ARMENIA Today представляет интервью с главой Аналитического центра «Акунк», представителем партии «Наследие» Рубеном Акопяном.
- В последний период развития вокруг карабахского урегулирования стали набирать все более интенсивные обороты. По сути, последней встрече президентов в Санкт-Петербурге предшествовало ужесточение или даже ультимативность позиций Баку. По Вашим оценкам, чем была обусловлена подобная позиция азербайджанской стороны?
- Парадокс карабахского конфликта состоит в том, что и Азербайджан, и Армения не верят в возможность политического решения проблемы. Это связано с той простой причиной, что те желания, которые представляют стороны переговоров - с одной стороны Баку исключает возможность независимости Нагорного Карабаха, с другой стороны Ереван исключает возможность пребывания НКР в составе Азербайджана, уже означает, что политического решения тут быть не может.
Дипломатический словарный запас международных структур, стран-посредников, исчерпывается заявлениями о том, что конфликт должен быть урегулирован мирным путем. На деле они также не имеют вариантов политического решения конфликта, который бы в равной степени удовлетворял стороны конфликта – Баку и Степанакерт. Но поскольку карабахский конфликт уже давно вышел за рамки региональной проблемы и приобрел международный статус, для сторон важно, какую позицию примет международное сообщество на любом этапе переговоров. Не случайно, что Азербайджан постоянно жалуется, что страны-посредники не оказывают достаточного давления на Ереван для того, чтобы последний принял положения обновленных Мадридских принципов, с другой стороны Ереван постоянно сетует на то, что международные структуры игнорируют милитаристскую позицию Азербайджана, не наказывают азербайджанских диверсантов. Однако, делая акцент на международные структуры, сами стороны прекрасно осознают, что не добьются желаемых результатов.
- И, тем не менее, что стало причиной, подтолкнувшей Азербайджан пойти на подобное ужесточение позиций накануне трехсторонней встречи президентов Армении, России и Азербайджана?
- Обычно армянская сторона выступала за то или иное предложение международных структур, а Баку был против. В этих случаях выигрывала армянская сторона, поскольку с дипломатической точки зрения компромисс или положительная оценка, всегда более приемлемы. Но после дальнейшей работы над мадридскими принципами, азербайджанская сторона, возможно по «ходатайству» своих сторонников, выступила с положительной оценкой. Это стало чем-то новым для армянской дипломатии, поскольку на этот раз «против» должен был выступить именно Ереван. Мяч оказался на армянском поле, и у армянской стороны пришло понимание того, что любое изменение нынешнего статуса-кво не исходит из интересов армянской стороны, поскольку ставит под вопрос безопасность Нагорного Карабаха. По этой причине, армянская сторона постоянно медлит с ответом и тем самым ясно проявляется армянское «нет», а Азербайджан это чувствует. Теперь уже Баку, демонстрируя свою готовность к компромиссу, указывает на Ереван и твердит, что именно армянская сторона не готова идти по пути политического решения, при этом азербайджанская сторона прибегает к угрозам возобновить военные действия в зоне конфликта.
- Что изменилось после состоявшейся встречи в Санкт-Петербурге? По Вашим оценкам, что она дала сторонам переговоров?
- Я не думаю, что президент Азербайджана Ильхам Алиев прибыл в Санкт- Петербург, ожидая услышать положительный ответ. Мне кажется, он даже нехотя ехал на эту встречу. Не случайно, что был заранее подготовлен сценарий дальнейшего развития событий. Нападение диверсионной группы на пост сил обороны НКР стало именно реализацией этого сценария. Этот инцидент, а также воинственная риторика Баку, в целом направлены на обеспечения подвижек в процессе урегулирования.
