Весной 2012 года в Ереван приехала съемочная группа, работающая над проектом "Армяне - путешествие в Китай", целью которого является сбор и кинопостановка всех имеющихся данных о связях армян со странами Азии. Поездке в Армению предшествовала исследовательская работа, развернувшая первоначальный замысел до масштабов проведения съемок в более чем одиннадцати странах мира, на трех континентах. Было запланировано посещение Тибета, Китая, в том числе путешествие по городам вдоль Шелкового пути, исчезнувших оазисов Таримского бассейна неподалеку от пустыни Гоби. Индия, Киргизия, Мексика, Италия, Франция (в крупнейших европейских музеях и библиотеках находятся уникальные документы, карты и миниатюры) также входили в список стран, необходимых для воссоздания полной картины двухтысячелетней истории армянского купечества на Востоке.
Спустя полтора года, когда съемки практически завершены и полнометражный документально-постановочный фильм находится на стадии монтажа, автор проекта и режиссер Рубен ГИНИ признается, что к некоторым открытиям он и сам не был готов, когда приступал к съемкам, даже с учетом заранее изученных материалов. Одно из таких открытий поджидало группу в Армении в самом начале пути и вошло в картину в качестве ключевых эпизодов.
- В АРМЕНИИ СЪЕМКИ НАЧАЛИСЬ С МЕГРИ, И ГОРОД ЗА ГОРОДОМ ГРУППА направлялась на север, пока наконец не добралась до Гюмри, куда нас привели сведения о сакских черепах, известных также как "черепа Беньямина" по названию местности, где они были обнаружены.
Дело в том, что первые азиаты еще в древние времена установили торговые отношения с Месопотамией. И хотя раньше такая теория считалась фантастической (ведь человеку свойственно недооценивать своих предков), тем не менее к началу XXI века было собрано достаточно научных фактов, говоривших в пользу этой смелой теории. В Армении были обнаружены черепа азиатов-кочевников, и хранились они в Региональном музее Ширака, куда мы и направились.
После съемок директор музея Амик Хачатрян предложил нам посмотреть кое-что еще. Он принес небольшой предмет, завернутый в кусок ткани, поставил его на стол и осторожно развернул… Я был готов ко всему, но только не к такому… Перед нами оказалась одна из бронзовых чаш эпохи Сюаньдэ.
Это была поразительно красивая работа, однако нещадно покалеченная временем. Слева чаша особенно пострадала - не хватало большого куска ободка. Казалось, его специально отрезали, чтобы взять металл на пробу. На дне чаши красовался изысканно вычерченный китайский антропоморфный дракон, типичный для эпохи династии Мин (1368-1644). На внешней стороне изделия отлично сохранилась печать изготовителя, выполненная посредством шести иероглифов.
Археологи и раньше находили китайскую керамику и фарфор, но никаких точных доказательств в пользу того, что изделия действительно из Китая, не было. Однако чаша, стоявшая перед нами на столе, была совершенно из другой серии. На ней красовалась печать самого императора Сюаньдэ.
Эпоха Сюаньдэ характеризуется подъемом национальной культуры минского Китая. Предшествующая ей эпоха Юань основывалась на монгольских традициях, однако китайцы, сумевшие опрокинуть в 1368 году чужеродную династию, решили вернуться к своим истокам. "Сюаньдэ" - девиз правления пятого императора династии Мин-Чжу Чжаньцзи (1425-1435), который возродил китайское традиционное искусство. По его личному приказу были подняты из архивов старые каталоги, где хранились описания традиционных китайских изделий из бронзы, фарфора и керамики. На их основе стали изготовлять новые предметы. Император также распорядился отмечать все изготовленные изделия специальной печатью - xuande, обозначающей период его правления. Точно такая же печать обнаружилась на чаше из Гюмри.
УЖЕ В ПЕКИНЕ Я ИЗУЧИЛ ИМЕЮЩИЕСЯ ДАННЫЕ. ПЕРВЫМ ДЕЛОМ следовало прояснить несколько ключевых вопросов. Как китайская чаша попала на территорию Армении? Сколько было выпущено подобных чаш в самом Китае? В каких целях использовались подобные изделия? Еще меня интересовало мнение самих китайских ученых об этой чаше. В процессе исследования неоценимую помощь оказало сотрудничество директора Регионального музея Ширака Амика Хачатряна, который с готовностью отправлял любую необходимую информацию в Пекин.
Тем не менее история чаши оказалась достаточно запутанной и непростой. Изначально чаши Сюаньдэ начали отливать в 1426 году из первоклассной желтой меди, которую Пекин заполучил в качестве дани из Сиама. Император Сюаньдэ лично выбирал шаблоны для будущей продукции. Когда через несколько лет запасы сиамской меди истощились, во дворце уже имелись тысячи образцов. Сегодня в Китае нет точных данных, сколько чаш было изготовлено при императоре Сюаньдэ. Некоторые китайские источники сообщают о 3500, другие уверяют, что чаш было намного больше. Их практическое применение ограничивалось воскуриванием свечей. Полное название чаши переводится как "чаша-курильница из эпохи Сюаньдэ". Такие изделия заменяли парфюмерию - их оставляли на ночь среди одежды, и аромат свечи изгонял неприятные запахи. Также чаши применялись во время религиозных обрядов поклонения предкам или ставились перед домашними алтарями буддистов. Как написано в одной статье, "чаши Сюаньдэ способствовали внутренней гармонии и помогали сосредоточиться". Неудивительно, что ее так любили китайские чиновники.
