим оценкам, становится фактором, влияющим на позицию Турции. Азербайджанские капиталовложения в Турции занимают на сегодня первое место, и с этим Анкаре приходится считаться. Таким образом, Турция продолжает терять возможности серьезно влиять на ситуацию в нашем регионе. И США, уповающие на Турцию, также учитывают и этот фактор. Не думаю, что США в реальности заинтересованы в усилении роли Турции на Южном Кавказе – это далеко не так. Вашингтон просто будет использовать Турцию в течение второго срока Обамы как фактор сдерживания роста влияния России на Южном Кавказе. Что касается возможности формирования оси Север-Юг с участием России, Грузии, Армении и Ирана, то я бы не стал серьезно рассматривать эту возможность. Сегодня эта связка как таковая не существует, а реальных возможностей ее создания также пока что нет. Политика Грузии далека от пророссийской, эта страна явно не стремится стать частью уже созданной военно-политической и создаваемой Россией экономической системы. Вектор политики Грузии не изменился, изменились лишь методы политики Иванишвили, став более реалистичными. Интересы Грузии в том смысле, в котором их понимает грузинская элита, не изменились. Просто интеграция с Европой стала рассматриваться в качестве отдаленной цели. Политика Тбилиси обросла реализмом, с целью избегания тех потерь, которые понесла Грузия в результате политического авантюризма Саакашвили, но цели остались прежними.
То есть говорить о разблокировании абхазского участка коммуникаций, на Ваш взгляд, преждевременно…
Этот вопрос нужно рассматривать в рамках вышеупомянутой мною логики. Грузии, конечно, выгодно иметь нормальные экономические отношения с Россией. И функционирующая через Абхазию железная дорога им может понадобиться именно в этих целях. В этом смысле Тбилиси может стремиться к разблокированию коммуникаций, но на этом пути есть множество препятствий. Процесс уже начался, но как он пойдет дальше говорить пока преждевременно. Не уверен я и в том, что Иран является союзником России в нашем регионе. У Москвы и Тегерана, конечно, есть какие-то общие интересы, но есть и противоречия, разделяющие их. Поэтому создание даже в будущем геополитической связки между Россией, Грузией, Арменией и Ираном маловероятно. Так уж сложилось, что военно-политическим союзником России в регионе является только Армения.
Давид Степанян, Arminfo