Не случайно, что в последние месяцы все больше говориться о сдаче двух районов освобожденных территорий. Я считаю, что это именно тот вариант, который с подачи Турции в настоящее время рассматривают посредники. Последний инцидент в зоне конфликта укладывается в логику позиции Алиева последнего периода. Воинственная риторика, подкрепленная конкретными действиями, а также ультимативные заявления привели к тому, что Алиев должен был прибыть на встречу и не уходить с пустыми руками, а если нет положительного ответа, он должен был сделать определенный шаг.
- Вы считаете, что организованная диверсия стала проявлением недовольства Азербайджана итогами встречи?
- Эту диверсию не стоит рассматривать лишь как диверсионные действия, причины намного глубже. Безусловно, в первую очередь, это стало ответом на не оправдавшиеся ожидания азербайджанской стороны. Однако, кроме этого, Азербайджан использовал эту диверсию, как лакмусовую бумагу, которая должна была выявить реальную реакцию армянской стороны и международной общественности. На мой взгляд, последовавшая инциденту реакция должна была в некоторой степени удовлетворить азербайджанскую сторону. В своих заявлениях МГ ОБСЕ и председатель ОБСЕ призывают обе стороны к сдержанности и трезвости, в том случае, когда четко ясно, что конкретная сторона прибегла к агрессии и диверсионным действиям.
Позиция армянской стороны, также должна была удовлетворить Баку, поскольку максимум, что сказал глава армянского МИД это слова возмущения в связи с «безнаказанностью подобных действий Азербайджана». Этот ответ вызывает логичный вопрос, а кто и как должен наказать Азербайджан? Действительно ли у наших властей нет понимания того, что для России Азербайджан – не Грузия, а карабахский конфликт – не проблема Южной Осетии или Абхазии? По логике, единственной стороной, которая должна сделать то, о чем говорил глава МИД, это Армения. И ожидать, что Россия или международные структуры могут сделать большее, чем просто выступить с заявлениями – наивность. Это довольно серьезный процесс, который четко выявляет, у кого и какие интересы тут есть.
- Вы отметили, что азербайджанская сторона должна быть в целом удовлетворена реакцией международного сообщества. Тем не менее, спустя несколько дней после диверсии, Баку в лице главы пресс-службы Минобороны этой страны пытается перевалить ответственность за инцидент на Армению, заявляя, что именно Серж Саргсян дал соответствующее распоряжение и организовал вылазку диверсионной группы…
- Я знаком с официальными заявлениями Баку и мнениями азербайджанских политологов, прозвучавшими непосредственно после инцидента. В этих заявлениях они практически не отрицают, что именно азербайджанская сторона организовала диверсию. Они также отмечают, что подобные диверсии могут продолжаться, пока конфликт не решен. Баку обвиняет Ереван в том, что глава МИД Армении «осуждает диверсию, умалчивая о сути конфликта». По моему, здесь все сказано. Заявление, о котором Вы говорите – просто бессмыслица, неудавшаяся попытка дипломатического редактирования ситуации и не более того. Сейчас они могут делать различные заявления, но я считаю более логичным рассматривать первую реакцию азербайджанской стороны. Были соответствующие заявления МИД Азербайджана, была соответствующая аналитика азербайджанских политологов, где содержались также определенные элементы запугивания армянской стороны. Если после всего этого, азербайджанская сторона пытается применить дипломатические уловки и внести коррективы, то они это делают не очень грамотно и совсем не убедительно.
- Каково Ваше видение дальнейшего развития ситуации?
- Я не считаю, что на этой диверсии азербайджанская сторона остановится. Процесс вышел на новый этап – риторика перенесена на поле конкретных действий. Я считаю, что к несчастью, мы еще станем свидетелями подобных инцидентов. И считаю, что, по сути, армянская сторона пока не дала должного ответа действиям Азербайджана, в том числе и на международном дипломатическом уровне. То варварство, которое было сделано азербайджанской стороной, не должно оставаться безответным, поскольку это может стать опасным прецедентом в будущем.
- Считаете ли Вы возможным, что в случае перманентного повторения подобных инцидентов, армянская сторона может поддаться на провокации, что станет причиной возобновления военных действий и тем самым ответственность за это будет возложено именно на Армению?