Это изделие получило широкую известность в Китае минской эпохи, однако никто, кроме императора и многочисленных членов его семьи, не имел права пользоваться им. Поэтому, когда в 1430-х гг. чаши перестали отливать по государственному заказу, появились мастерские, где изготовлялись подделки. Со временем их стало так много, что был издан специальный каталог, обучающий, как отличить подделку от подлинника, что, впрочем, не сократило число кустарных мастерских, - подделки изготовлялись и в последующие века, а при династии Цин (1644-1912) их количество достигло своего пика.
ОКОНЧАТЕЛЬНО УБЕДИВШИСЬ, ЧТО ЧАША ИЗ ГЮМРИ ПРИНАДЛЕЖИТ К ПОЗДНЕМУ ПЕРИОДУ, я обрадовался. Дело в том, что династия Мин считается эпохой полной отгороженности Китая от остального мира. Специальным декретом был даже уничтожен могущественный флот - самые передовые и оснащенные корабли того времени, на которых знаменитый моряк Джен Хэ добрался до Персидского залива и Африки. Учитывая эти обстоятельства, представить, что чаша могла оказаться в Армении в минский период, практически невозможно. Однако при следующей династии – Цин - ситуация кардинально изменилась. Европейцы уже открыли для себя Китай. Португалия, к примеру, успела колонизировать Макао - небольшой остров рядом с южным китайским портом Кантоном (современный Гуанчжоу) и вела успешную торговлю. Англичане и голландцы продолжали налаживать сезонную торговлю с Китаем через индийские порты Мадрас, Сурат, Калькутту. Что касается армян, то надо вспомнить 1604 год, когда иранский шах Аббас I силой переселил несколько десятков тысяч армян в пригород Исфахана, который получил название Новая Джульфа. Этот уникальный центр армянской торговли меньше чем за полвека опутал сетями всю планету - от Филиппин до Лондона. Многочисленные документы, памятники, разбросанные по всем континентам, рассказывают историю о доблестных мореходах, каковыми являлись армяне на тот момент... Просто удивительно, как мы умудрились оказаться отрезанными от всех морей, хотя когда-то англичане нанимали армян, чтобы доплыть до Китая...
Потихоньку история чаши стала проясняться. Но не хватало одной детали. Нужно было доказать, что чаша изготовлена именно в поздний период. Я начал допытываться у известных ученых в разных странах, исследующих предмет, разослал множество писем, прежде чем получил подтверждение из Лондона и Канады, что чаша из Гюмри напоминает скорее позднюю подделку эпохи династии Цин, нежели оригинальную чашу императора Сюаньдэ династии Мин. Делая свое заключение, ученые ссылались на вес чаши (чаша из Гюмри при диаметре 10 см весит около 424 граммов, что не соответствует императорским стандартам), а также на стилистические особенности, которые отсутствуют в описании оригиналов в первых каталогах.
ЗАТЕМ ПРОИЗОШЛО ЕЩЕ КОЕ-ЧТО ЛЮБОПЫТНОЕ. Уже весной 2013 года, спустя почти год после обнаружения чаши из Гюмри, на связь вышла мадам Лю Тин Мин – профессор из Тайваня, которая сообщила важную деталь. Иероглиф de в нашем случае отличается от других. Такой тип написания этого иероглифа с дополнительной черточкой появился только во времена правления императора Канси (1662-1723).
Теперь оставалось уточнить последнее. Я знал, что одна из настоящих бронзовых чаш Сюаньдэ хранится в Столичном музее Пекина, и связался с руководством, запросив фотографию печати с их образца. В результате сравнения действительно обнаружилась разница: на настоящей чаше минского периода в иероглифе de не хватало одной маленькой черточки, которая отчетливо видна на нашем образце. Стало быть, чаша из Гюмри была отлита в период правления императора Канси.
Канси известен своим многолетним правлением, во время которого Китай переживал бурный экономический рост. Он также способствовал росту международных отношений, которые, впрочем, имели печальный конец вследствие опиумных войн. Этот период, как никакой другой, совпал с расцветом армянской торговли. Город Кантон благодаря морскому торговому пути напрямую связывался с Персидским заливом, где преобладал порт Хормуз, в нескольких сотнях километров от Новой Джульфы.
Учитывая практическую цель чаши Сюаньдэ как курильницы, можно предположить, что она была приобретена в числе прочих товаров в одном из южных портов Китая и доставлена в Иран в качестве декоративного изделия. Впоследствии чашу вывезли на территорию современной Армении, где ее и обнаружили уже в советский период обычные жители города Гюмри и сдали в Региональный музей, где она хранится до сегодняшнего дня под скромным N524.
Лилит ОВСЕПЯН, "Голос Армении"