- В первую очередь, необходимо учитывать два важных аспекта. Я всегда отмечал, что возобновления военных действий со стороны Азербайджана необходимо ожидать в любой момент. И я всегда был против той позиции, что воинственная риторика Баку рассчитана на внутреннего потребителя. Нет. Азербайджан готовится к войне и это подтверждает также принятие и Военной Доктрины, и закона о продлении полномочий парламента и президента в случае возобновления военных действий. Причины для войны есть. Не исключено, что в конечном итоге азербайджанская сторона обвинит Армению в организованной Баку диверсии, и начнет войну. В тот день, когда азербайджанская сторона будет уверена в успехе в блиц-войне, она не будет медлить и сразу приступит к конкретным действиям, создавая с помощью провокаций повод для начала военных действий. А повод всегда можно найти.
- По оценкам многих международных экспертов, армянская армия является самой боеспособной в регионе. По Вашим оценкам, как при такой армии азербайджанской диверсионной группе удалось дойти до поста сил обороны НКР?
- Я не считаю, что в данном случае уместно подобное обобщение. Даже при слабой армии возможность единичных успехов не исключена. Но это не значит, что подобный инцидент следует брать за основу для подобной оценки. Я действительно считаю, что армянская армия реально сильна и может обеспечить безопасность границ.
- Поскольку речь зашла о безопасности границ, хотелось бы узнать Ваше мнение о распространяемых в последнее время публикациях о том, что российские миротворцы рвутся в Карабах.
- Речь идет не только о российских миротворцах, речь идет минимум о двух государствах. Это может быть Россия и Турция, или Россия и США. По-моему одним из вариантов причин организации последней диверсии в зоне конфликта могло быть именно доказательство необходимости присутствия миротворческого контингента. Если проследить динамику последних развитий, то подобная версия вполне укладывается в логику событий. В любом случае активизация диверсионных действий может, в конечном итоге, привести к реализации этой возможности. Однако не только диверсионные действия могут привести к приходу миротворцев – любая смена нынешнего статуса-кво по сути поднимет вопрос о размещении миротворческого контингента в зоне конфликта, за что выступает и Россия, и другие заинтересованные страны.
- Вы отметили, что имевшая место диверсия в зоне конфликта может быть связана со стремлением обеспечить в регионе присутствие миротворческого контингента. Считаете ли Вы возможным, что за последними действиями Азербайджана, стояли именно заинтересованные страны?
- Я считаю возможным, что определенная страна была информирована о готовящейся операции. Это всего лишь предположение, но как я уже говорил, карабахская проблема имеет статус международного конфликта, различные государства имеют тут определенные интересы, поэтому не исключена и возможность того, что для достижения своих целей эти страны могли предпринять определенные шаги. Поэтому, да, подобную возможность я не исключаю.
- Вы разделяете мнение, что за последние годы в регионе создалась совершенна новая обстановка?
- Во всех случаях, в регионе создалась новая ситуация. Следует отметить, что российско-азербайджанские и российско-турецкие отношения за последние 2 года вышли на новый уровень. С Турцией подписано порядка 40 межгосударственных и межправительственных соглашений, в которых содержатся элементы стратегического сотрудничества. На лицо перестановка сил в регионе. Сегодня Турция, к сожалению также и с позволения Армении, стала основным фактором в регионе. И естественно, Турция будет стремиться обеспечить свое военное присутствие в регионе, но я надеюсь, что хотя бы в этот раз армянской стороне удастся категорически противостоять подобным поползновениям Анкары. Тем не менее, в данной ситуации ничего не стоит исключать. Сегодня за столом сидят серьезные игроки, с серьезными интересами и серьезными договоренностями. В этой связи, какого-либо нового поворота событий, какой-либо жесткой позиции или создания какого-либо нового альянса я не исключаю.
- Спасибо за интервью.